Замедленное развитие

Замедленное развитие
Arrested Development
Жанр	ситком / комедия
Создатель	Митчелл Хёрвиц
В ролях	Джейсон Бейтман Портия Де Росси Уилл Арнетт Алия Шокат Майкл Сера Тони Хейл Дэвид Кросс Джеффри Тэмбор Джессика Уолтер
Страна	США США
Количество сезонов	4
Количество серий	68 (список эпизодов)
Производство
Продюсер	Брайан Грейзер Рон Ховард Митчелл Хёрвиц Дэвид Невинс
Хронометраж	22 мин. (1—3 сезоны) 28—37 мин. (4 сезон)
Трансляция
Телеканал	Fox
На экранах	с 2 ноября 2003 года по 10 февраля 2006 года 26 мая 2013 года (4 сезон)
Ссылки
IMDb	ID 0367279

«Заме́дленное разви́тие» (англ. Arrested Development) — американский ситком, выходивший на телеканале Fox с 2003 по 2006 год. В основе сюжета — непростые отношения между членами семьи Блут, находящейся на грани разорения. Рон Ховард является и исполнительным продюсером сериала и закадровым рассказчиком.

Особенность «Замедленного развития» — наличие множества отсылок к другим фильмам, сериалам, историческим событиям, фактам реальной жизни актёров и создателей сериала, а также обилие «мелких шуток» (так называемых «пасхальных яиц»), рассчитанных на внимательность зрителя. Тот факт, что в ситкоме часто используются «узкоспециализированные» шутки, сложные для понимания, позже обыгрывается в одной из серий (девятая серия третьего сезона). Кроме того, закадровый рассказчик иногда использует приём, известный как «сломать четвёртую стену».

Сериал получил шесть премий «Эмми», один «Золотой глобус», имел положительные отзывы критиков, а в 2007 году вошёл в список «100 лучших телешоу» по версии журнала Time — «100 Best TV Shows of All-TIME».

Несмотря на благосклонные отзывы критиков, «Замедленное развитие» никогда не имел высоких рейтингов, одной из причин этого являлось частое перемещение сериала по сетке вещания. Так, последние четыре эпизода вышли в эфир 10 февраля 2006 года, одновременно с тем, когда по каналу NBC транслировалась церемония открытия Зимних Олимпийских Игр. Однако, даже несмотря на закрытие ситкома, «Замедленное развитие» завоевало большое количество поклонников.

В 2009 году было объявлено о выходе полнометражного фильма, где главные роли исполнят те же актёры, что и в сериале. Тем не менее фильм до сих пор не вышел. Четвёртый сезон сериала, состоящий из 15 эпизодов, вышел в мае 2013 года на Netflix.

Основные персонажи

Джордж Блут (Джеффри Тэмбор) — глава семьи Блут. Стремится контролировать всё, что происходит в семье и в семейном бизнесе, даже когда находится в тюрьме.
Майкл Блут (Джейсон Бейтман) — сын Джорджа Блута, который пытается возродить семейный бизнес, ведя дела честно (в отличие от своего отца). Его жена Трейси умерла годом ранее от рака яичников. Майкл старается быть заботливым отцом, но часто не замечает того, что происходит с его сыном.
Джордж Майкл Блут (Майкл Сера) — сын Майкла Блута, нерешительный подросток, имеющий проблемы с самовыражением. Часто поддаётся давлению своего отца и участвует в осуществлении его планов.
Люсилль Блут (Джессика Уолтер) — жена Джорджа Блута старшего, мать семейства. Властная женщина, склонная критиковать всех окружающих. Часто выпивает. Иногда в ней просыпаются нежные материнские чувства.
Байрон (Бастер) Блут (Тони Хейл) — младший сын Люсилль и Джорджа, брат Майкла. Несмотря на зрелый возраст, всё ещё живёт с матерью, находится под её сильным влиянием, вследствие чего абсолютно социально не адаптирован, эмоционально неустойчив, склонен к панике.
Джордж Оскар (Джоб) Блут (Уилл Арнетт) — старший сын Блутов. Джоб — профессиональный фокусник, чьи фокусы почти никогда не получаются. Время от времени Джоб пытается стать хорошим сыном и братом, а также взять под контроль семейный бизнес. Но из этого тоже редко что получается. Для передвижения использует сегвей.
Линдсей Блут Фюнке (Портия Де Росси) — сестра-близнец Майкла Блута. Любит быть в центре внимания, ходить по магазинам и не работать. В целях самовыражения она часто устраивает митинги, протесты и пикеты, поводами для которых становятся различные социальные проблемы, занимающие Линдсей в данный момент (проблемы эвтаназии, охрана природы и другие).
Тобиас Фюнке (Дэвид Кросс) — муж Линдси. Начинающий актёр, который в прошлом был психотерапевтом. Многое выдаёт в нём скрытого гомосексуала (включая особенности речи и поведения), и это является предметом насмешек всех остальных членов семьи на протяжении всего сериала.
Мэйби Фюнке (Алия Шокат) — несовершеннолетняя дочь Тобиаса и Линдси. Является полной противоположностью своего кузена Джорджа Майкла — периодически прогуливает школу, не делает домашних заданий, берёт деньги из кассы киоска по продаже замороженных бананов (где временно работает вместе с Джорджем Майклом). Постоянно бунтует и делает всё назло родителям.

Второстепенные персонажи

Оскар Блут — брат-близнец Джорджа Блута старшего (его роль также играет Джеффри Тэмбор). Становится любовником Люсилль Блут. Иногда Джордж обманом сажает Оскара в тюрьму вместо себя.
Барри Цукеркорн (Генри Уинклер) — некомпетентный адвокат семьи Блут, единственными клиентами которого и являются Блуты. Чаще способен испортить любое судебное дело, нежели выиграть его. Ближе к концу сериала его сменит новый семейный адвокат — Боб Лоблоу (Bob Loblaw), которого играет Скотт Байо.
Люсиль Остеро («Люсиль номер два») (Лайза Миннелли) — лучшая подруга и вечная соперница Люсилль Блут. Вступает в любовные отношения с любимцем Люсилль-номер-один — Бастером, а затем и с Джобом.
Стив Холт (Джастин Грант Вэйд) — ученик выпускного класса школы (третий год подряд). Учится в одной школе с Мэйби и Джорджем Майклом. Имеет привычку громко выкрикивать своё имя. Позже становится известно, что он является биологическим сыном Джоба.
Карл Уэзерс — играет пародию на самого себя. Безработный актёр, перебивающийся случайными заработками.
Энн Вил (Мэй Уитман) — девушка Джорджа Майкла, из строгой христианской семьи. Майкл Блут никак не может запомнить её имя и её саму.
Джей Уолтер Уэзерман (Стив Райан) — однорукий друг Джорджа Блута старшего. С его помощью Джордж часто пугал и поучал своих детей, когда те были маленькими.
Рита Лидс (Шарлиз Терон) — умственно отсталая женщина британского происхождения, появляющаяся в пяти эпизодах третьего сезона, как возлюбленная Майкла Блута, который совершенно не подозревал о её состоянии вплоть до дня их предполагаемой свадьбы.
Китти Санчес (Джуди Грир) — помощница, любовница и подельница Джорджа Блута-старшего.

Некоторые приглашённые звёзды

Скотт Байо — Bob Loblaw Зак Брафф — Phillip Litt Джим Крамер — в роли себя Джулия Луис-Дрейфус — Maggie Lizer Джефф Гарлин — Mort Meyers Джуди Грир — Kitty Sanchez Джон Майкл Хиггинс — Wayne Jarvis Джеймс Липтон — Warden Stefan Gentles Джейн Линч — Cindi Lightballoon Джек МакБрайер — Country Club Waiter Лайза Миннелли — Lucille Austero Джерри Майнор as Officer Carter Эми Поулер — жена Джоба Дэвид Рейнольдс — White Power Bill Бен Стиллер — Tony Wonder Кристин Тейлор — Sally Sitwell Шарлиз Терон — Rita Leeds Дэйв Томас — дядюшка Тревор Леонор Варела, Патрисия Веласкес — Marta Estrella Алессандра Торресани, Мэй Уитман — Ann Veal Генри Уинклер — Barry Zuckerkorn Абрахам Хиггинботэм — Gary Дэйв Аттель — камео Жюстин Бейтман — Нелли. Ричард Белцер — роль-камео, а также детектив одном из эпизодов

Дэн Кастелланета — доктор Фрэнк Штейн Марк Черри — роль-камео Бад Корт — роль-камео Энди Дик — роль-камео Хизер Грэм — Beth Baerly Эд Хелмс — James Клинт Ховард — Johnny Bark Рон Ховард — роль-камео Роб Хьюбел — Dave Williams Томас Джейн — роль-камео Джейми Кеннеди — роль-камео Мартин Мулл — Gene Parmesan Фрэнки Муниз — роль-камео Боб Оденкирк — Dr. Gunty Эдуардо Паломо — роль-камео Джадж Рейнхолд — роль-камео Энди Рихтер — в роли себя и своих четырёх братьев-близнецов Роб Риггл — John Van Huesen Крэйг Робинсон — охранник Энди Сэмберг — ассистент режиссёра Мартин Шорт — дядя Джек Джонатан Кимбл Симмонс — генерал Андерсен Айони Скай — миссис Вил Филлис Смит — Карла Алан Тудик — пастор Вил Саймон Хелберг — роль-камео

Особенности сериала

• В сериале нет закадрового смеха.
• В «Замедленном развитии» присутствуют некоторые приёмы, довольно редко используемые в ситкомах. Например, сериал снят с помощью ручных телекамер. Часто используется приём, характерный для документальных фильмов, когда показ сцены резко прерывается для документального подтверждения происходящего, и зрителю демонстрируются «архивные фото» Блутов, съёмки с камер наблюдения, скриншоты сайтов, «архивные плёнки».
• Также зрителю часто показывают флешбэки (воспоминания) героев.
• Закадровый повествователь иногда отпускает комментарии по поводу происходящего на экране, тем самым своеобразно участвуя в действии сериала.
• Сериал изобилует игрой слов и неоднозначно трактуемых терминов, многозначными шутками с аллюзиями на другие шоу, сериалы, политические события.
• Перед перерывом на рекламу экран на несколько секунд становится не чёрным, а белым.
• Почти каждая серия заканчивается небольшим видео-сегментом, который называется: «On the next Arrested Development» («Смотрите в следующей серии»). Однако события, показанные в этих сегментах, на самом деле почти никогда не происходят в следующей серии, а просто кратко поясняют дальнейшее развитие сюжета текущей серии.

Ссылки

• «Замедленное развитие» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.ifc.com/arrested-development/ «Замедленное развитие»] на IFC.com
• «Замедленное развитие» в каталоге ссылок Open Directory Project (dmoz).

Отрывок, характеризующий Замедленное развитие

– Пусть позаботятся об этих господах и свезут их в мой бивуак; пускай мой доктор Ларрей осмотрит их раны. До свидания, князь Репнин, – и он, тронув лошадь, галопом поехал дальше.
На лице его было сиянье самодовольства и счастия.
Солдаты, принесшие князя Андрея и снявшие с него попавшийся им золотой образок, навешенный на брата княжною Марьею, увидав ласковость, с которою обращался император с пленными, поспешили возвратить образок.
Князь Андрей не видал, кто и как надел его опять, но на груди его сверх мундира вдруг очутился образок на мелкой золотой цепочке.
«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.