Западня (фильм, 1962)
| Западня | |
| おとし穴 Otoshiana | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Тадаси Оно |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Teshigahara Productions |
| Длительность |
97 мин. |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Западня» (также «Обвал»; яп. おとし穴) — японский чёрно-белый художественный фильм 1962 года, первый художественный фильм Хироси Тэсигахары, до этого известного как документалист. Сочетает элементы социальной драмы, повествующей о тяжёлой жизни шахтёров и противоречиях в шахтёрских профсоюзах, с мистическим сюжетом о расследовании убийства.
Фильм положил начало сотрудничеству режиссёра с композитором-авангардистом Тору Такэмицу и писателем Кобо Абэ, который написал сценарий на основе собственной абсурдистской пьесы. Впоследствии Тэсигахара снял ещё три фильма, уже по романам Кобо Абэ: «Женщина в песках» (1964), «Чужое лицо» (1966) и «Сожжённая карта» (1968).
Фильм был включён в Criterion Collection в составе сборника из трёх фильмов Тэсигахары по Кобо Абэ (вместе с «Женщиной в песках» и «Чужим лицом»), несколькими короткометражными фильмами и документальным фильмом о сотрудничестве режиссёра и писателя[1].
Сюжет
Действие разворачивается в послевоенной Японии. Главный герой работает на шахтах, время от времени меняя место работы, поскольку опасается быть пойманным как дезертир. С ним путешествует его маленький сын (который весь фильм хранит молчание). Однажды шахтёр получает направление с предложением прибыть на работу на одну из шахт. Он приходит в шахтёрский посёлок, но тот выглядит заброшенным. Продавщица в кондитерской лавке, которая одна осталась в посёлке, говорит шахтёру, что все покинули шахту, поскольку порода оказалась пустой и к тому же в шахте произошёл обвал.
Шахтёр идёт дальше. Внезапно его начинает преследовать человек в белом костюме и белой шляпе, который и раньше незаметно следил за шахтёром. Пока мальчик ловит лягушку в камышах, человек в белом закалывает шахтёра ножом. Продавщице он даёт деньги и говорит, что если убийством будет интересоваться полиция, она должна сказать, что убийцей был другой шахтёр, с проплешиной. Человек в белом уезжает на мотоцикле. Дух шахтёра поднимается с земли, оставляя тело лежать. Теперь он видит в посёлке много людей, и вскоре понимает, что все они — также призраки умерших.
Продавщица идёт в город и сообщает в полицию об убийстве то, что просил её сказать человек в белом. Полиция прибывает на место преступления и осматривает его. Журналисты, побывавшие на месте преступления, замечают, что убитый как две капли воды похож на Оцуку, лидера шахтёрского «2-го профсоюза». Однако Оцука жив. В разговоре с ним журналисты узнают, что секретарь 2-го профсоюза в то утро собирался поехать как раз туда, где был убит шахтёр, и что человек с проплешиной, на которого женщина указала как на убийцу, это секретарь «1-го профсоюза». Между 1-м и 2-м профсоюзами, обслуживающими две штольни одной шахты (старую и новую), существует конкуренция, каждый из них считает другого предателем. Оцука, однако, полагает, что убийство похожего на него человека могло быть «западнёй». Он звонит секретарю 1-го профсоюза и предлагает встретиться, пока того не арестовали по подозрению в убийстве.
Тем временем человек в белом возвращается и убивает продавщицу кондитерской. Её призрак встречается с призраком шахтёра, оба они недоумевают, кто этот человек и зачем он убил их. В дом продавщицы приходит Оцука и видит её труп. Позже подходит секретарь 1-го профсоюза, который решает, что это Оцука убил продавщицу. Профсоюзные лидеры начинают спорить и драться, в схватке убивая друг друга. Человек в белом издалека наблюдает за ними, сверяет время по часам и, не обращая внимание на обращённые к нему вопросы шахтёра и продавщицы, уезжает на мотоцикле. Мальчик, набрав сладостей в кондитерской лавке, убегает из посёлка по пустынной дороге.
В ролях
- Хисаси Игава — шахтёр / Оцука
- Сумие Сасаки — продавщица
- Куниэ Танака — человек в белом
- Сэн Яно — Тояма
- Хидэо Кандзэ — полицейский
- Кэй Сато — репортёр
Награды
Критика
Киновед Говард Хэмптон называет первый фильм Тэсигахары «культовым при отсутствии культа» (англ. a cult movie lacking only a cult) и характеризует его как «впечатляюще нестандартный и последовательно непредсказуемый» (англ. impressively anomalous and consistently unpredictable). Изображая сверхъестественное как обыденное, «Западня» может считаться противоположностью «историй о призраках», интеллектуальным вариантом «Карнавала душ»[3].
Джон Берра отмечает, что фильм отражает обеспокоенность Тэсигахары и Абэ положением шахтёров. Реалистичность повествованию придаёт и выбор места съёмок — это шахтёрские районы Кюсю, где на шахтах не раз происходили обвалы и рабочие голодали из-за массовых увольнений. Однако социальные проблемы режиссёр и сценарист исследуют в экзистенциальном ключе, так что фильм классифицировали и как хоррор, и как образец японской «новой волны», а сам Тэсигахара охарактеризовал его как «документально-фантастический» (documentary-fantasy). Звуковой ряд фильма, в котором место традиционных аранжировок занимают тревожные звуковые эффекты, усиливает ощущение беспокойства и отчуждения[4]. Аналогично, по мнению Питера Грилла, япониста и режиссёра-документалиста, музыка Такэмицу, несмотря на её минимализм, идеально соответствует изображению тяжёлого труда и лишений японских шахтёров[5].
Напишите отзыв о статье "Западня (фильм, 1962)"
Примечания
- ↑ [www.criterion.com/boxsets/458-three-films-by-hiroshi-teshigahara Three Films by Hiroshi Teshigahara - The Criterion Collection]
- ↑ Jasper Sharp. Historical Dictionary of Japanese Cinema. Scarecrow Press, 2011. [books.google.ru/books?id=oAYsyZRRqzcC&pg=PA248 P. 248].
- ↑ [www.criterion.com/current/posts/608-pitfall-outdoor-miner Pitfall: Outdoor Miner - From the Current - The Criterion Collection]
- ↑ [www.electricsheepmagazine.co.uk/reviews/2011/08/01/pitfall/ Pitfall | Electric Sheep]
- ↑ [www.criterion.com/current/posts/607-the-spectral-landscape-of-teshigahara-abe-and-takemitsu The Spectral Landscape of Teshigahara, Abe, and Takemitsu - From the Current - The Criterion Collection]
Ссылки
- [www.allmovie.com/movie/v229277 Западня] (англ.) на сайте allmovie
- [www.jmdb.ne.jp/1962/cl002140.htm «Западня»] в базе данных японских фильмов (яп.)
- [www.criterion.com/asp/release.asp?id=393&bid=392 «Западня»] в базе Criterion Collection (англ.)
- [www.filmref.com/directors/dirpages/teshigahara.html#pitfall «Западня»] в базе Strictly Film School (англ.)
- [www.ekranka.ru/film/1594/ Рецензия на фильм в журнале «Экранка.ру»]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Западня (фильм, 1962)
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
