Замок Плосковице

Замок
Плосковице Ploskovice
Замок Плосковице, парковый фасад
Страна	Чехия
Село	Плосковице
Архитектурный стиль	барокко
Первое упоминание	XIII век
Дата основания	XVI век
Строительство	XVI век—1730 годы
Сайт	[www.zamek-ploskovice.cz Официальный сайт]

Замок Плосковице (чеш. Ploskovice) — замок эпохи барокко в селе Плосковице в Северной Чехии, дворцового типа с нетипичной для страны планировкой.

История

Местность известна с XI века, часто переходила от одного владельца к другому. Некоторое время была подчинена рыцарскому ордену госпитальеров.

В XVI веке здесь выстроили небольшой замок в стиле возрождения. Он снова сменил несколько владельцев, пока в 1689 году его не унаследовала Анна Мария Франциска Саксен-Лауэнбургская, которая в 1697 году вышла замуж за будущего великого герцога Тосканского Джан Гастоне Медичи. Они и были инициаторами создания нового загородного дворца. Строительство было слишком дорогим. Думают, что счета и документы по строительству были умышленно сожжены, чтобы потраченная астрономическая сумма не стала известна общественности.

Проект

По предположениям, проект принадлежит или итальянском архитектору Октавио Броджо, или его создал Килиан Игнац Динценхофер, работавший в Праге. Безусловно, нетипичная для замков Чехии планировка принадлежит высоко одарённому художнику.

Замок строили в 1720—1730-х годах. Считают, что схема по французскому типу: величественный центральный корпус связан открытыми галереями с боковыми павильонами, что придаёт небольшому дворцу пространственный масштаб и величие. Схема быстро стала интернациональным достоянием и к ней обращались архитекторы из разных европейских стран, обслуживающие аристократов. Среди них — Николо Микетти из Италии (проект царского дворца, Стрельна), Франсуа де Вааль из Фландрии (проект дворца в Дальних Дубках), Бартоломео Растрелли и позже, в несколько изменённом варианте, даже мастера классицизма.

Замок строили около 10 лет, создали грот, украшенный скульптурами гигантов, регулярный парк с фонтанами. Кухня и служебные помещения были в отдельном здании. Сохранились сведения о ремонте и реставрации живописи в начале XIX века.

XIX—XX века

В 1805 году замок стал собственностью королевской семьи Габсбургов. С 1848 года замок был летней резиденцией короля Венгрии и Богемии (Чехии) Фердинанда V. В 1850—1853 годах был проведён очередной ремонт паркета и отделка интерьеров в стиле неорококо (арх. Ян Бельский, худ. Йозеф Покорны, декоратор — Вацлав Леви). После смерти Фердинанда V дворец унаследовал его племянник — Франц Иосиф I, король Чехии и Венгрии.

В 1919 году, в ходе Первой мировой войны, земли и замок были временно оккупированы при попытке отобрать их у новообразованного, после распада Австрийской империи, государства Чехия. Замок был повреждён. Впоследствии земли и замок получила Чехия, был произведён ремонт и восстановление здания, а дворец стал летней резиденцией чешского министра иностранных дел. Перед Второй мировой войной здесь располагался и президент тогдашней Чехословакии Эдвард Бенеш. В годы войны земли Чехии вновь были оккупированы, а замок использовался как школа гитлерюгенда.

В послевоенные годы замок и парк были государственной собственностью и принадлежали местному сельскохозяйственному кооперативу и местной школе. С 1952 года замок и парк стали считать памятником истории и искусства. В 1955—1958 и в 1980-х годах были проведены реставрационные работы по восстановлению интерьеров и фасада. Боковые павильоны сохранили позднейшие перестройки и не были восстановлены в первоначальном виде. Современная площадь парка составляет восемь гектаров. В дворцовых залах — выставка фарфора, художественного стекла и картин.

Фотогалерея

• Ploskovice páv 1.jpg
• Ploskovice Schloss4.JPG
• Ploskovice kašna.jpg

  Фонтан

• Ploskovice zámek 7.jpg
• Ploskovice sklepení 1.jpg

  Грот замка

• Ploskovive zámek 1.jpg

  Парадный двор

См. также

• Архитектура Чехии

Литература

• Всеобщая история искусств. — М: «Искусство», 1963. — Т. 4.
• Русское искусство барокко. Материалы и исследования / Под ред. Алексеевой Т. В.. — М: «Наука», 1977.
• Архитектурная графика России, 1-я половина 18 в. Собрание Гос. Эрмитажа. Научный каталог. — Л: «Искусство», 1981.

Ссылки

• [www.zamek-ploskovice.cz/ Официальный сайт замка] (чешск.). Проверено 12 июля 2011. [www.webcitation.org/67f4dS0ZZ Архивировано из первоисточника 14 мая 2012].

Отрывок, характеризующий Замок Плосковице

Труды его не пропали даром. Обеды его, постный и скоромный, были великолепны, но совершенно спокоен он всё таки не мог быть до конца обеда. Он подмигивал буфетчику, шопотом приказывал лакеям, и не без волнения ожидал каждого, знакомого ему блюда. Всё было прекрасно. На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское. После рыбы, которая произвела некоторое впечатление, граф Илья Андреич переглянулся с другими старшинами. – «Много тостов будет, пора начинать!» – шепнул он и взяв бокал в руки – встал. Все замолкли и ожидали, что он скажет.
– Здоровье государя императора! – крикнул он, и в ту же минуту добрые глаза его увлажились слезами радости и восторга. В ту же минуту заиграли: «Гром победы раздавайся».Все встали с своих мест и закричали ура! и Багратион закричал ура! тем же голосом, каким он кричал на Шенграбенском поле. Восторженный голос молодого Ростова был слышен из за всех 300 голосов. Он чуть не плакал. – Здоровье государя императора, – кричал он, – ура! – Выпив залпом свой бокал, он бросил его на пол. Многие последовали его примеру. И долго продолжались громкие крики. Когда замолкли голоса, лакеи подобрали разбитую посуду, и все стали усаживаться, и улыбаясь своему крику переговариваться. Граф Илья Андреич поднялся опять, взглянул на записочку, лежавшую подле его тарелки и провозгласил тост за здоровье героя нашей последней кампании, князя Петра Ивановича Багратиона и опять голубые глаза графа увлажились слезами. Ура! опять закричали голоса 300 гостей, и вместо музыки послышались певчие, певшие кантату сочинения Павла Ивановича Кутузова.
«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог,
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног» и т.д.
Только что кончили певчие, как последовали новые и новые тосты, при которых всё больше и больше расчувствовался граф Илья Андреич, и еще больше билось посуды, и еще больше кричалось. Пили за здоровье Беклешова, Нарышкина, Уварова, Долгорукова, Апраксина, Валуева, за здоровье старшин, за здоровье распорядителя, за здоровье всех членов клуба, за здоровье всех гостей клуба и наконец отдельно за здоровье учредителя обеда графа Ильи Андреича. При этом тосте граф вынул платок и, закрыв им лицо, совершенно расплакался.


Пьер сидел против Долохова и Николая Ростова. Он много и жадно ел и много пил, как и всегда. Но те, которые его знали коротко, видели, что в нем произошла в нынешний день какая то большая перемена. Он молчал всё время обеда и, щурясь и морщась, глядел кругом себя или остановив глаза, с видом совершенной рассеянности, потирал пальцем переносицу. Лицо его было уныло и мрачно. Он, казалось, не видел и не слышал ничего, происходящего вокруг него, и думал о чем то одном, тяжелом и неразрешенном.
Этот неразрешенный, мучивший его вопрос, были намеки княжны в Москве на близость Долохова к его жене и в нынешнее утро полученное им анонимное письмо, в котором было сказано с той подлой шутливостью, которая свойственна всем анонимным письмам, что он плохо видит сквозь свои очки, и что связь его жены с Долоховым есть тайна только для одного него. Пьер решительно не поверил ни намекам княжны, ни письму, но ему страшно было теперь смотреть на Долохова, сидевшего перед ним. Всякий раз, как нечаянно взгляд его встречался с прекрасными, наглыми глазами Долохова, Пьер чувствовал, как что то ужасное, безобразное поднималось в его душе, и он скорее отворачивался. Невольно вспоминая всё прошедшее своей жены и ее отношения с Долоховым, Пьер видел ясно, что то, что сказано было в письме, могло быть правда, могло по крайней мере казаться правдой, ежели бы это касалось не его жены. Пьер вспоминал невольно, как Долохов, которому было возвращено всё после кампании, вернулся в Петербург и приехал к нему. Пользуясь своими кутежными отношениями дружбы с Пьером, Долохов прямо приехал к нему в дом, и Пьер поместил его и дал ему взаймы денег. Пьер вспоминал, как Элен улыбаясь выражала свое неудовольствие за то, что Долохов живет в их доме, и как Долохов цинически хвалил ему красоту его жены, и как он с того времени до приезда в Москву ни на минуту не разлучался с ними.
«Да, он очень красив, думал Пьер, я знаю его. Для него была бы особенная прелесть в том, чтобы осрамить мое имя и посмеяться надо мной, именно потому, что я хлопотал за него и призрел его, помог ему. Я знаю, я понимаю, какую соль это в его глазах должно бы придавать его обману, ежели бы это была правда. Да, ежели бы это была правда; но я не верю, не имею права и не могу верить». Он вспоминал то выражение, которое принимало лицо Долохова, когда на него находили минуты жестокости, как те, в которые он связывал квартального с медведем и пускал его на воду, или когда он вызывал без всякой причины на дуэль человека, или убивал из пистолета лошадь ямщика. Это выражение часто было на лице Долохова, когда он смотрел на него. «Да, он бретёр, думал Пьер, ему ничего не значит убить человека, ему должно казаться, что все боятся его, ему должно быть приятно это. Он должен думать, что и я боюсь его. И действительно я боюсь его», думал Пьер, и опять при этих мыслях он чувствовал, как что то страшное и безобразное поднималось в его душе. Долохов, Денисов и Ростов сидели теперь против Пьера и казались очень веселы. Ростов весело переговаривался с своими двумя приятелями, из которых один был лихой гусар, другой известный бретёр и повеса, и изредка насмешливо поглядывал на Пьера, который на этом обеде поражал своей сосредоточенной, рассеянной, массивной фигурой. Ростов недоброжелательно смотрел на Пьера, во первых, потому, что Пьер в его гусарских глазах был штатский богач, муж красавицы, вообще баба; во вторых, потому, что Пьер в сосредоточенности и рассеянности своего настроения не узнал Ростова и не ответил на его поклон. Когда стали пить здоровье государя, Пьер задумавшись не встал и не взял бокала.