Западноломбардское наречие

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Западноломбардский язык
Самоназвание:

Milanes/Milanées, Insubrigh/Insübrich

Страны:

Италия Италия
Швейцария Швейцария

Регионы:

Ломбардия (провинции Милан, Монца-э-Брианца, Комо, Лекко, Лоди, небольшая часть провинции Кремона, Павия, Сондрио, Варесе), Пьемонт (провинции Вербано-Кузьо-Оссола, Новара, небольшая часть Верчелли) в Италии, Тичино и некоторые долины Граубюндена в Швейцарии

Общее число говорящих:

~2 000 000

Классификация
Категория:

Языки Евразии

индоевропейская семья

романская ветвь
западнороманская группа
гало-италийская подгруппа
ломбардский язык
Письменность:

латиница

См. также: Проект:Лингвистика

Западноломбардский язык — романский язык, употребляемый в итальянских областях Ломбардия (провинции Милан, Монца-э-Брианца, Комо, Лекко, Лоди, небольшая часть провинции Кремона, Павия, Сондрио, Варесе) и Пьемонт (провинции Вербано-Кузьо-Оссола, Новара, небольшая часть Верчелли), а также в Швейцарии (в кантоне Тичино и некоторых долинах Граубюндена). Кроме как по названиям соответствующих регионов, на территории бывшего Миланского герцогства этот язык часто называют инсубрическим (см. Инсубрия и Инсубры) или миланским языком, или, после Клементо Мерло, Cisabduano («на этой стороне реки Адда»).

В италоязычном контексте, западноломбардский язык ошибочно называют диалектом итальянского языка, однако он является отдельным языком и имеет некоторые сходства с французским. Западноломбардский и итальянский языки различны и взаимонепонятны из-за лексических, фонетических и грамматических различий. Западноломбардский язык является относительно однородным (в гораздо большей степени, чем восточноломбардский язык), хотя и имеет некоторые вариации[1], в основном связанные с гласными /o/, /ɔ/ и с переходом /ts/ в /s/.

Западноломбардский язык может быть разделён на четыре основных диалекта: lombardo alpino (употребляется в провинциях Сондрио и Вербании в Италии, в Сопраченери в кантоне Тичино и в Гриджони в Швейцарии), lombardo-prealpino occidentale (употребляется в провинциях Комо, Варезе и Лекко, Лугано и их соседе — кантоне Тичино), basso-lombardo occidentale (употребляется в провинциях Павиа и Лоди) и macromilanese (употребляется в провинциях Милан, Монца, Новара и в Вальсесии в Верчелли). Границы распространения расплывчаты, так как административно-территориальное деление в провинциях и муниципалитетах не зависит от языков общения.

На данный момент западноломбардский язык не имеет официального статуса в Ломбардии или где-либо ещё. Единственный официальный язык в Ломбардии — итальянский.





Диалекты западноломбардского языка

Наиболее важные правила правописания в западноломбардском языке — классическая миланская орфография. Её использовали Карло Порта (17751821) и Делио Тесса (18861939). Она была усовершенствована Филологическим Кругом Милана. К альтернативным орфографиям относят тичинскую, комскую, варезийскую, новарскую и лекксскую.

См. также

Напишите отзыв о статье "Западноломбардское наречие"

Примечания

  1. Gian Battista Pellegrini. Carta dei dialetti d'Italia. — Pisa: Pacini, 1977.

Литература

  • Andrea Rognoni, Grammatica dei dialetti della Lombardia, Oscar Mondadori, 2005.
  • AA. VV., Parlate e dialetti della Lombardia. Lessico comparato, Mondadori, Milano 2003.

Отрывок, характеризующий Западноломбардское наречие

Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.