Зантен, Корнелия ван

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Корнелия ван Зантен
Основная информация
Дата рождения

2 августа 1855(1855-08-02)

Место рождения

Дордрехт

Дата смерти

11 января 1946(1946-01-11) (90 лет)

Место смерти

Гаага

Страна

Нидерланды Нидерланды

Профессии

оперная певица, педагог

Певческий голос

контральто, затем колоратурное сопрано

Жанры

оперная музыка

Коллективы

Труппа Национальной оперной компании

Сотрудничество

Амстердамская, Берлинская, Гаагская консерватории

Корнелия ван Зантен (нидерл. Cornélie van Zanten) — нидерландская оперная певица и вокальный педагог.





Биография

Корнелия ван Зантен родилась 2 августа 1855 года в Дордрехте. Училась вокалу в Кёльнской консерватории у К. Шнайдера. Учёбу продолжила в Милане под руководством Ф. Ламперти. Дебют ван Зантен состоялся в Турине в опере «Фаворитка» Доницетти. Много гастролировала, пела в Германии, в составе труппы Национальной оперной компании гастролировала в России (1889)[1] и США (1886-87). Была признана одной из лучших исполнительниц своего времени.

С 1895 года занялась преподаванием: преподавала пение в Амстердамской консерватории (1895-1903), Берлинской (1903-14), Гаагской (19141946). В Берлине организовала свою школу. Среди её учеников — Р. ван Сантен, Я. Урлюс, Т. Кунен, и др. Написала ряд музыковедческих работ о технике вокала. Скончалась 11 января 1946 года в Гааге.

Сочинения

  • «Hoogere techniek van den zang» (Amst, 1899)
  • «Leitfaden zum Kunstgesang» (Lpz, 1903)
  • «Bel Canto des Wortes» (В., 1911, 1918)
  • «Het stemmen der stem» ('s-Gravenhage, 1918)
  • «Het stemwonder in den mensch» ('s-Gravenhage, 1925)
  • «Das wohltemperierte Wort als Grundlage fϋr Kunst und Frieden» (Lpz, 1930)

Напишите отзыв о статье "Зантен, Корнелия ван"

Примечания

  1. [persons.com.ua/index.php?pid=60385 Зантен, Корнелия ван]

Литература

Отрывок, характеризующий Зантен, Корнелия ван

– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.