Зариновая атака в Токийском метрополитене

Зариновая атака в токийском метро
Станция Касумигасэки, одна из многих станций, пострадавших во время нападения
Место атаки	Токийский метрополитен
Дата	20 марта 1995 года
Способ атаки	распыление отравляющего газа зарин
Погибшие	12/13/27
Раненые	около 5000 — около 6300
Организаторы	Сёко Асахара

Зари́новая ата́ка в токи́йском метро́ (яп. 地下鉄サリン事件 Тикатэцу сарин дзикэн) — террористический акт с применением отравляющего вещества зарина, произошёл 20 марта 1995 года на станциях Касумигасэки и Нагататё.

Погибло, по разным данным, от 10 до 12 человек (по другим данным 13 и 27), более 5000 (по другим данным более 6300 человек) получили отравления различной степени тяжести. Атака была организована неорелигиозной деструктивной сектой Аум Синрикё.

В пяти скоординированных атаках преступники проткнули пакеты с зарином, обёрнутые в газеты, и распылили газ в метрополитене.

В связи с ранее произошедшими инцидентами внимание следствия было сосредоточено на группе Аум Синрикё. Силами полиции проведены массированные рейды на офисы Аум Синрикё в Токио и на лабораторию и штаб-квартиру секты в префектуре Яманаси, в результате которых изъяты многочисленные ёмкости токсичных химических веществ, используемых для производства зарина. В мае 1995 года в ходе общенациональных рейдов были арестованы Тидзуо Мацумото (Сёко Асахара), прятавшийся в нише стены с крупной суммой денег и спальным мешком, и более десятка других лидеров секты.

Асахара отрицал связь секты с терактом в метро, но часть последователей призналась в причастности к событиям в Токио, а также в ряде других инцидентов, включая убийство адвоката и его семьи, в убийствах членов организации или лиц, которых сочли врагами культа. В последующем были арестованы около 200 членов секты, ряд из них осужден за теракт и другие акты насилия. По другим данным арестовано было 484 адептов и предъявлено обвинение 188.

Суд признал лидера группы Сёко Асахару виновным по 13 из 17 обвинений, и в 2004 году приговорил его к смертной казни через повешение. В целом суд вынес 12 смертных приговоров руководителям организации и причастным лицам.

Макото Хирата, один из организаторов теракта, был арестован 1 января 2012 года. Наоко Кикути, тоже организатор, была арестована 3 июня 2012 года в городе Самигахара. 15-го июня в интернет-кафе был задержан последний организатор газовой атаки 57-летний Кацуя Такахаси. Массовая охота на него началась ещё 8-го июня. 17 июня 2012 года дело Кацуи Такахаси было передано в прокуратуру.

Механизм атаки

Непосредственно в атаке 20 марта 1995 года участвовали пять пар, состоящих из исполнителя и водителя. Основной обязанностью исполнителя было войти в вагон метро, проехать определённое количество станций, опустить пакеты с зарином на пол вагона и перед выходом проткнуть их специально заточенным концом зонта. Водители же ждали на указанной станции и должны были увезти исполнителей в безопасное место. Таким образом, хотя водители непосредственно не участвовали в отравлении людей, они полностью сознавали, на что идут, поэтому их судили наравне с исполнителями.

Зарин — не самое летальное вещество, однако достаточно капли размером с булавочную головку, чтобы убить взрослого человека. Каждый исполнитель имел при себе 2 пакета с зарином ёмкостью 1 литр, за исключением Ясуо Хаяси, у которого было 3 пакета.

По свидетельству врача Икуо Хаяси, документация по производству зарина была куплена в 1993 году в России. По его словам, члены секты заплатили Олегу Лобову за технологию изготовления зарина около 10 млн иен (79 тысяч долларов США). Его показания подтвердил «шеф разведки» секты Ёсихиро Иноуэ, признавшийся, что газ невозможно было бы изготовить без помощи Лобова.

Участники

Икуо Хаяси и Томомицу Ниими

До вступления в «Аум» Хаяси был доктором в японском министерстве науки и техники. Сын доктора, Хаяси учился в Университете Кэйо, и позже работал в Госпитале Кэйо. В 1990 году он ушёл с работы для того чтобы присоединиться к секте «Аум» и стать «министром исцеления» Асахары. В секте считался правой рукой Асахары и был главным врачом открытой лидером секты клиники, практикующей китайскую медицину. Хаяси был ответственен за некоторые «лечения» членов «Аум», которые подозревались в нелояльности, электрошоком и пентоталом натрия. «Лечения» закончились смертью. Теракт проводил на линии Тиёда, станция Син-Отяномидзу. В результате его действий погибло два человека, 231 получили увечья. Хаяси за сотрудничество со следствием вместо смертной казни был приговорён к пожизненному заключению.

Его водитель Томомицу Ниими был приговорён к смертной казни через повешение.

Кэнъити Хиросэ и Коити Китамура

Хиросэ окончил старшую школу и университет Васэда, специализировался на прикладной физике. В организации был причислен к «Министерству науки и техники», считался главным специалистом в области химии. Вместе с Масато Ёкоямой стоял во главе секретного плана создания автоматического пистолета. Несмотря на сильные колебания, 20 марта проткнул оба пакета с зарином на станции Отяномидзу. В результате погиб один человек, 358 получили травмы различной степени тяжести. Приговорен к смертной казни через повешение.

Его водителем был Коити Китамура.

Тору Тоёда и Кацуя Такахаси

Тоёда учился в Токийском университете, специализировался на прикладной физике, добился выдающихся успехов. Защитил кандидатскую диссертацию в элитной лаборатории. В секте принадлежал к «Министерству науки и техники» и действовал в бригаде химиков. Долго занимался «сёриндзи» («сёрин-рю»). Был ответственным за производство в 7-м павильоне секретного зарина. Проткнул пакеты между станциями Нака-Мэгуро и Эбису. Погиб один человек, 532 получили травмы. Приговорён к смертной казни через повешение.

Водителем был Кацуя Такахаси; был в бегах. Задержан 15 июня 2012 года в круглосуточном интернет-кафе.

Масато Ёкояма и Киётака Тонодзаки

Ёкояма окончил отделение прикладной физики политехнического факультета университета Токай. Один из заместителей начальника «Министерства науки» секты. Стоял во главе разработки автоматического пистолета. Проткнул пакеты на подъезде к станции Ёцуя. Около 250 человек получили травмы разной степени. Приговорён к смертной казни через повешение.

Водитель — Киётака Тонодзаки: приговорён к пожизненному заключению.

Ясуо Хаяси и Сигэо Сугимото

Хаяси родился в Токио и не является родственником Икуо Хаяси. Окончив токийскую вечернюю школу, он поступил в университет Когакуин, где изучал искусственный интеллект. После выпуска на постоянную работу не устроился, много путешествовал. В Индии увлекся религией. Вскоре после начала занятий йогой повстречался с «Аум Синрикё», вступил в секту, ушёл из дома. Занимал третье место в «Министерстве науки и техники». Сел в поезд на линии Хибия, отходивший от станции Кита-Сэндзю, на станции Уэно. На подъезде к станции Акихабара многократно проткнул все три взятых пакета. Скончались 8 человек, травмы разной степени тяжести получили 2 475 человек. Ясуо Хаяси за количество жертв прозвали «Машиной убийств». Приговорён к смертной казни через повешение.

Водитель — Сигэо Сугимото: приговорён к смертной казни через повешение.

Причины

В отношении причин такого же теракта в Мацумото (июнь 1994 года, 7 погибших, 144 пострадавших) есть другая версия: теракт был замаскированным неудавшимся покушением на неких судей, занимавшихся делом Асахары.

Вероятность предотвращения атаки

Выступая по случаю 15-й годовщины со дня трагедии, тогдашний премьер-министр Японии Юкио Хатояма в своей речи сказал, что «никто не предполагал, что такой террористический акт возможен».

Однако многие японцы не разделяют такое мнение премьера, считая, что полиция прозевала атаку, хотя имелись веские доказательства о готовящемся преступлении. Так, юрист Таро Такимото, сам являвшийся предполагаемой целью аумовцев, примерно за неделю до трагедии направил официальное письмо главе Национального полицейского агентства Японии Такадзи Кунимацу и генеральному прокурору. В письме он предполагал, что секта может совершить массовое убийство людей, применив зарин. Кунимацу, сам переживший в 2009 году покушение, заявил, что полиция располагала сведениями о том, что Аум Синрикё готовит ответное действие на полицейские обыски в штаб-квартире секты в префектуре Яманаси. Но полиция, по словам Кунимацу, не предприняла никаких действий, сославшись на отсутствие надёжных данных.

Литература

Научная

на русском языке

• [books.google.ru/books?id=xDZXuUQrE7wC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Религии мира: история, культура, вероучение] / Под ред. А. О. Чубарьяна, Г. М. Бонгард-Левина. — М.: Олма медиа групп, 2006. — 398 с. — ISBN 978-5-373-00714-6.

на других языках

• Pletcher, Kenneth. [www.britannica.com/EBchecked/topic/1669544/Tokyo-subway-attack-of-1995 Tokyo subway attack of 1995] // Encyclopaedia Britannica. — Encyclopaedia Britannica.
• Sandra Buckley The Encyclopedia of Contemporary Japanese Culture, Taylor and Francis, 2009, ISBN 978-0-415-48152-6
• David E. Kaplan, Andrew Marshall: The cult at the end of the world, New York: Crown Publishers, 1996, ISBN 0-517-70543-5
• Thomas Robbins, Susan J. Palmer: Millennium, messiahs, and mayhem: contemporary apocalyptic movements, Routledge, 1997, ISBN 0-415-91649-6
• Matthias Edbauer: 2000 lat 2000 wydarzeń: najważniejsze fakty z historii świata. Kleks, 2000. ISBN 83-7194-198-6.
• D. W. Brackett Holy Terror: Armageddon in Tokyo.— New York: Weatherhill, 1996.Weatherhill; 1st edition (June 1996) — 206 p. ISBN 0-8348-0353-4 ISBN 978-0-8348-0353-4
• James R. Lewis, Japan’s Waco: Aum Shinrikyo and the Eclipse of Freedom in the Land of the Rising Sun, 1998
• Tu A. T. (2000). «Overview of sarin terrorist attacks in Japan». ACS Symposium Series 745: 304–317. DOI:10.1021/bk-2000-0745.ch020.
• Ogawa Y, Yamamura Y, Ando A, et al. (2000). «An attack with sarin nerve gas on the Tokyo subway system and its effects on victims». ACS Symposium Series 745: 333–355. DOI:10.1021/bk-2000-0745.ch022.
• Sidell, Frederick R. Jane's Chem-Bio Handbook 3rd edition. — Jane's Information Group, 1998.
• Bonino, Stefano. Il Caso Aum Shinrikyo: Società, Religione e Terrorismo nel Giappone Contemporaneo, 2010, Edizioni Solfanelli, ISBN 978-88-89756-88-1. Preface by Erica Baffelli.

Документальная

• «Подземка» — документальная книга Харуки Мураками, посвящённая событиям зариновой атаки.
• T.R. Reid [archive.is/20120910114734/www.rickross.com/reference/apologist/apologist7.html Tokyo Cult Finds an Unlikely Supporter]//The Washington Post, May 1995
• [kommersant.ru/doc/199010 Главврач «Аум синрике» стал главным свидетелем обвинения] // Газета «Коммерсантъ». — 27.05.1998. — № 93 (1496). [www.webcitation.org/65OZWc6IZ Архивировано] из первоисточника 12 февраля 2012.
• «Survey: Subway sarin attack haunts more survivors» in Mainichi Online June 18, 2001
• Hongo, Jun [www.japantimes.co.jp/text/nn20111122i1.html «Last trial brings dark Aum era to end»] // Japan Times, 22 November 2011
• Kyodo News, [www.japantimes.co.jp/text/nn20111121x1.html «Failed appeal ends last Aum murder trial»] // Japan Times, 22 November 2011
• Sayo Sasaki [www.japantimes.co.jp/print/nn20100309f1.html Aum victim keeps memory alive via film.Documentary preserves feelings of '95 subway attack survivors] (недоступная ссылка с 11-05-2013 (4002 дня)) //Japan Times, 9 March 2010
• [web.archive.org/web/20111122015434/www.yomiuri.co.jp/dy/national/T111121005989.htm «Aum trials conclude at last / Top court finalizes death penalty on sarin chemist Endo»]//The Yomiuri Shimbun/The Daily Yomiuri. Nov. 22, 2011. ([www.webcitation.org/63N4HcyPP копия])
• [www.apologeticsindex.org/a06ae.html Aum Shinrikyo (Aum Supreme Truth; Aum Shinri Kyo; Aleph)] //Apologetics Index
• [www.stimson.org/cbw/pubs.cfm?id=12 Ataxia: The Chemical and Biological Terrorism Threat and the US Response] (недоступная ссылка с 11-05-2013 (4002 дня)), Chapter 3 — Rethinking the Lessons of Tokyo, Henry L. Stimson Centre Report No. 35, October 2000

См. также

• Химическое оружие

Отрывок, характеризующий Зариновая атака в Токийском метрополитене

Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.
«Вот она я!» как будто говорила она, отвечая на восторженный взгляд Денисова, следившего за ней.
«И чему она радуется! – подумал Николай, глядя на сестру. И как ей не скучно и не совестно!» Наташа взяла первую ноту, горло ее расширилось, грудь выпрямилась, глаза приняли серьезное выражение. Она не думала ни о ком, ни о чем в эту минуту, и из в улыбку сложенного рта полились звуки, те звуки, которые может производить в те же промежутки времени и в те же интервалы всякий, но которые тысячу раз оставляют вас холодным, в тысячу первый раз заставляют вас содрогаться и плакать.
Наташа в эту зиму в первый раз начала серьезно петь и в особенности оттого, что Денисов восторгался ее пением. Она пела теперь не по детски, уж не было в ее пеньи этой комической, ребяческой старательности, которая была в ней прежде; но она пела еще не хорошо, как говорили все знатоки судьи, которые ее слушали. «Не обработан, но прекрасный голос, надо обработать», говорили все. Но говорили это обыкновенно уже гораздо после того, как замолкал ее голос. В то же время, когда звучал этот необработанный голос с неправильными придыханиями и с усилиями переходов, даже знатоки судьи ничего не говорили, и только наслаждались этим необработанным голосом и только желали еще раз услыхать его. В голосе ее была та девственная нетронутость, то незнание своих сил и та необработанная еще бархатность, которые так соединялись с недостатками искусства пенья, что, казалось, нельзя было ничего изменить в этом голосе, не испортив его.
«Что ж это такое? – подумал Николай, услыхав ее голос и широко раскрывая глаза. – Что с ней сделалось? Как она поет нынче?» – подумал он. И вдруг весь мир для него сосредоточился в ожидании следующей ноты, следующей фразы, и всё в мире сделалось разделенным на три темпа: «Oh mio crudele affetto… [О моя жестокая любовь…] Раз, два, три… раз, два… три… раз… Oh mio crudele affetto… Раз, два, три… раз. Эх, жизнь наша дурацкая! – думал Николай. Всё это, и несчастье, и деньги, и Долохов, и злоба, и честь – всё это вздор… а вот оно настоящее… Hy, Наташа, ну, голубчик! ну матушка!… как она этот si возьмет? взяла! слава Богу!» – и он, сам не замечая того, что он поет, чтобы усилить этот si, взял втору в терцию высокой ноты. «Боже мой! как хорошо! Неужели это я взял? как счастливо!» подумал он.
О! как задрожала эта терция, и как тронулось что то лучшее, что было в душе Ростова. И это что то было независимо от всего в мире, и выше всего в мире. Какие тут проигрыши, и Долоховы, и честное слово!… Всё вздор! Можно зарезать, украсть и всё таки быть счастливым…


Давно уже Ростов не испытывал такого наслаждения от музыки, как в этот день. Но как только Наташа кончила свою баркароллу, действительность опять вспомнилась ему. Он, ничего не сказав, вышел и пошел вниз в свою комнату. Через четверть часа старый граф, веселый и довольный, приехал из клуба. Николай, услыхав его приезд, пошел к нему.
– Ну что, повеселился? – сказал Илья Андреич, радостно и гордо улыбаясь на своего сына. Николай хотел сказать, что «да», но не мог: он чуть было не зарыдал. Граф раскуривал трубку и не заметил состояния сына.
«Эх, неизбежно!» – подумал Николай в первый и последний раз. И вдруг самым небрежным тоном, таким, что он сам себе гадок казался, как будто он просил экипажа съездить в город, он сказал отцу.
– Папа, а я к вам за делом пришел. Я было и забыл. Мне денег нужно.
– Вот как, – сказал отец, находившийся в особенно веселом духе. – Я тебе говорил, что не достанет. Много ли?
– Очень много, – краснея и с глупой, небрежной улыбкой, которую он долго потом не мог себе простить, сказал Николай. – Я немного проиграл, т. е. много даже, очень много, 43 тысячи.
– Что? Кому?… Шутишь! – крикнул граф, вдруг апоплексически краснея шеей и затылком, как краснеют старые люди.
– Я обещал заплатить завтра, – сказал Николай.
– Ну!… – сказал старый граф, разводя руками и бессильно опустился на диван.
– Что же делать! С кем это не случалось! – сказал сын развязным, смелым тоном, тогда как в душе своей он считал себя негодяем, подлецом, который целой жизнью не мог искупить своего преступления. Ему хотелось бы целовать руки своего отца, на коленях просить его прощения, а он небрежным и даже грубым тоном говорил, что это со всяким случается.
Граф Илья Андреич опустил глаза, услыхав эти слова сына и заторопился, отыскивая что то.
– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.