Замок Вельгартице

Замок
Замок Вельгартице Hrad Velhartice
Вид на замок с юга
Страна	Чехия
Община	Вельгартице
Архитектурный стиль	Поздняя готика, поздний ренессанс
Основатель	Богумил из Будетиц
Дата основания	около 1300 года
Статус	Национальный памятник культуры Чешской Республики (регистрационный номер 254 NP от  2001 года)
Сайт	[www.hrad-velhartice.cz/ Официальный сайт]

К:Википедия:Ссылка на Викисклад непосредственно в статье

Замок Вельгартице (чеш. Hrad Velhartice) — большей частью руинированный средневековый готический замок в общине Вельгартице недалеко от Клатови, район Клатови Пльзенского края, основанный в конце XIII — начале XIV века феодальным родом панов из Вельгартиц. В период борьбы за власть во 2-й четверти XV века противники Йиржи из Подебрад, стремясь предотвратить его восшествие на чешский престол, в течение пяти лет укрывали в замке Вельгартице чешские королевские регалии. Архитектурной особенностью замка является каменный мост между донжоном и северным дворцом, покоящийся на пяти массивных цилиндрических колоннах, образующих в проёмах четыре готические стрельчатые арки. Эта фортификационная конструкция считается уникальной в средневековой замковой архитектуре Центральной Европы. В 2001 году замок внесён в список национальных памятников культуры Чешской Республики. Один из самых посещаемых туристами замков Пльзенского края.

История замка

Во владении панов из Вельгартиц и панов из Градца

Замок Вельгартице, первоначально называвшийся Вильгартице, был основан между 1290 и 1310 годами Богумилом из Будетиц, возможно, для охраны дороги из района Шумавы в Баварию, а также возможно, наоборот, для грабежа проходящих по этому пути торговцев. Возведение замка продолжил Бушек I Старший (ум. 1337), первый исторически известный представитель рода панов из Вельгартиц, потомки которого использовали замок в качестве своей родовой резиденции. Бушек Старший был верным сподвижником короля Карела I Люксембургского и занимал при дворе должность коморника. Его сын Бушек II Младший из Вельгартиц (ум. 1370), также бывший приближённым короля Карела I и занимавший высокое положение при дворе, вероятно, закончил строительство замка, который после его смерти унаследовал его сын Ян (Ешек) из Вельгартиц.

В начале 80-х годов XIV века замок был захвачен немецким рыцарем Хертвиком Дагенбергом фон Вайссенштайном, причём вместе с замком Дагенбергу досталась и одна из дочерей пана Яна из Вельгартиц (ум. в 1387) Анна. В защиту панов из Вельгартиц выступил их союзник пан Ольдржих I из Рожмберка. После длительного спора, в 1387 году Хертвик Дагенберг согласился вернуть замок и Анну из Вельгартиц за денежную компенсацию. Вскоре после этого пан Ян из Вельгартиц умер, оставив двух дочерей-наследниц под патронажем Ольдржиха из Рожмберка. В соответствии с завещанием пана Ольдржиха, умершего в 1390 году, его сын Йиндржих III из Рожмберка выдал дочерей Яна из Вельгартиц замуж за представителей рода Витковичей из Градца: Катержину за Яна Старшего (ум. 1417), а Анну — за его кузена Менгарта из Градца (ум. ок. 1393). В 1396 году обе части Вельгартицкого панства соединились во владении Яна Старшего из Градца, а замок Вельгартице стал его новой резиденцией. По другим данным, Вельгартицкое панство и замок до 1428 года находились в совместном владении панов из Градца и панов из Рожмберка. Паны из Градца для управления замком назначали своих бургграфов, один из которых, Дрслав из Йиндржиховиц, упоминается в документе 1419 года, другой — Ян старший из Бешин — в документе 1433 года. В конце XIV века с северо-западной стороны от северного дворца замка были возведены мощная оборонительная башня, получившая название «Путна», и высокий каменный мост в готическом стиле, соединивший башню с северным дворцом. В период борьбы за власть при короле Ладиславе Габсбургском и после его смерти сын Яна Старшего высочайший бургграф Менгарт из Градца и на Вельгартице (ум. в 1449), бывший активным противником партии пана Йиржи из Подебрад и желавший предотвратить его вступление на чешский престол, спрятал от него в замке Вельгартице чешские королевские регалии и хранил их в нём в течение пяти лет. После победы Йиржи из Подебрад пан Менгарт из Градца был смещён со своего поста и заключён в темницу в Подебрадах. Со смертью его сына Ольдржиха в 1453 году вельгартицкая ветвь панов из Градца пресеклась, и замок с панством приобрели паны Швиговские из Ризмберка, первый из которых, Депольт из Ризмберка, умер в 1474 году и был похоронен в замке.

В XV веке обороноспособность замка была усилена крепостными стенами и вырубленными в скальной породе рвами, сооружёнными с северо-восточной и юго-западной сторон замка. Таким образом с юго-западной стороны от замка возник нижний замковый двор, в котором были построены различные хозяйственные здания, в том числе панская пивоварня

Замок в XVI—XVII веках

В 1508 году, благодаря женитьбе на дочери Вилема Швиговского Катержине, владельцем замка стал пан Зденек Лев из Рожмиталя (ум. 1535), также занимавший должность высочайшего бургграфа Чешского королевства. Зденек Лев добился предоставления Вельгартицкому панству ряда привилегий, в частности, права добычи драгоценных металлов. При нём замком управлял назначенный им бургграф. Зденек Лев оставил в наследство своему сыну Адаму Льву из Рожмиталя непомерные долги, по причине чего Адам Лев в 1541 году вынужден был продать Вельгартицкое панство вместе с замком пану Адаму I из Штернберка за 13 500 коп пражских грошей, который уже в следующем году панство и замок уступил гетману Йиндржиху Планскому из Жеберка (ум. 1563). После смерти Йиндржиха замок с панством унаследовал его сын Себастиан Яхим Планский из Жеберка, у сыновей которого Вельгартицкое панство и замок в 1597 году выкупил рыцарь Вацлав Смрчка из Мниха, который вскоре перепродал их Вольфу Готтгарду Перглару из Пергласа.

В течение XVI века замок постепенно опустел и начал приходить в запустение. В начале Тридцатилетней войны выяснилось, что оборонительные системы замка не готовы к боевым действиям. После Белогорской битвы Вельгартицкое панство вместе с замком было конфисковано королевской коморой у Вацлава Отакара Перглара из Пергласа и 15 ноября 1628 года продано австрийскому генералу дону Мартину де Хоефф-Хуэрта. При Хоефф-Хуэрте началась масштабная перестройка замка, а в восточной части верхнего замкового двора был возведён новый панский дворец в позднеренессансном стиле, соединивший северный дворец с южным (так называемое «Хуэртово крыло»). Новый хозяин отменил на территории Вельгартицкого панства барщину и проводил в отношении своих подданных жёсткую политику рекатолизации, разъезжая по своим владениям во главе тридцати всадников и безжалостно карая еретиков.

Пан Мартин де Хоефф-Хуэрта из Вельгратиц, как он стал именоваться к концу жизни, завещал все свои владения своей приёмной дочери Анне-Марии, которая в 1653 году продала Вельгартицкое панство и замок малостранскому конвенту кармелиток, который уступил их Иоганне Франтишке Рачиновой из Рачина. После её смерти замок и панство унаследовал её сын Йиржи Вацлав Рачин из Рачина, который в 1708 году продал их рыцарю Людвику Гинеку Бехине из Лажан, гетману Малой-Страны.

Замок в XVIII—XIX веках

В 1729 году Максимилиан Йосеф Бехине из Лажан, владевший замком с 1719 года, продал Вельгартицкое панство с замком рыцарю Йосефу Карлу Перглару из Пергласа. Последний настолько обременил Вельгартицкое панство долгами, что в 1743 году его выкупил граф Ян Фердинанд Дес-Фоурс, от которого в 1759 году панство и замок унаследовал граф Бедржих Дес-Фоурс.

В 1825 году Вельгартицкое панство унаследовала графиня Франтишка Дес-Фоурс, бывшая замужем за представителем рода свободных панов Штурмфедер из Оппенвейлера. Её сын и наследник Карл Теодор фон Штурмфедер первым обеспокоился вопросом сохранения и восстановления пришедшего в запустение замка Вельгартице и в 1848 году начал реконструкцию полуразрушенного южного дворца замка, однако не довёл дело до конца.

Замок в Новейшее время

Последним частным владельцем замка Вельгартице был адвокат Йосеф Виндишгрец, эмигрировавший в 1946 году в Австрию, после чего замок и другие его владения были национализированы чехословацким правительством. В социалистический период ареал замка использовался чехословацким Революционным профсоюзным движением в рекреационных целях. Замок по сей день находится в государственной собственности Чешской Республики. С июля 1999 года замок открыт для посещения туристами, а в ренессансном «Хуэртовом крыле» замка работает экспозиция на тему «Развлечения, игры и время отдыха в эпоху Возрождения».

В 2001 году замок был внесён в список национальных памятников культуры Чехии. Сегодня замок Вельгартице находится в ведении Национального института памятников Чешской Республики и является одной из наиболее посещаемых достопримечательностей Пльзенского края (к примеру, в 2014 году его посетили 44 029 туристов), занимая третье место среди самых посещаемых замков края и уступая по этому показателю только замкам Раби и Кашперк.

		<center>		<center>		<center>
Вид на замок с юго-запада		Вид на руины дворца «Райский двор» с юга		Вид на «Хуэртово крыло» с северо-запада		Вид на южный дворец и замковую пивоварню с юго-запада

</div>

Описание

Согласно доступным в настоящее время данным, первоначально замок был заложен на самой южной оконечности скального утёса и состоял из высокой окружной зубчатой стены на месте нынешнего верхнего двора замка. Вначале стена ограждала деревянные или деревянно-кирпичные здания, затем в южной и северной частях окружной стены были возведены два каменных замковых дворца, взаимосвязанные стенами, которые и составили ядро замка. Представительный северный дворец, получивший название «Райский двор» и дошедший до нас в полуразрушенном состоянии, находится на высочайшей точке замковой скалы и в плане имеет форму латинской буквы D. Внешние стены дворца были выстроены из камня, в то время как все внутренние конструкции были исключительно деревянными. До настоящего времени, благодаря проведённой реконструкции, сохранилось три этажа дворца, во втором из которых находятся аркадные коридоры и просторный банкетный зал, а в третьем устроена открытая терраса с видом на восточный склон замкового холма. Из юго-западной части дворца выступала крепостная стена, от которой до нас дошли только руины, защищавшая верхний замковый двор с юго-запада. Составной частью этой стены является выразительный готический портал, открывающий вход из нижнего в верхний двор.

Между северным и южным дворцами в настоящее время находится третий, позднеренессансный двухэтажный дворец («Хуэртово крыло»), построенный в XVII веке Мартином де Хоефф-Хуэрта вдоль восточной замковой стены, первоначально соединявшей два дворца. Благодаря этому архитектурному решению средневековая восточная крепостная стена замка стала внешней стеной нового дворца и относительно хорошо сохранилась до наших дней. В этой стене были устроены два ряда амбразурных окон и небольшой готический портал потайной двери, открывающей доступ к валам и укреплениям за «Райским двором». Внутренняя стена нового дворца построена в виде аркадных коридоров в два этажа, из которых открывается вид на верхний двор замка. Интерьер дворца во многом был изменён согласно представлениям и жилищным потребностям начала XX века, так как именно это здание служило владельцам замка жилищем вплоть до его национализации. На юге «Хуэртово крыло» переходит в готический дворец, расположенный на самой южной оконечности замкового утёса.

Главные ворота замка были построены на северо-западе нижнего двора замка, где они находятся до сих пор, справа от ворот для их дополнительной защиты была возведена небольшая крепостная башня, а перед воротами был прорыт ров, через который в ворота можно было попасть через подъёмный мост. Для защиты замка с северо-запада там была возведена большая жилая башня донжонного типа, получившая название «Путна», толщина стен которой составляла 2,5 метра. Существующий ныне вход в башню через первый этаж был проломан в стене лишь в XIX столетии, изначально же доступ в донжон был возможен только через подъёмный мост на уровне третьего этажа, опускавшийся на массивный каменный мост, ведущий в третий этаж северного дворца «Райский двор». Этот каменный мост, связывающий выдвинутый вперёд донжон с ядром замка, имеет высоту почти 10 метров, длину 32 и ширину 3 метра. Мост покоится на пяти массивных цилиндрических колоннах, образующих в проёмах четыре готические стрельчатые арки, и является уникальным в средневековой замковой архитектуре Центральной Европы фортификационным решением.

В западной части нижнего двора замка сохранился фундамент бывшей замковой винокурни, а на юго-западе нижнего двора находится восстановленное здание замковой пивоварни с двухщипцовой крышей в готическом стиле, в котором в наше время устроен выставочный зал. Неправильное в плане здание пивоварни визуально довольно красиво уравновешивается находящимся рядом узким и высоким строением готического южного дворца.

<center>		<center>		<center>		<center>
Ворота замка и небольшая крепостная башня слева от них — вид изнутри нижнего двора замка		Башня «Путна» на северо-западе и каменный мост, соединяющий её с дворцом «Райский двор»		Готический портал возле дворца «Райский двор», ведущий из нижнего в верхний двор замка		Нижний двор замка: справа фундамент бывшей винокурни, вверху — двухщипцовое здание пивоварни XV века

Напишите отзыв о статье "Замок Вельгартице"

Примечания

Литература

• Bačkovký, Rudolf. [books.google.ru/books?ei=saugVbXcFYX5ywPIt7yYCA&hl=ru&id=QTcZAAAAIAAJ&dq=%D0%92%D0%B5%D0%BB%D1%8C%D0%B3%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D1%86%D0%B5&focus=searchwithinvolume&q=Velhartic Bývalá česká šlechta předbělohorská i pobělohorská na svých sídlech v Čechách a na Moravě a ve svých znacích]. — Praha: Jindř. Bačkovský, 1948. — Т. 1. — 371 S.
• Hostaš, Karel; Vaněk, Ferdinand. [depositum.cz/knihovny/pamatky/tiskclanek.php?id=c_4978 Politický okres Sušický]. — Soupis památek historických a uměleckých v království Českém. — Praha: Archaeologická kommisse při České akademii císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění, 1900. — Т. XII. — S. 165—166. — 193 S.
• Jančo, Milan. [www.vysocinounavoziku.ji.cz/jdh2.pdf Jak dobýt hrad; památky takřka bez bariér 2]. — Praha: Národní památkový ústav, ústřední pracoviště, 2009. — S. 226—228. — 288 S. — ISBN 978-80-87104-47-7.
• Gabriel, Josef Ambrož. [books.google.ru/books?id=tMgJAAAAIAAJ&pg=PA252&dq=Velhartice&hl=ru&sa=X&ei=JoCiVZrdI-W7ygOaopzYCg&ved=0CDEQ6AEwAw#v=onepage&q=Velhartice&f=false Královské město Sušice a jeho okolí]. — Praha, 1868. — S. 249—253. — 276 S.
• Menclová, Dobroslava. [www.academia.edu/21273214/Dobroslava_Menclov%C3%A1_%C4%8Cesk%C3%A9_hrady_D%C3%ADl_1_Czech_castles_Volume_1_Tschechischen_Burgen_Band_1_ České hrady. Díl první]. — Praha: Odeon, 1972. — 451 S.
• Menclová, Dobroslava. [www.academia.edu/21276249/Dobroslava_Menclov%C3%A1_%C4%8Cesk%C3%A9_hrady_D%C3%ADl_2_Czech_castles_Volume_2_Tschechischen_Burgen_Band_2_ České hrady. Díl druhý]. — Praha: Odeon, 1972. — 551 S.
• Němec, Bohumír [www.neuhaus.cz/clanky/documents/4.pdf Páni z Hradce jako držitelé velhartického panství] (чешск.) // MENHART : Historický časopis pro Jindřichohradecko. — České Budějovice: Historicko-vlastivědný spolek v Českých Budějovicích, 2001. — Č. 1. — S. 1.
• [archive.org/stream/ottvslovnknauni41ottogoog#page/n548/mode/2up Velhartice] (чешск.) // Jan Otto Ottův slovník naučný: Illustrovaná encyklopaedie obecných vědomostí. — Praha: J. Otto, 1907. — Sv. 26: U—Vusín. — S. 518—519.

Ссылки

• [www.hrad-velhartice.cz/cs/o-hradu/historie Velhartice ve středověku a renesanci] (чешск.). Velhartice — oficiální webová prezentace státního hradu. Správa státního hradu Velhartice (2016). [www.webcitation.org/6fyefCLFa Архивировано из первоисточника 13 марта 2016].
• [www.hrad-velhartice.cz/cs/o-hradu/soucastnost Součastnost] (чешск.). Velhartice — oficiální webová prezentace státního hradu. Správa státního hradu Velhartice (2016). [www.webcitation.org/6fyelptdK Архивировано из первоисточника 13 марта 2016].
• Kuchyňová, Zdeňka. [www.radio.cz/cz/rubrika/cestujeme/velhartice-hrad-slavneho-pana-buska Velhartice — hrad slavného pana Buška] (чешск.). Český rozhlas Radio Praha (31 октября 2008). [www.webcitation.org/6g4O0EDDn Архивировано из первоисточника 17 марта 2016].

Отрывок, характеризующий Замок Вельгартице

На другой день после приема в ложу, Пьер сидел дома, читая книгу и стараясь вникнуть в значение квадрата, изображавшего одной своей стороною Бога, другою нравственное, третьею физическое и четвертою смешанное. Изредка он отрывался от книги и квадрата и в воображении своем составлял себе новый план жизни. Вчера в ложе ему сказали, что до сведения государя дошел слух о дуэли, и что Пьеру благоразумнее бы было удалиться из Петербурга. Пьер предполагал ехать в свои южные имения и заняться там своими крестьянами. Он радостно обдумывал эту новую жизнь, когда неожиданно в комнату вошел князь Василий.
– Мой друг, что ты наделал в Москве? За что ты поссорился с Лёлей, mon сher? [дорогой мoй?] Ты в заблуждении, – сказал князь Василий, входя в комнату. – Я всё узнал, я могу тебе сказать верно, что Элен невинна перед тобой, как Христос перед жидами. – Пьер хотел отвечать, но он перебил его. – И зачем ты не обратился прямо и просто ко мне, как к другу? Я всё знаю, я всё понимаю, – сказал он, – ты вел себя, как прилично человеку, дорожащему своей честью; может быть слишком поспешно, но об этом мы не будем судить. Одно ты помни, в какое положение ты ставишь ее и меня в глазах всего общества и даже двора, – прибавил он, понизив голос. – Она живет в Москве, ты здесь. Помни, мой милый, – он потянул его вниз за руку, – здесь одно недоразуменье; ты сам, я думаю, чувствуешь. Напиши сейчас со мною письмо, и она приедет сюда, всё объяснится, а то я тебе скажу, ты очень легко можешь пострадать, мой милый.
Князь Василий внушительно взглянул на Пьера. – Мне из хороших источников известно, что вдовствующая императрица принимает живой интерес во всем этом деле. Ты знаешь, она очень милостива к Элен.
Несколько раз Пьер собирался говорить, но с одной стороны князь Василий не допускал его до этого, с другой стороны сам Пьер боялся начать говорить в том тоне решительного отказа и несогласия, в котором он твердо решился отвечать своему тестю. Кроме того слова масонского устава: «буди ласков и приветлив» вспоминались ему. Он морщился, краснел, вставал и опускался, работая над собою в самом трудном для него в жизни деле – сказать неприятное в глаза человеку, сказать не то, чего ожидал этот человек, кто бы он ни был. Он так привык повиноваться этому тону небрежной самоуверенности князя Василия, что и теперь он чувствовал, что не в силах будет противостоять ей; но он чувствовал, что от того, что он скажет сейчас, будет зависеть вся дальнейшая судьба его: пойдет ли он по старой, прежней дороге, или по той новой, которая так привлекательно была указана ему масонами, и на которой он твердо верил, что найдет возрождение к новой жизни.
– Ну, мой милый, – шутливо сказал князь Василий, – скажи же мне: «да», и я от себя напишу ей, и мы убьем жирного тельца. – Но князь Василий не успел договорить своей шутки, как Пьер с бешенством в лице, которое напоминало его отца, не глядя в глаза собеседнику, проговорил шопотом:
– Князь, я вас не звал к себе, идите, пожалуйста, идите! – Он вскочил и отворил ему дверь.
– Идите же, – повторил он, сам себе не веря и радуясь выражению смущенности и страха, показавшемуся на лице князя Василия.
– Что с тобой? Ты болен?
– Идите! – еще раз проговорил дрожащий голос. И князь Василий должен был уехать, не получив никакого объяснения.
Через неделю Пьер, простившись с новыми друзьями масонами и оставив им большие суммы на милостыни, уехал в свои именья. Его новые братья дали ему письма в Киев и Одессу, к тамошним масонам, и обещали писать ему и руководить его в его новой деятельности.


Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
Борис в щегольском, адъютантском мундире, возмужавший, свежий и румяный, свободно вошел в гостиную и был отведен, как следовало, для приветствия к тетушке и снова присоединен к общему кружку.
Анна Павловна дала поцеловать ему свою сухую руку, познакомила его с некоторыми незнакомыми ему лицами и каждого шопотом определила ему.
– Le Prince Hyppolite Kouraguine – charmant jeune homme. M r Kroug charge d'affaires de Kopenhague – un esprit profond, и просто: М r Shittoff un homme de beaucoup de merite [Князь Ипполит Курагин, милый молодой человек. Г. Круг, Копенгагенский поверенный в делах, глубокий ум. Г. Шитов, весьма достойный человек] про того, который носил это наименование.
Борис за это время своей службы, благодаря заботам Анны Михайловны, собственным вкусам и свойствам своего сдержанного характера, успел поставить себя в самое выгодное положение по службе. Он находился адъютантом при весьма важном лице, имел весьма важное поручение в Пруссию и только что возвратился оттуда курьером. Он вполне усвоил себе ту понравившуюся ему в Ольмюце неписанную субординацию, по которой прапорщик мог стоять без сравнения выше генерала, и по которой, для успеха на службе, были нужны не усилия на службе, не труды, не храбрость, не постоянство, а нужно было только уменье обращаться с теми, которые вознаграждают за службу, – и он часто сам удивлялся своим быстрым успехам и тому, как другие могли не понимать этого. Вследствие этого открытия его, весь образ жизни его, все отношения с прежними знакомыми, все его планы на будущее – совершенно изменились. Он был не богат, но последние свои деньги он употреблял на то, чтобы быть одетым лучше других; он скорее лишил бы себя многих удовольствий, чем позволил бы себе ехать в дурном экипаже или показаться в старом мундире на улицах Петербурга. Сближался он и искал знакомств только с людьми, которые были выше его, и потому могли быть ему полезны. Он любил Петербург и презирал Москву. Воспоминание о доме Ростовых и о его детской любви к Наташе – было ему неприятно, и он с самого отъезда в армию ни разу не был у Ростовых. В гостиной Анны Павловны, в которой присутствовать он считал за важное повышение по службе, он теперь тотчас же понял свою роль и предоставил Анне Павловне воспользоваться тем интересом, который в нем заключался, внимательно наблюдая каждое лицо и оценивая выгоды и возможности сближения с каждым из них. Он сел на указанное ему место возле красивой Элен, и вслушивался в общий разговор.
– Vienne trouve les bases du traite propose tellement hors d'atteinte, qu'on ne saurait y parvenir meme par une continuite de succes les plus brillants, et elle met en doute les moyens qui pourraient nous les procurer. C'est la phrase authentique du cabinet de Vienne, – говорил датский charge d'affaires. [Вена находит основания предлагаемого договора до того невозможными, что достигнуть их нельзя даже рядом самых блестящих успехов: и она сомневается в средствах, которые могут их нам доставить. Это подлинная фраза венского кабинета, – сказал датский поверенный в делах.]
– C'est le doute qui est flatteur! – сказал l'homme a l'esprit profond, с тонкой улыбкой. [Сомнение лестно! – сказал глубокий ум,]
– Il faut distinguer entre le cabinet de Vienne et l'Empereur d'Autriche, – сказал МorteMariet. – L'Empereur d'Autriche n'a jamais pu penser a une chose pareille, ce n'est que le cabinet qui le dit. [Необходимо различать венский кабинет и австрийского императора. Австрийский император никогда не мог этого думать, это говорит только кабинет.]
– Eh, mon cher vicomte, – вмешалась Анна Павловна, – l'Urope (она почему то выговаривала l'Urope, как особенную тонкость французского языка, которую она могла себе позволить, говоря с французом) l'Urope ne sera jamais notre alliee sincere. [Ах, мой милый виконт, Европа никогда не будет нашей искренней союзницей.]
Вслед за этим Анна Павловна навела разговор на мужество и твердость прусского короля с тем, чтобы ввести в дело Бориса.
Борис внимательно слушал того, кто говорит, ожидая своего череда, но вместе с тем успевал несколько раз оглядываться на свою соседку, красавицу Элен, которая с улыбкой несколько раз встретилась глазами с красивым молодым адъютантом.
Весьма естественно, говоря о положении Пруссии, Анна Павловна попросила Бориса рассказать свое путешествие в Глогау и положение, в котором он нашел прусское войско. Борис, не торопясь, чистым и правильным французским языком, рассказал весьма много интересных подробностей о войсках, о дворе, во всё время своего рассказа старательно избегая заявления своего мнения насчет тех фактов, которые он передавал. На несколько времени Борис завладел общим вниманием, и Анна Павловна чувствовала, что ее угощенье новинкой было принято с удовольствием всеми гостями. Более всех внимания к рассказу Бориса выказала Элен. Она несколько раз спрашивала его о некоторых подробностях его поездки и, казалось, весьма была заинтересована положением прусской армии. Как только он кончил, она с своей обычной улыбкой обратилась к нему:
– Il faut absolument que vous veniez me voir, [Необходимо нужно, чтоб вы приехали повидаться со мною,] – сказала она ему таким тоном, как будто по некоторым соображениям, которые он не мог знать, это было совершенно необходимо.
– Mariedi entre les 8 et 9 heures. Vous me ferez grand plaisir. [Во вторник, между 8 и 9 часами. Вы мне сделаете большое удовольствие.] – Борис обещал исполнить ее желание и хотел вступить с ней в разговор, когда Анна Павловна отозвала его под предлогом тетушки, которая желала его cлышать.
– Вы ведь знаете ее мужа? – сказала Анна Павловна, закрыв глаза и грустным жестом указывая на Элен. – Ах, это такая несчастная и прелестная женщина! Не говорите при ней о нем, пожалуйста не говорите. Ей слишком тяжело!


Когда Борис и Анна Павловна вернулись к общему кружку, разговором в нем завладел князь Ипполит.
Он, выдвинувшись вперед на кресле, сказал: Le Roi de Prusse! [Прусский король!] и сказав это, засмеялся. Все обратились к нему: Le Roi de Prusse? – спросил Ипполит, опять засмеялся и опять спокойно и серьезно уселся в глубине своего кресла. Анна Павловна подождала его немного, но так как Ипполит решительно, казалось, не хотел больше говорить, она начала речь о том, как безбожный Бонапарт похитил в Потсдаме шпагу Фридриха Великого.
– C'est l'epee de Frederic le Grand, que je… [Это шпага Фридриха Великого, которую я…] – начала было она, но Ипполит перебил ее словами:
– Le Roi de Prusse… – и опять, как только к нему обратились, извинился и замолчал. Анна Павловна поморщилась. MorteMariet, приятель Ипполита, решительно обратился к нему:
– Voyons a qui en avez vous avec votre Roi de Prusse? [Ну так что ж о прусском короле?]
Ипполит засмеялся, как будто ему стыдно было своего смеха.
– Non, ce n'est rien, je voulais dire seulement… [Нет, ничего, я только хотел сказать…] (Он намерен был повторить шутку, которую он слышал в Вене, и которую он целый вечер собирался поместить.) Je voulais dire seulement, que nous avons tort de faire la guerre рour le roi de Prusse. [Я только хотел сказать, что мы напрасно воюем pour le roi de Prusse . (Непереводимая игра слов, имеющая значение: «по пустякам».)]
Борис осторожно улыбнулся так, что его улыбка могла быть отнесена к насмешке или к одобрению шутки, смотря по тому, как она будет принята. Все засмеялись.
– Il est tres mauvais, votre jeu de mot, tres spirituel, mais injuste, – грозя сморщенным пальчиком, сказала Анна Павловна. – Nous ne faisons pas la guerre pour le Roi de Prusse, mais pour les bons principes. Ah, le mechant, ce prince Hippolytel [Ваша игра слов не хороша, очень умна, но несправедлива; мы не воюем pour le roi de Prusse (т. e. по пустякам), а за добрые начала. Ах, какой он злой, этот князь Ипполит!] – сказала она.
Разговор не утихал целый вечер, обращаясь преимущественно около политических новостей. В конце вечера он особенно оживился, когда дело зашло о наградах, пожалованных государем.
– Ведь получил же в прошлом году NN табакерку с портретом, – говорил l'homme a l'esprit profond, [человек глубокого ума,] – почему же SS не может получить той же награды?
– Je vous demande pardon, une tabatiere avec le portrait de l'Empereur est une recompense, mais point une distinction, – сказал дипломат, un cadeau plutot. [Извините, табакерка с портретом Императора есть награда, а не отличие; скорее подарок.]
– Il y eu plutot des antecedents, je vous citerai Schwarzenberg. [Были примеры – Шварценберг.]
– C'est impossible, [Это невозможно,] – возразил другой.
– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.