Замок Чески-Штернберк
| Замок | |
Чески-Штернберк
Český Šternberk | |
 Замок Чески-Штернберк | |
| Страна | Чехия |
| Местоположение | Чески-Штернберк |
| Основатель | Здеслав из Дивишова |
| Дата основания | 1241 |
| Основные даты: | |
| Состояние | Открыт |
Чески-Штернберк, Чески-Штернберг, Чешский Штернберг (чеш. Český Šternberk hrad, нем. Böhmisch Sternberg — Богемский Штернберг) — замок в самом центре Чехии, близ Бенешова. Замок (град) был основан в 1241 году Здеславом из Дивишова (из рода Штернберков), благодаря гербу которого замок позже получил своё название. Stern — по-немецки — звезда (Штернберки имели на гербе восьмиконечную золотую звезду), berg — холм, позже и род стали называть по имени их родового замка[1]. С момента основания замок принадлежал только роду Штернберков. Нынешний хозяин замка живёт в нём со своей семьёй.
Замок Чески-Штернберг находится на скале, внизу протекает река Сазава. Изначально облик замка был готическим. В XIV—XV веках замок, расположенный на вершине скалы и защищённый двумя мощными башнями с северной и южной сторон, а также рекой и глубоким оврагом, представлял собой мощное оборонительное укрепление и считался неприступным[2]. В период гуситских войн замок, владелец которого в тот период пан Зденек Конопиштьский из Штернберка был противником короля Йиржи из Подебрад и открыто выступал против него, подвергся осаде королевских войск и был разграблен в 1467 году. После этого оборонительная система замка была усовершенствована за счет строительства в 1480 году новой башни, укрепления которой сохранились до настоящего времени (начала XXI века) практически без изменений, кроме того был углублен замковый ров. Под влиянием моды в XVIII веке замок был перестроен в стиле барокко, а интерьер был украшен лепными украшениями и росписями итальянского мастера Карла Брентана. Особенно славятся барочные росписи Рыцарского и Золотого салонов. В конце XIX — начале XX века замок был реконструирован по проекту венского архитектора К. Кайсера в стиле романтизма, в это же время разбит парк.
В 1949 году замок был национализирован и стал собственностью Чехословацкой республики, а в 1992 году возвращён владельцам из рода Штернберк. Это редкий случай, когда правительство возвратило собственность бывшему хозяину. В 1990-е годы в Чехии был принят закон о денационализации, которая однако возможна, только если бывшие владельцы не сотрудничали с немецко-фашистскими оккупантами. В период немецкой оккупации владевший замком князь Штернберг не принял предложения сотрудничать с нацистами. Он спустил с лестницы представителя гестапо, вооружил своих слуг и ушёл в горы, где вёл партизанскую деятельность. После освобождения Чехии князь был посажен в тюрьму советской контрразведкой, но освобождён по ходатайству местных жителей.
В настоящее время замок является туристической достопримечательностью, экскурсии по замку проводятся круглогодично[3].
В замке представлены произведения живописи итальянских и голландских мастеров, коллекция старинных часов, большая коллекция гравюр XVII века, коллекция исторического оружия XVII и XVIII веков, а также мебель XVIII века в стиле рококо, изделия из фарфора, серебряная посуда, книги, охотничьи трофеи.
В замке жил видный деятель эпохи чешского возрождения — князь Кашпар Штернберк.
В нескольких десятках метров к югу о града, на возвышении, находится так называемая Гладоморня (чеш. Hladomorna) — южный предзамковый бастион (чеш. jizní předsunutá bašta) — часть сложной фортификационной системы, построенной на рубеже XV—XVI веков. Развитие в конце XIV века огнестрельного оружия, прежде всего артиллерии, ослабило обороноспособность замка, построенного в XIII веке. Результатом этих изменений стало взятие замка в 1467 году войсками короля Йиржи из Подебрад. Строительство Гладоморни было вынужденной мерой в связи с необходимостью защитить южный холм у града. Башня имеет сильно заострённую форму, обращённую к югу, наиболее угрожаемому направлению. Острая грань сделана для того, чтобы неприятельские ядра как бы соскальзывали в сторону, не причиняя серьёзного вреда башне. Башня имеет три этажа: нижний для хранения продуктов и пороха, средний, имеющий систему бойниц для легких орудий и верхний — открытая смотровая площадка[4].
Галерея интерьеров замка
- CeskySternberk.jpg
- CeskySternberk2.jpg
- Český Šternberk 2012 05 3.JPG
- Český Šternberk 2012 05 2.JPG
См. также
- Тройский замок — летний дворец графов Штернберков под Прагой
- [www.virtualczech.cz/kraj-stredocesky/22-cesky-sternberk-pristupova-cesta Виртуальный тур]
Напишите отзыв о статье "Замок Чески-Штернберк"
Примечания
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Замок Чески-Штернберк
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.
От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
