Западная область (1929—1937)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Западная область
Страна

СССР

Статус

область

Входила в

РСФСР

Включала

до 19308 округов
до 1935124 района
до 1937104 района

Административный центр

Смоленск

Крупнейшие города

Брянск, Бежица, Великие Луки, Вязьма, Ржев

Дата образования

1 октября 1929

Дата упразднения

27 сентября 1937

Первый секретарь обкома ВКП(б)

И. П. Румянцев (1929—1937)
Д. С. Коротченко (1937)

Председатель облисполкома

И. С. Шелехес (1929—1933)
Г. Д. Ракитов (1933—1937)
А. Л. Шильман (1937)
К. И. Бидинский (1937)

Официальный язык

русский

Население (1931)

6 731 200

Плотность

41,3 чел./км²

Национальный состав

русские - 95,3%, украинцы - 2,1%

Площадь

162 966 км²

Координаты: 54°47′ с. ш. 32°03′ в. д. / 54.783° с. ш. 32.050° в. д. / 54.783; 32.050 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.783&mlon=32.050&zoom=12 (O)] (Я)

За́падная о́бласть с центром в Смоленске была образована 1 октября 1929 года на основании Постановления Всероссийского центрального исполнительного комитета СССР от 14 января 1929 года № 116 «Об образовании на территории РСФСР административно-территориальных объединений краевого и областного значения»[1].

По ряду источников, создавалась как «задел» для третьего (после 1924 и 1926 г.) расширения территории Белорусской ССР, восточная граница области в целом напоминала восточную границу проживания белорусов по Е. Ф. Карскому. Несмотря на это, по официальной советской статистике того времени белорусы не составляли какой-либо серьёзной доли в населении области, несмотря на отсутствие явной этнографической и лингвистической границы между Западной областью и БССР. Тем не менее, во многих документах того времени БССР и Западная область упоминались совместно, существовали школы с преподаванием на белорусском языке, хоть и в гораздо меньших масштабах (около 10 тыс. учащихся), чем в Белоруссии. При этом население Западной области превышало население БССР. (6,7 млн в Западной области против 5,1 млн в БССР)





История

Постановлением Президиума ВЦИК «Об образовании на территории РСФСР административно-территориальных объединений краевого и областного значения» от 14 января 1929 года с 1 октября 1929 года образована Западная область с центром в городе Смоленске, в составе, в качестве основного массива, нижеследующих административно-территориальных единиц: Смоленской, Брянской и Калужской губерний, Ржевского уезда, южной части Осташковского уезда и волостей Тысяцкой и Борковской, Новоторжского уезда Тверской губернии[2].

Согласно постановлению ВЦИК от 17 июня 1929 года Западная область была разделена на восемь округов с районным делением[1]. В каждом округе утверждён состав районов и их центров. Первоначально область подразделялась на 8 округов: Брянский, Великолукский, Вяземский, Клинцовский, Ржевский, Рославльский, Смоленский (Ярцевский) и Сухиничский.

В июне 1930 года деление на округа было упразднено, а к 1 января 1931 года в области имелось 109 районов, в которые входило 3 504 сельсоветов, 45 городов, в том числе самостоятельных административно-хозяйственных единиц — 3 (г. Смоленск, 86 480 жит. 01.01.1931, с подчинёнными сельсоветами — 92 087 жит., г. Бежица — 44 594 жит., г. Брянск — 47 649 жит., с подчинёнными сельсоветами — 50 117 жит.), рабочих посёлков — 20, сельских населённых пунктов — 54 956. Крупными населёнными пунктами были также:

29 января 1935 года районы бывших Ржевского и Великолукского округов вошли в состав Калининской области.

Постановлением ЦИК СССР № 300 от 27 сентября 1937 года Западная область была упразднена. Из её состава, а также из образованной в 1934 году Курской области были выделены Смоленская и Орловская области, при этом изменено административное и территориальное устройство Курской области.

15 января 1938 года Верховный Совет СССР утвердил создание Смоленской и Орловской областей[3].

Округа Западной области

Название Центр Годы
существования
Брянский Брянск 1929—1930
Великолукский Великие Луки 1929—1930
Вяземский Вязьма 1929—1930
Клинцовский Клинцы 1929—1930
Ржевский Ржев 1929—1930
Рославльский Рославль 1929—1930
Смоленский Смоленск 1929—1930
Сухиничский Сухиничи 1929—1930
Ярцевский Ярцево 1930

Религия

Подавляющее большинство населения Западной области скорее всего относилось к православным. Даже, несмотря на антицерковную политику Советской власти, на начало 1930 года в Западной области была 1631 церковь (в том числе 1041 церковь принадлежала Русской православной церкви, а 525 церквей — обновленцам)[4]. Также в области было небольшое число протестантов, в основном баптистов и евангельских христиан. На начало 1930 года в Западной области было 4495 евангельских христиан, 2765 баптистов, 250 пятидесятников[5].

Источники

  1. 1 2 [elnya.sml.sudrf.ru/modules.php?name=info_court&rid=2 Ельнинский районный суд Смоленской области]
  2. [base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=ESU;n=17397 Постановление ВЦИК от 14.01.1929 «Об образовании на территории Р. С. Ф. С. Р. административно-территориальных объединений краевого и областного значения»]
  3. s:Закон СССР от 15.01.1938 об изменении и дополнении ст.ст. 22, 23, 26, 28, 29, 49, 77, 70, 78 и 83 Конституции (Основного Закона) СССР
  4. Батченко В. С. Крестьянское сопротивление государственной антирелигиозной политике в 1929—1931 гг. (на материалах Западной области). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Смоленск, 2015. — С. 58 — 59. Режим доступа: istsovet-brgu.ru/?page_id=464
  5. Батченко В. С. Крестьянское сопротивление государственной антирелигиозной политике в 1929—1931 гг. (на материалах Западной области). Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. — Смоленск, 2015. — С. 76. Режим доступа: istsovet-brgu.ru/?page_id=464

См. также


Напишите отзыв о статье "Западная область (1929—1937)"

Отрывок, характеризующий Западная область (1929—1937)

– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.