Западно-Сибирское генерал-губернаторство

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Западно-Сибирское генерал-губернаторство
Генерал-губернаторство Российской империи 
Страна

Российская империя Российская империя

Адм. центр

Омск

Дата образования

16 января 1822

Дата упразднения

18 мая 1882

Преемственность
← Сибирское генерал-губернаторство Степное генерал-губернаторство →

За́падно-Сиби́рское генера́л-губерна́торство — крупная военно-административная единица Российской империи в 1822—1882 годах.

Административный центр — город Омск.





История

Решение об образовании генерал-губернаторства было принято 26 января (7 февраля1822 года по инициативе М. М. Сперанского, который предложил разделить Сибирское генерал-губернаторство на западную и восточную части [1]. Юридически это решение было оформлено утверждением 22 июля (3 августа1822 года «Учреждения для управлений сибирских губерний»[2].

Центром Западно-Сибирского генерал-губернаторства стал Тобольск, однако уже первый генерал-губернатор П. М. Капцевич предпочёл в 1824 году разместить свою резиденцию в Омске. Впрочем, остальные учреждения остались в Тобольске, а после ухода Капцевича с должности в 1827 году в Тобольск вернулась и резиденция генерал-губернатора.

Всё же 25 ноября 1838 года высочайшим указом повелено было перенести Главное управление Западной Сибири в Омск. Переезд должностных лиц Главного управления Западной Сибири и присутственных мест в Омск состоялся 2029 мая 1839 года.

18 мая 1882 года вместо Западно-Сибирского генерал-губернаторства учреждено Степное генерал-губернаторство с центром также в Омске.

Административно-территориальное деление

Согласно «Учреждению для управлений сибирских губерний», в состав генерал-губернаторства вошли Тобольская и Томская губернии. Помимо этого учреждалась Омская область в составе Омского, Петропавловского, Семипалатинского и Усть-Каменогорского округов.

8 апреля 1838 года утверждено «Положение об отдельном управлении сибирскими киргизами», которым Омская область была упразднена, но в составе Тобольской губернии образован Омский округ.

19 мая 1854 года на месте Омского округа создана Область Сибирских Киргизов с центром в Омске, в состав которой вошли Кокчетавский, Кушмурунский, Акмолинский, Баянаульский и Каркаралинский округа, а объединением Усть-Каменогорского округа и Семипалатинского округа выделена Семипалатинская область.

21 октября 1868 года согласно «Временному положению по управлению в степных областях Оренбурга и Западно-Сибирском генерал-губернаторстве» Область Сибирских Киргизов переименована в Акмолинскую область. По реформам 1867-1868 гг. территория современного Казахстана делилась на три генерал-губернаторства: Туркестанское, Западно-Сибирское, Оренбургское. Западно-Сибирское включало Акмолинскую,Семипалатинскую области. Акмолинская область включала в себя уезды: Акмолинский, Кокчетавский, Петропавловский, Омский, Атбасарский (Сарысуйский) (присоединился спустя год).

Военное управление

Военную структуру генерал-губернаторства представлял Отдельный Сибирский корпус, сформированный в 1820 году в составе 23-й пехотной дивизии и Сибирского линейного казачьего войска. Командиром корпуса был по должности генерал-губернатор Западной Сибири.

В 1864 году корпус переименован в Войска Западной Сибири, расформированные 8 июня 1865 года в связи с созданием Западно-Сибирского военного округа. 25 мая 1882 года одновременно с упразднением Западно-Сибирского генерал-губернаторства округ был переименован в Омский военный округ.

Генерал-губернаторы

Ф. И. О. Титул, чин, звание Время замещения должности
Капцевич Пётр Михайлович генерал-лейтенант
22.07.1822—25.07.1827
Вельяминов Иван Александрович генерал-лейтенант
25.07.1827—28.09.1834
Сулима Николай Степанович генерал-лейтенант
28.09.1834—28.01.1836
Горчаков Пётр Дмитриевич князь, генерал-лейтенант
28.01.1836—13.12.1850
Гасфорд Густав Христианович генерал от инфантерии
19.12.1850—13.01.1861
Дюгамель Александр Осипович генерал-лейтенант
13.01.1861—28.10.1866
Хрущов Александр Павлович генерал-лейтенант
28.10.1866—01.01.1875
Казнаков Николай Геннадьевич генерал-адъютант, генерал от инфантерии
01.01.1875—19.02.1881
Мещеринов Григорий Васильевич генерал-адъютант, генерал-лейтенант
19.02.1881—25.05.1882

Источники

  • Губернаторская галерея: генерал-губернаторы Западной Сибири и Степного края, 1819—1917. Председатели Омского областного исполкома, 1917—1989. И. П. Шихатов. Издание «Наследие. Диалог-Сибирь». Омск. 2000.
  • [www.whp057.narod.ru/z-s-gg.htm Западно-Сибирское генерал-губернаторство](недоступная ссылка — история). Всемирный исторический проект. Проверено 19 октября 2009. [web.archive.org/20090615171847/www.whp057.narod.ru/z-s-gg.htm Архивировано из первоисточника 15 июня 2009].
  • [gubernator.doshkolnik.ru/west.html Западно-Сибирские губернаторы]. Проверено 19 октября 2009. [www.webcitation.org/66jVEkTOs Архивировано из первоисточника 7 апреля 2012].

Напишите отзыв о статье "Западно-Сибирское генерал-губернаторство"

Примечания

  1. [www.runivers.ru/bookreader/book9846/#page/35/mode/1up Указ Императора Александра I О раздѣленiи Сибирскихъ Губернiй на Западное и Восточное Управленiя].26 января (7 февраля1822 года
  2. [www.runivers.ru/bookreader/book9846/#page/341/mode/1up Указ Императора Александра I О преобразованiи Сибирскихъ Губернiй по новому учрежденiю].22 июля (3 августа1822 года

Ссылки

Отрывок, характеризующий Западно-Сибирское генерал-губернаторство

Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.