Замок (фильм, 1994)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1994 года
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
| За́мок | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Николай Стоцкий |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
110 мин |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«За́мок» — художественный фильм 1994 года. Экранизация одноимённого романа Франца Кафки.
Содержание
Сюжет
Господин Землемер приглашен Замком для ведения соответствующих работ. Прибыв в Деревню, он с удивлением обнаруживает, что здесь его никто не ждёт. В попытках доказать свои права наталкивается на стену непонимания. Желание проникнуть в загадочный Замок все сильнее овладевает героем.
Фильм интересен трактовкой Балабановым финала произведения Кафки: здесь представлен свой вариант финала культового романа; как и фильм «Счастливые дни», снят в стилистике, определённой А. Германом-старшим.
В ролях
- Николай Стоцкий — Землемер
- Светлана Письмиченко — Фрида
- Виктор Сухоруков — помощник Землемера Иеремия
- Анвар Либабов — помощник Землемера Артур
- Игорь Шибанов — Брунсвик
- Андрей Смирнов — Учитель
- Владислав Демченко — Варнава
- Ольга Антонова — Хозяйка трактира
- Виктор Смирнов — Эрлангер
- Алексей Герман-старший — Кламм
- Андрей Носков — Мом
- Елена Абросимова — Пеппи
- Болот Бейшеналиев — Деревенский староста
- Ричард Богуцкий — Хозяин гостиницы «Господский двор»
- Константин Демидов — Шварцер
- Валерий Криштапенко
- Владимир Кузнецов — Ханс
- Светлана Свирко — Ольга
- Светлана Серваль — Амалия
- Юлия Соболевская — Милена Брунсвик
- Ирина Соколова — Мицци
- Юрий Эллер — Герстекер
- Игорь Павлов
- Владимир Труханов
- Виктор Михайлов — Хозяин трактира
Съёмочная группа
- Режиссёр — Алексей Балабанов
- Сценаристы — Алексей Балабанов, Сергей Сельянов
- Операторы — Сергей Юриздицкий, Андрей Жегалов
- Художник-постановщик — Владимир Карташов
- Композитор — Сергей Курёхин
- Художник по костюмам — Надежда Васильева
Награды
- 1994 — КФ «Созвездие» — Приз за Лучшую мужскую роль второго плана — Анвар Либабов
- 1994 — КФ «Созвездие» — Приз за Лучшую мужскую роль второго плана — Виктор Сухоруков
- 1994 — Конкурс профессиональных премий к/с «Ленфильм» и Ленинградского отделения СК — Премия им. А. Москвина за лучшую операторскую работу — Андрей Жегалов
- 1994 — Конкурс профессиональных премий к/с «Ленфильм» и Ленинградского отделения СК — Премия им. И. Волка за лучшую работу звукорежиссера — Кирилл Кузьмин
- 1994 — Конкурс профессиональных премий к/с «Ленфильм» и Ленинградского отделения СК — Премия им. А. Москвина за Лучшую операторскую работу — Сергей Юриздицкий
- 1994 — ОРКФ в Сочи — Приз жюри киноклубов — Алексей Балабанов
- 1994 — Премия «Ника» — за Лучшую работу художника по костюмам — Надежда Васильева
- 1994 — Премия «Ника» — за Лучшую работу художника — Владимир Карташов
- 1994 — Приз «Зеленое яблоко — золотой листок» — За лучшую работу художника по костюмам — Надежда Васильева
- 1995 — КФ «Литература и кино» в Гатчине — Специальный приз жюри — Алексей Балабанов
- 1995 — Конкурс профессиональных премий к/с «Ленфильм» и Ленинградского отделения СК — Премия им. Г. Козинцева — Алексей Балабанов
- 1995 — МКФ молодого кино «Кинофорум» — Приз «Золотой гвоздь» в номинации «Киноманифест» — Алексей Балабанов
- 1994 — Ника — Номинация Лучший композитор (Сергей Курехин)
См. также
Напишите отзыв о статье "Замок (фильм, 1994)"
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=2256 «Замок»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- [ctb.ru/movie/view.jsp?id=410 «Замок»] на сайте кинокомпании «СТВ»
- «Замок» (англ.) на сайте Internet Movie Database
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Замок (фильм, 1994)
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
