Замок Кранцбах
| Замок | |
Замок Кранцбах
Schloss Kranzbach | |
| |
| Страна | Германия |
| Местоположение | ок. Гармиш-Партенкирхен, Бавария |
| Архитектурный стиль | движение искусств и ремёсел |
| Архитектор | Детмар Блоу и Фернардо Биллер |
| Строительство | 1913—1915 годы |
| Состояние | отель |
| Сайт | [daskranzbach.de/ Официальный сайт] |
Замок Кранцбах (нем. Schloss Kranzbach) — псевдозамок, в настоящее время отель неподалеку от замка Эльмау и небольшого населенного пункта Клаис.
Кранцбах расположен в горной долине между Гармиш-Партенкирхеном и Миттенвальдом на высоте 1 030 м у подножия горы Цугшпитце, самой высокой точки альпийского горного хребта Веттерштайн и Германии в целом.
Исторический обзор
В 1913 году 36-летняя английская аристократка Гоноройбл Мэри Изабель Портман подписала договор о приобретении земельного участка в районе Крайс, на которой началось возведение замка. Строительство велось по проекту английских архитекторов Детмара Блоу и Фернардо Биллерея в стиле английского движения искусств и ремесел. За свой вид здание, напоминавшее замки Шотландии и Ирландии, в народе получило название «Английский замок».
Несмотря мировую войну, работы продолжались до 1915 года; Мэри Портман, однако, туда уже не вернулась, и здание долгое время пустовало.
В 1931 году наследники Мэри Портман сдали замок в аренду дортмундской евангелической церкви для организации там отдыха молодежи из Рурского региона.
На Рождество 1933 года пожар значительно повредил дом, который впоследствии отремонтировали. Во время проведения Зимних Олимпийских игр 1936 года замок использовался как гостиница.
В первые годы Второй мировой войны Кранцбах стал местом для программы «Kinderlandverschickung» (лагеря для эвакуированных детей). После войны в замке отдыхали офицеры американской армии.
В 1947 году сюда снова вернулась Дортмундская евангелическая церковь.
В 2003 году замок был выкуплен и переоборудован под отель.
Напишите отзыв о статье "Замок Кранцбах"
Ссылки
- [www.daskranzbach.de/deutsch/das_kranzbach/geschichte История здания]
Отрывок, характеризующий Замок Кранцбах
Пьер молчал оттого, что не в силах был выговорить слова. Даву для Пьера не был просто французский генерал; для Пьера Даву был известный своей жестокостью человек. Глядя на холодное лицо Даву, который, как строгий учитель, соглашался до времени иметь терпение и ждать ответа, Пьер чувствовал, что всякая секунда промедления могла стоить ему жизни; но он не знал, что сказать. Сказать то же, что он говорил на первом допросе, он не решался; открыть свое звание и положение было и опасно и стыдно. Пьер молчал. Но прежде чем Пьер успел на что нибудь решиться, Даву приподнял голову, приподнял очки на лоб, прищурил глаза и пристально посмотрел на Пьера.– Я знаю этого человека, – мерным, холодным голосом, очевидно рассчитанным для того, чтобы испугать Пьера, сказал он. Холод, пробежавший прежде по спине Пьера, охватил его голову, как тисками.
– Mon general, vous ne pouvez pas me connaitre, je ne vous ai jamais vu… [Вы не могли меня знать, генерал, я никогда не видал вас.]
– C'est un espion russe, [Это русский шпион,] – перебил его Даву, обращаясь к другому генералу, бывшему в комнате и которого не заметил Пьер. И Даву отвернулся. С неожиданным раскатом в голосе Пьер вдруг быстро заговорил.
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]
– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
