Замоскворецкое (электродепо)
Поделись знанием:
Координаты: 55°38′44″ с. ш. 37°37′17″ в. д. / 55.64556° с. ш. 37.62139° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.64556&mlon=37.62139&zoom=15 (O)] (Я)
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
Электродепо «Замоскворецкое» | |
| Московский метрополитен | |
| Страна: | |
|---|---|
| Город: | |
| Дата открытия: | |
| Линия: | |
| Номера маршрутов: |
№ 01-38 ЗмЛ, 76-82 КхЛ |
| Типы вагонов: |
81-717/714, 81-717.5/714.5, 81-717.5М/714.5М, 81-720/721 «Яуза» |
| Адрес: |
Варшавское шоссе, 93 |
| Ближайшая станция: | |
| |||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Электродепо «Замоскворе́цкое» (ТЧ-7) обслуживает Замоскворецкую и Каховскую линии Московского метрополитена.
История
Обслуживаемые линии
| Линия | Годы |
|---|---|
 Замоскворецкая (включая участок будущей Каховской линии)
|
с 1969 |
 Каховская (как отдельная линия)
|
с 1995 |
Подвижной состав
| Тип вагонов | Годы |
|---|---|
| Е | 1969 — 1988 |
| Ем508, Ем509, Еж, Еж1 | 1970 — 1992 |
| Еж3, Ем-508Т | 1977 — 1982 |
| 81-717/714 | с 1979 |
| 81-717.5/714.5 | с 1987 |
| 81-717.5М/714.5М | с 2008 |
| 81-720/721 «Яуза» | с 2008 |
В депо имеется грузовой поезд, его составность 9053ср-7877-8715. Используется для манёвров и перегонок. Грузовой вагон № 9053ср является самым старым вагоном модели 81-717 в Московском метро. Сейчас он ожидает списания.
Ссылки
- [www.mosmetro.ru/about/structure/rollingstock/depot/tch7/ Официальный сайт Московского метрополитена]. Проверено 7 декабря 2013.
- [vagon.metro.ru/depo/msk07_hist.html Сайт «Метровагоны»]. Проверено 7 декабря 2013.
- [www.metromost.com/alb/107.htm Депо "Замоскворецкое" на Metromost.com]
| ||||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Замоскворецкое (электродепо)"
Отрывок, характеризующий Замоскворецкое (электродепо)
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
