Западные страны (область)
За́падные страны или Завршье (серб. Западне стране) — средневековая область в западной части современной Боснии и Герцеговины.
Область в разное время носила названия Трополе, Завршье и Западные страны. Завршье впервые упоминается в договоре Степана Котроманича с Дубровником от 15 августа 1332 года, после присоединения области к Боснии. В том же веке появилось название «Западные страны» (от серб. стране — «стороны»), означавшее область к западу от исторического ядра государства[1].
История
Область располагалась вокруг Ливанского[en], Дуванского[sr], Гламочского[sr] и Купрешского[sr] полей (карстовых равнин). На современной территории располагаются общины Ливно, Гламоч, Томиславград.
Вошла в состав Боснийского государства при бане Степане Котроманиче. В период с 1357 под 1382 год находилась в составе Венгрии, после чего при Твртко I отошла под управление рода Косачей. После смерти короля область была поделена боснийской знатью. Ливанская жупания разделена между Хрватиничами, Галешичами и Чубраничами. Одна часть Ливанской жупании досталась Семковичам, другая часть вместе с Гламочской жупанией отошла к Котроманичам, Клешичам и Хрватиничам. В 1463 году Западные страны были завоёваны турками, однако в том же году освобождены венгерским королём Матьяшем I. В период между 1485 (захват Ливны) и 1527 годом (захват Биограда) область была окончательно подчинена Османской империей, которая на землях Западных стран учредила три санджака: Клишский[en], Боснийский[en] и Герцеговинский[2].
Слово «Западные страны» присутствовало в пространном титуле правителей Боснии[комм. 1]. После пресечения царской династии Неманичей боснийский бан Твртко I в 1377 году венчался в сербском монастыре Милешева у гроба святого Саввы как «король сербов, Боснии, Поморья и Западных стран»[3]. Царь Стефан Душан носил титул «самодержца сербов и греков, Поморья и западных стран»[4].
Напишите отзыв о статье "Западные страны (область)"
Примечания
- Комментарии
- ↑ Наряду с другими землями Боснийского государства: Хумской землёй, Нижними краями, Подриньем[en], Усорой и Соли. Краткий титул королей со времён Степана Дабишы звучал как «по милости его божьства краль срьблемь, Босни и приморью». См. Раннефеодальные славянские государства и народности: проблемы идеологии и культуры. — Изд-во Болгарской академии наук, 1991. — С. 77.
- Источники
- ↑ Mandić, Dominik. Bosna i Hercegovina: Etnička povijest Bosne i Hercegovine. — Ziral, 1978. — С. 118, 120.
- ↑ [www.enciklopedija.hr/natuknica.aspx?id=66859 Zapadne strane]. // enciklopedija.hr. Проверено 1 декабря 2015.
- ↑ История Югославии. — Москва: Издательство Академии Наук СССР, 1963. — Т. I. — С. 128.
- ↑ Славяне и их соседи. — Институт, 1998. — Т. VIII. — С. 23.
Литература
- [www.enciklopedija.hr/natuknica.aspx?id=66859 Zapadne strane] (хорв.). Hrvatska enciklopedija.
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Западные страны (область)
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.
В соседний бенуар вошла высокая, красивая дама с огромной косой и очень оголенными, белыми, полными плечами и шеей, на которой была двойная нитка больших жемчугов, и долго усаживалась, шумя своим толстым шелковым платьем.
Наташа невольно вглядывалась в эту шею, плечи, жемчуги, прическу и любовалась красотой плеч и жемчугов. В то время как Наташа уже второй раз вглядывалась в нее, дама оглянулась и, встретившись глазами с графом Ильей Андреичем, кивнула ему головой и улыбнулась. Это была графиня Безухова, жена Пьера. Илья Андреич, знавший всех на свете, перегнувшись, заговорил с ней.
– Давно пожаловали, графиня? – заговорил он. – Приду, приду, ручку поцелую. А я вот приехал по делам и девочек своих с собой привез. Бесподобно, говорят, Семенова играет, – говорил Илья Андреич. – Граф Петр Кириллович нас никогда не забывал. Он здесь?
– Да, он хотел зайти, – сказала Элен и внимательно посмотрела на Наташу.
Граф Илья Андреич опять сел на свое место.
– Ведь хороша? – шопотом сказал он Наташе.
– Чудо! – сказала Наташа, – вот влюбиться можно! В это время зазвучали последние аккорды увертюры и застучала палочка капельмейстера. В партере прошли на места запоздавшие мужчины и поднялась занавесь.
Как только поднялась занавесь, в ложах и партере всё замолкло, и все мужчины, старые и молодые, в мундирах и фраках, все женщины в драгоценных каменьях на голом теле, с жадным любопытством устремили всё внимание на сцену. Наташа тоже стала смотреть.
