Запрещённые игры

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Запрещённые игры
Jeux interdits
Жанр

драма

Режиссёр

Рене Клеман

Продюсер

Роберт Дорфманн

Автор
сценария

Жан Оранш
Пьер Бост

В главных
ролях

Жорж Пужули
Брижитт Фоссей

Оператор

Робер Жюйяр

Композитор

Нарсисо Йепес

Длительность

87 мин.

Страна

Франция Франция

Год

1952

IMDb

ID 0043686

К:Фильмы 1952 года

«Запрещённые игры» (фр. Jeux interdits) — фильм Рене Клемана, выпущенный в 1952 году. Экранизация романа Франсуа Буайе[fr] «Тайные игры» (фр. Les jeux inconnus, 1947). Лауреат премий «Золотой лев» и «Оскар».





Сюжет

Во время оккупации Франции во Второй мировой войне Полетт со своими родителями бежит из Парижа. Родители и её любимый щенок гибнут во время авианалёта на колонну беженцев.

Полетт встречает сына крестьянина Мишеля Долле, который приводит её в свой дом. Родители соглашаются оставить девочку в семье.

Мишель и Полетт хоронят щенка в старой мельнице, где потом устраивают кладбище животных, для которого Мишель похищает кресты с катафалка отца, кладбища и даже пытается украсть крест с алтаря церкви, но был остановлен священником.

Семья Долле враждует с соседями Гард.

Брат Мишеля Жорж умирает от удара копыт лошади.

Францис Гард дезертирует с фронта и встречается с сестрой Мишеля Бертой втайне от родителей.

Когда отец во время похорон Жоржа замечает пропажу крестов с катафалка, Мишель обвиняет в этом соседей.

Семья Долле приходит на кладбище для украшения могилы Жоржа и видят отсутствие креста. В ярости Долле-отец ломает крест на могиле Гард-матери. Гард-отец дерётся с ним. Но священник рассказывает про Мишеля.

Мишель убегает из дома. За Полетт приезжают жандармы. Мишель обещает отдать все кресты, если Полетт останется в семье. Но Долле-отец отдаёт Полетт жандармам. Мишель выбрасывает все кресты в реку.

Жандармы отвозят Полетт в лагерь беженцев под эгидой Красного Креста.

В ролях

Факты

  • Музыкальные темы в фильме аранжированы и исполнены испанским гитаристом Нарсисо Йепесом[1].
  • Первоначально французский продюсер Робер Дорфман планировал выпустить фильм, состоящий из трёх новелл, снятых разными режиссёрами, однако из-за финансовых трудностей была снята только новелла «Запрещённые игры» (в марте-апреле 1951), из которой впоследствии было решено сделать полнометражный фильм. Чтобы растянуть новеллу до полного метра, съёмочной группе пришлось доснимать часть материала (сентябрь 1952). За год дети, играющие главные роли, успели подрасти, а некоторые пейзажи изменились, но благодаря мастерству Рене Клемана и его команды зрители ничего не заметили[1].

Напишите отзыв о статье "Запрещённые игры"

Примечания

  1. 1 2 Лурселль, Жак. Авторская энциклопедия фильмов. — Т. 1. — С. 807. — ISBN 978-5-904175-02-3.


Отрывок, характеризующий Запрещённые игры

– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.