Западные среднерусские говоры

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

За́падные среднеру́сские говоры — одно из двух больших диалектных объединений среднерусских говоров. Как и для всех среднерусских говоров, для западных характерно наличие языковых явлений распространённых в северном и южном наречиях русского языка.





Вопросы классификации

При разделении среднерусских говоров на западные и восточные учитываются прежде всего не распространение собственных языковых черт (которые имеют рассеянное расположение и не охватывают всей территории говоров), а распространение диалектных явлений северного и южного наречий, разных на западной и восточной частях среднерусских говоров.

Как для восточных, так и для западных среднерусских говоров, в их внутреннем разделении важно противопоставление на севере и на юге ареалов с различением и неразличением гласных в первом предударном слоге. Эти ареалы образуют акающие и окающие группы говоров, разделяющие западные среднерусские говоры на северную и южную части.

В пределах западных среднерусских говоров не на всех территориях имеется достаточно определённых языковых черт по количеству и по широте распространения, которые позволяют выделить самостоятельные группы говоров. Ареалы местных диалектных явлений, образующие единые языковые комплексы и дающие основание определить группы говоров, находятся в крайне западной части — это Гдовская группа (среди окающих) и Псковская (среди акающих). Остальные говоры — Новгородские и Селигеро-Торжковские самостоятельных групп не образуют, так как объединяют в себе неравномерное распространение мелких ареалов разнодиалектных черт.

Таким образом западные среднерусские говоры разделяются на западные среднерусские окающие говоры (включающие в себя Гдовскую группу говоров и Новгородские говоры) и на западные среднерусские акающие говоры (включающие в себя Псковскую группу говоров и Селигеро-Торжковские говоры)[4].

По классификации на диалектологической карте русского языка 1915 года говоры Гдовской группы и Новгородские говоры относились к Западной группе северновеликорусского наречия (по наличию в них оканья), говоры большей части Псковской группы определялись как переходные говоры на северновеликорусской основе с белорусским наслоением, а основная часть Селигеро-Торжковских говоров входила в Западную группу средневеликорусских говоров[5].

Область распространения

Область распространения западных среднерусских говоров охватывает территории к западу от Твери, она включает в себя юго-запад Ленинградской, юго-запад Новгородской, почти всю Псковскую (кроме крайней южной части) и центральную часть Тверской области. С севера к ним примыкают говоры Ладого-Тихвинской группы севернорусского наречия, с юга — говоры Западной и Верхне-Днепровской групп южнорусского наречия, на западе граничат с областями распространения эстонского и латышского языков[4].

История

С XII века после утраты Киевом его политического значения началось усиление новых региональных центров, в том числе Пскова и Новгорода, что привело к ослаблению языковых связей между территориями, и как следствие закреплению в них языковых черт, восходящих ещё к славянским племенным диалектам, и появлению местных инноваций[6]. Сформировавшиеся в относительной обособленности от других русских земель диалекты Новгородской и Псковской земель стали основой для современных западных среднерусских говоров[7]. В едином русском государстве усилились междиалектные контакты и влияние соседних русских диалектных объединений (в особенности восточных среднерусских), а с XIXXX вв. влияние русского литературного языка.

Особенности говоров

Сочетания языковых черт севернорусского и южнорусского наречий в западных среднерусских говорах можно разделить на общие для всех среднерусских говоров и на известные только на территории западных говоров. Для них характерны также все языковые черты западной диалектной зоны и часть явлений северо-западной и юго-западной диалектных зон[4].

Фонетика

  1. Произношение только твёрдых губных согласных на конце слова: го́лу[п] (голубь), любо́[ф] (любовь) и т. п.
  2. Наличие сочетания мм в соответствии сочетанию бм: о[м:]а́н (обман), о[м:]êр’а́л (обмерял). (1)
  3. Наличие сочетания нн в соответствии сочетанию дн: [н:]о (дно), хо́ло[н:]о (холодно). Пример записи текста из Псковского областного словаря — «Ляпёшки пякли с анной картошки, картофныи ляпёшки, галонныи ляпёшки. У каторых лицо бёлае, это бленные люди»[8] . (2)
  4. Распространение произношения мягких согласных: же́[н’с]кий, ру́[с’с]кий и т. п. (Распространение нерегулярное, отсутствует на территории у города Торжка).
  5. Распространение случаев произношения с в соответствии конечному сочетанию ст: мо[с] (мост), хво[с] (хвост). (1)
  6. Произношение слов верх и столб со вторым гласным после плавного: вер’[о́]х (верх), стол[о́]б (столб). (2). Отсутствует в южной части Псковской группы и на части территории Селигеро-Торжковских говоров.
  7. Различение твёрдых ц и ч. (2). В восточной части территории Селигеро-Торжковских говоров имеются ареалы c неразличением ц и ч. Встречаются случаи неразличения аффрикат.
  8. Произношение слова кринка с мягким р’: к[р’]и́нка. (1). (Севернорусское наречие кроме его южных территорий). Случаи рассеянного распространения произношения к[р]ы́нка (преимущественно в среднерусских акающих говорах). Произношение слова рига с мягким р’: [р]и́га. (1) Отсутствие на западе территории Псковской группы.
  9. Ударение на основе у глаголов II спряжения тащить и катить: [та́щиш], [ка́тиш]; на большей части территории ударение на основе также у глаголов дарить, варить, валить и солить. (3)

Морфология и синтаксис

  1. Наличие сущ. ма́тка, до́чка или дочка́ — мать и дочь, относящихся к продуктивному типу склонения сущ. жен. рода на . (1)
  2. Формы дательного и предложного пад. ед. числа с окончанием (-ы) у сущ. жен. рода на с твёрдой и мягкой основой: к земл[и́], к жон[ы́], на рук[и́]. (2)
  3. Наличие окончания в форме им. пад. мн. числа сущ. глаз: гла́зы. (1). Отсутствие в восточной части Селигеро-Торжковских говоров.
  4. Наличие общей формы дательного и творительного пад. мн. числа сущ. и прилагательных: с пусты́м в’о́др[ам], к пу́стым в’о́др[ам]. (3)
  5. Форма именительного пад. мн. числа местоимения весь: вси. (2)
  6. Распространение слов — названий ягод, образованных с суффиксом -иц: землян[и́ц]а, брусн[и́ц]а и т. п.
  7. Преобладание нестяженных личных форм глаголов с наличием j в ударных и безударных сочетаниях айе типа: зн[а́йе]т, ду́м[айе]т или зн[а́и]т, ду́м[аи]т. Незначительное рассеянное распространение стяженных форм с отсутствием j преимущественно в окающих говорах.
  8. Распространение инфинитивов типа печ’ у глаголов с основой на задненёбный согласный и инфинитивов типа ити́т’, нест’. В юго-западной части территории западных среднерусских говоров случаи употребления инфинитивов глаголов типа печи́, нести́.
  9. Страдательно-безличный оборот с субъектом действия, выраженный сочетанием предлога у с именем в родительном пад. ед. числа типа у кота всю руку исцарапано. (2)

Напишите отзыв о статье "Западные среднерусские говоры"

Примечания

  1. Захарова К. Ф., Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка. М.: Наука, 1970. 2-е изд.: М.: Едиториал УРСС, 2004. с. 166—167
  2. [www.booksite.ru/fulltext/rus/sian/5.htm Русские. Монография Института этнологии и антропологии РАН. М.: Наука, 1999]
  3. [www.gramota.ru/book/rulang/page2_3.html Федеральная целевая программа Русский язык. Региональный центр НИТ ПетрГУ]
  4. 1 2 3 Захарова К. Ф., Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка. М.: Наука, 1970. 2-е изд.: М.: Едиториал УРСС, 2004
  5. Дурново Н. Н. Соколов Н. Н. Опыт диалектологической карты русского языка в Европе с приложением очерка русской диалектологии. Под ред. Д. Н. Ушакова, М., 1915
  6. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / Гл. ред. В. Н. Ярцева. — 2-е изд. — М.: Большая Российская энциклопедия, 2000
  7. [slovari.yandex.ru/dict/rges/article/rg3/rg3-1305.htm Российский гуманитарный энциклопедический словарь](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2845 дней))
  8. [www.gramota.ru/book/village/dialects.html «Язык русской деревни»]

См. также

Среднерусские говоры

Ссылки

Литература

Отрывок, характеризующий Западные среднерусские говоры

Пьер хотел возражать, но не мог сказать ни слова. Он чувствовал, что звук его слов, независимо от того, какую они заключали мысль, был менее слышен, чем звук слов оживленного дворянина.
Илья Андреич одобривал сзади кружка; некоторые бойко поворачивались плечом к оратору при конце фразы и говорили:
– Вот так, так! Это так!
Пьер хотел сказать, что он не прочь ни от пожертвований ни деньгами, ни мужиками, ни собой, но что надо бы знать состояние дел, чтобы помогать ему, но он не мог говорить. Много голосов кричало и говорило вместе, так что Илья Андреич не успевал кивать всем; и группа увеличивалась, распадалась, опять сходилась и двинулась вся, гудя говором, в большую залу, к большому столу. Пьеру не только не удавалось говорить, но его грубо перебивали, отталкивали, отворачивались от него, как от общего врага. Это не оттого происходило, что недовольны были смыслом его речи, – ее и забыли после большого количества речей, последовавших за ней, – но для одушевления толпы нужно было иметь ощутительный предмет любви и ощутительный предмет ненависти. Пьер сделался последним. Много ораторов говорило после оживленного дворянина, и все говорили в том же тоне. Многие говорили прекрасно и оригинально.
Издатель Русского вестника Глинка, которого узнали («писатель, писатель! – послышалось в толпе), сказал, что ад должно отражать адом, что он видел ребенка, улыбающегося при блеске молнии и при раскатах грома, но что мы не будем этим ребенком.
– Да, да, при раскатах грома! – повторяли одобрительно в задних рядах.
Толпа подошла к большому столу, у которого, в мундирах, в лентах, седые, плешивые, сидели семидесятилетние вельможи старики, которых почти всех, по домам с шутами и в клубах за бостоном, видал Пьер. Толпа подошла к столу, не переставая гудеть. Один за другим, и иногда два вместе, прижатые сзади к высоким спинкам стульев налегающею толпой, говорили ораторы. Стоявшие сзади замечали, чего не досказал говоривший оратор, и торопились сказать это пропущенное. Другие, в этой жаре и тесноте, шарили в своей голове, не найдется ли какая мысль, и торопились говорить ее. Знакомые Пьеру старички вельможи сидели и оглядывались то на того, то на другого, и выражение большей части из них говорило только, что им очень жарко. Пьер, однако, чувствовал себя взволнованным, и общее чувство желания показать, что нам всё нипочем, выражавшееся больше в звуках и выражениях лиц, чем в смысле речей, сообщалось и ему. Он не отрекся от своих мыслей, но чувствовал себя в чем то виноватым и желал оправдаться.
– Я сказал только, что нам удобнее было бы делать пожертвования, когда мы будем знать, в чем нужда, – стараясь перекричать другие голоса, проговорил он.
Один ближайший старичок оглянулся на него, но тотчас был отвлечен криком, начавшимся на другой стороне стола.
– Да, Москва будет сдана! Она будет искупительницей! – кричал один.
– Он враг человечества! – кричал другой. – Позвольте мне говорить… Господа, вы меня давите…


В это время быстрыми шагами перед расступившейся толпой дворян, в генеральском мундире, с лентой через плечо, с своим высунутым подбородком и быстрыми глазами, вошел граф Растопчин.
– Государь император сейчас будет, – сказал Растопчин, – я только что оттуда. Я полагаю, что в том положении, в котором мы находимся, судить много нечего. Государь удостоил собрать нас и купечество, – сказал граф Растопчин. – Оттуда польются миллионы (он указал на залу купцов), а наше дело выставить ополчение и не щадить себя… Это меньшее, что мы можем сделать!
Начались совещания между одними вельможами, сидевшими за столом. Все совещание прошло больше чем тихо. Оно даже казалось грустно, когда, после всего прежнего шума, поодиночке были слышны старые голоса, говорившие один: «согласен», другой для разнообразия: «и я того же мнения», и т. д.
Было велено секретарю писать постановление московского дворянства о том, что москвичи, подобно смолянам, жертвуют по десять человек с тысячи и полное обмундирование. Господа заседавшие встали, как бы облегченные, загремели стульями и пошли по зале разминать ноги, забирая кое кого под руку и разговаривая.
– Государь! Государь! – вдруг разнеслось по залам, и вся толпа бросилась к выходу.
По широкому ходу, между стеной дворян, государь прошел в залу. На всех лицах выражалось почтительное и испуганное любопытство. Пьер стоял довольно далеко и не мог вполне расслышать речи государя. Он понял только, по тому, что он слышал, что государь говорил об опасности, в которой находилось государство, и о надеждах, которые он возлагал на московское дворянство. Государю отвечал другой голос, сообщавший о только что состоявшемся постановлении дворянства.
– Господа! – сказал дрогнувший голос государя; толпа зашелестила и опять затихла, и Пьер ясно услыхал столь приятно человеческий и тронутый голос государя, который говорил: – Никогда я не сомневался в усердии русского дворянства. Но в этот день оно превзошло мои ожидания. Благодарю вас от лица отечества. Господа, будем действовать – время всего дороже…
Государь замолчал, толпа стала тесниться вокруг него, и со всех сторон слышались восторженные восклицания.
– Да, всего дороже… царское слово, – рыдая, говорил сзади голос Ильи Андреича, ничего не слышавшего, но все понимавшего по своему.
Из залы дворянства государь прошел в залу купечества. Он пробыл там около десяти минут. Пьер в числе других увидал государя, выходящего из залы купечества со слезами умиления на глазах. Как потом узнали, государь только что начал речь купцам, как слезы брызнули из его глаз, и он дрожащим голосом договорил ее. Когда Пьер увидал государя, он выходил, сопутствуемый двумя купцами. Один был знаком Пьеру, толстый откупщик, другой – голова, с худым, узкобородым, желтым лицом. Оба они плакали. У худого стояли слезы, но толстый откупщик рыдал, как ребенок, и все твердил:
– И жизнь и имущество возьми, ваше величество!
Пьер не чувствовал в эту минуту уже ничего, кроме желания показать, что все ему нипочем и что он всем готов жертвовать. Как упрек ему представлялась его речь с конституционным направлением; он искал случая загладить это. Узнав, что граф Мамонов жертвует полк, Безухов тут же объявил графу Растопчину, что он отдает тысячу человек и их содержание.
Старик Ростов без слез не мог рассказать жене того, что было, и тут же согласился на просьбу Пети и сам поехал записывать его.
На другой день государь уехал. Все собранные дворяне сняли мундиры, опять разместились по домам и клубам и, покряхтывая, отдавали приказания управляющим об ополчении, и удивлялись тому, что они наделали.



Наполеон начал войну с Россией потому, что он не мог не приехать в Дрезден, не мог не отуманиться почестями, не мог не надеть польского мундира, не поддаться предприимчивому впечатлению июньского утра, не мог воздержаться от вспышки гнева в присутствии Куракина и потом Балашева.
Александр отказывался от всех переговоров потому, что он лично чувствовал себя оскорбленным. Барклай де Толли старался наилучшим образом управлять армией для того, чтобы исполнить свой долг и заслужить славу великого полководца. Ростов поскакал в атаку на французов потому, что он не мог удержаться от желания проскакаться по ровному полю. И так точно, вследствие своих личных свойств, привычек, условий и целей, действовали все те неперечислимые лица, участники этой войны. Они боялись, тщеславились, радовались, негодовали, рассуждали, полагая, что они знают то, что они делают, и что делают для себя, а все были непроизвольными орудиями истории и производили скрытую от них, но понятную для нас работу. Такова неизменная судьба всех практических деятелей, и тем не свободнее, чем выше они стоят в людской иерархии.
Теперь деятели 1812 го года давно сошли с своих мест, их личные интересы исчезли бесследно, и одни исторические результаты того времени перед нами.
Но допустим, что должны были люди Европы, под предводительством Наполеона, зайти в глубь России и там погибнуть, и вся противуречащая сама себе, бессмысленная, жестокая деятельность людей – участников этой войны, становится для нас понятною.
Провидение заставляло всех этих людей, стремясь к достижению своих личных целей, содействовать исполнению одного огромного результата, о котором ни один человек (ни Наполеон, ни Александр, ни еще менее кто либо из участников войны) не имел ни малейшего чаяния.
Теперь нам ясно, что было в 1812 м году причиной погибели французской армии. Никто не станет спорить, что причиной погибели французских войск Наполеона было, с одной стороны, вступление их в позднее время без приготовления к зимнему походу в глубь России, а с другой стороны, характер, который приняла война от сожжения русских городов и возбуждения ненависти к врагу в русском народе. Но тогда не только никто не предвидел того (что теперь кажется очевидным), что только этим путем могла погибнуть восьмисоттысячная, лучшая в мире и предводимая лучшим полководцем армия в столкновении с вдвое слабейшей, неопытной и предводимой неопытными полководцами – русской армией; не только никто не предвидел этого, но все усилия со стороны русских были постоянно устремляемы на то, чтобы помешать тому, что одно могло спасти Россию, и со стороны французов, несмотря на опытность и так называемый военный гений Наполеона, были устремлены все усилия к тому, чтобы растянуться в конце лета до Москвы, то есть сделать то самое, что должно было погубить их.