Замок Шамбор

Замок
Шамбор Chambord
Страна	Франция
Департамент	Луар и Шер
Основатель	Франциск I
Строительство	1519—1547 годы
Статус	Классифицирован (1840), объект Всемирного наследия ЮНЕСКО
Состояние	действующий музей
Сайт	[www.chambord.org/ Официальный сайт]

За́мок Шамбо́р или Шамбо́рский замок (фр. Château de Chambord) — один из замков Луары. Был построен по приказу Франциска I, который хотел быть ближе к любимой даме — графине Тури, жившей неподалёку.

Строительство велось между 1519 и 1547 годами на изгибе реки Коссон (фр. Cosson) — небольшого притока реки Бёврон (фр. Beuvron), впадающей в Луару, приблизительно в 6 км от левого берега Луары и в 14 км на восток от Блуа во французском департаменте Луар и Шер (номер департамента 41).

Архитектура

Шамбор - один из самых узнаваемых замков Франции, архитектурный шедевр эпохи Ренессанса. Длина фасада 156 м, ширина 117 м, в замке 426 комнат, 77 лестниц, 282 камина и 800 скульптурно украшенных капителей.

Имя архитектора неизвестно, но исследования доказывают участие в проекте Леонардо да Винчи, бывшего в то время архитектором при дворе короля Франциска I, но умершего за несколько месяцев до начала строительства, а также участие Доменико да Кортона, прозванного Боккадор.

План замка нарисован вокруг центрального объекта, названного «донжоном», потому что, хоть он и не предназначался никогда для отражения атак, но построен по образцу укреплённых замков Средневековья. Внутри донжона находятся 5 жилых этажей. На каждом этаже по 4 квадратных и 4 круглых помещения; четыре коридора между помещениями, как будто с четырёх сторон света, ведут к двойной лестнице в центре. Король Франциск I впоследствии расширил замок и квартировал в более просторных помещениях восточного крыла. В западном крыле была построена часовня, законченная Жаном ле Гумбль (фр. Jean le Humble). Подобное расположение часовни и королевских покоев было необычным для того времени: поместив себя в направлении Иерусалима, король хотел показать себя правителем духовной власти в своём королевстве.

Поговаривали, что Франциск I со своим другом Жаном ле Гумбль хотели даже изменить русло течения Луары, чтобы она текла прямо перед замком, но отказались от такой идеи.

Двойная, двухзаходная винтовая лестница в самом центре замка более чем хорошо передаёт творческий стиль Леонардо да Винчи. Двухзаходная — из двух лестниц спиралью, поворачивающихся в одном и том же направлении, но ни разу не пересекающихся, так чтобы спускавшиеся могли избежать встречи с теми, кто поднимался им навстречу, и наоборот. По этой монументальной лестнице с резным орнаментом можно подняться на большую террасу, также задуманную Леонардо, полюбоваться на дымоходы и капители крыши и обойти донжон по периметру. Над лестницей возвышается маяковая башенка, видная и внутри здания с нижних этажей. Она возвышается над всеми каминными трубами, достигая высоты 32 м; на самом верху не привычный крест, а королевская лилия.

Второй этаж также примечателен своими сводами, украшенными эмблемой короля (монограмма F, увенчанная короной, и саламандра) в сопровождении шнура в узелках — эмблемы его матери, Луизы Савойской. Некоторые монограммы лестницы на уровне террас выполнены кверх ногами, — «чтобы Бог с высоты неба видел королевскую мощь»!

История строительства

Строительство началось в 1519 году и стало одной из самых крупных строек Возрождения. Рассказывают, что на стройке было занято до 1700—1800 рабочих. Потребовалось около 220 000 тонн камня. Жизнь на стройке была не из легких, тем более, что замок строился на болотистом месте, много рабочих умерли от болотной лихорадки. Плотники загоняли дубовые сваи фундамента на глубину до 12 метров. Во время профилактических раскопок 2007 году обнаружено, что юго-западная башня опирается на скалу известкового происхождения, что сохранились следы круглой постройки из песчаника — возможно остатков башни средневекового замка, существовавшего до строительства настоящего замка.

На телегах из порта Сен-Дье (фр. Saint-Dyé) привозились строительные материалы и особенно каменные блоки из белого песчаника — камня белого цвета, рыхлого и хрупкого. Каменотесы, не в пример другим рабочим, не имели фиксированной зарплаты, им платили сдельно, как и положено за работу сдельщика. Поэтому на каждом обработанном камне они вырезали свой особый неприметный знак. Такая подпись позволяла казначею оценивать и оплачивать работу; знаки до сих пор видны на некоторых каменных блоках, ещё не пострадавших от граффити после открытия замка публике.

История владельцев замка

В 1392 году семья герцогов Орлеанских покупает у графа Блуа большое лесистое поместье Шамбор. Когда герцог Орлеанский становится в 1498 году королём Франции под именем Людовика XII, Шамбор соответственно превращается в королевскую собственность.

В 1516 году Франциск I возвращается из Италии вместе с Леонардо да Винчи и желанием осуществить нечто большое в стиле итальянской ренессансной архитектуры той поры. В 1519 году он выбирает Шамбор для строительства охотничьего замка на месте бывшего крепостного замка. Начиная с 1526 года, 1800 рабочих задействовано на строительстве нового замка, завершённого после многочисленных пристроек в 1547 году, уже после смерти короля. Франциск I проводит, в конечном счёте, довольно мало времени в Шамборе — всего несколько раз поохотиться и продемонстрировать своё богатство и величие сопернику испанцу Карлу V.

После смерти Франциска I последующие французские короли не особо интересуются заброшенным замком. В 1639 году Людовик XIII дарит его своему брату Гастону Орлеанскому.

Людовик XIV в 1684 году распоряжается о новых внутренних перестройках замка, о новой крыше для часовни, о том, чтобы соединить четыре жилых покоя северного вестибюля второго этажа в анфиладу комнат для короля, типа королевских апартаментов в Версальском дворце. 14 октября 1670 года Мольер с театральной труппой из Парижа, приглашенной Людовиком XIV, дает в замке самое первое представление пьесы «Мещанин во дворянстве».

С 1725 по 1733 годы замок был занят Станиславом Лещинским — свергнутым польским королём и тестем Людовика XV. С 1745 по 1750 годы он служит казармой для полка Морица.

Туристам рассказывают, что в середине XVIII века по разрешению Людовика XV в замке располагалась химическая лаборатория графа Сен-Жермена.

В 1792 году революционное правительство распродаёт мебель. Наполеон Бонапарт отдаёт замок маршалу Бертье. В 1821 году поместье будет выкуплено у его вдовы благодаря национальной подписке и передано юному Анри д’Артуа, герцогу Бордосскому, родившимуся за год до этого. После революции 1830 года, уже в ссылке, герцог возьмёт себе титул графа Шамборского. Ещё до этого Карл X недолго проживал в замке, слегка его подремонтировав. Во время франко-прусской войны замок служит как полевой госпиталь. Граф Шамборский в 1871 г. обратится к французам из Шамбора с манифестом, призывающим к восстановлению монархии и белого флага. С 1883 года замок принадлежит герцогам Пармским: герцог Роберт Пармский наследует замок от графа Шамборского, своего дяди по материнской линии.

Выкупленный в 1930 году у Элии Бурбонского за 11 миллионов франков золотом, Шамбор становится собственностью французского государства и управляется при посредничестве «Ассоциации друзей Шамбора». В 1945 году из-за пожара частично уничтожена кровля юго-восточного донжона. В 1947 году начинается большая работа по превращению замка в важнейший туристический объект, предлагающий с 1952 года также свето-звуковые вечерние представления.

С 1981 года внесён в список всемирного достояния ЮНЕСКО под номером 933. С 2005 года замок имеет статус государственного общественно-коммерческого предприятия. В 2007 году 17 300 скаутов в течение трёх дней праздновали в парке замка столетие создания скаутской организации лордом Баден Пауэллом. На втором этаже замка ныне располагается отделение Музея охоты и природы.

Парк

Опоясанная самой длинной стеной во Франции протяженностью 32 км (длина парижской кольцевой дороги «периферик»), территория в 5 441 гектар, из них 1000 га открыты для публики, — это самый большой огороженный парк лесного типа в Европе. Символы парка — олень и кабан, здесь обитает более 100 видов птиц.

Примечания

Всемирное наследие ЮНЕСКО, объект № 933 [whc.unesco.org/ru/list/933 рус.] • [whc.unesco.org/en/list/933 англ.] • [whc.unesco.org/fr/list/933 фр.]

См. также

• Замки Луары
• Замки Франции
• Шамборский договор

Литература

• Шамбор, селение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [www.chambord.org Официальный сайт]
• [kannelura.info/?p=3181l Подробные чертежи замка и гравюры]
• [www.paris2france.com/chambord Старые и современные виды замка Шамбор]

Отрывок, характеризующий Замок Шамбор

– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?