Зарипов, Альберт Маратович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Зарипов, Альберт Маратович
Дата рождения

8 ноября 1968(1968-11-08) (55 лет)

Место рождения

пос. Бустон Бухарской области, УзССР

Род войск

спецназ ГРУ

Годы службы

1985—1996

Звание

старший лейтенант

Часть

22-й отдельная бригада СпН ГРУ

Награды и премии

Альберт Маратович Зарипов (род. 8 ноября 1968 года в пос. Бустон Бухарской области, УзССР) — офицер спецназа, герой Российской Федерации, участник Афганской, Первой чеченской войны и других вооруженных конфликтов. Писатель, правозащитник.





Биография

По национальности татарин[1].

В 1985—1987 учился в Рязанском радиотехническом институте (ныне Рязанский Радиотехнический университет). В 1987 году призван на срочную службу в ряды Советской Армии. Проходил службу в шестом батальоне спецназа в п. Лашкаргах («Лошкаревка») (Афганистан) на должности старшего разведчика-пулеметчика, а потом на должности заместителя командира группы спецназа.

В 1993 году окончил Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище (РВВДКУ) (5 батальон). В качестве офицера спецназа в составе 22-й отдельной бригады СпН ГРУ (пос. Ковалёвка, Аксайского р-на, Ростовская обл.) принимал участие:

  • в защите и охране мирного населения в зоне ЧП республики Северная Осетия август-октябрь 1993 г.
  • в спецоперации по освобождению ростовских школьников, взятых в заложники в декабре 1993 г.
  • в наведении конституционного порядка в Чечне с января 1995 г.
  • в спецоперации в г. Будённовске в июне 1995 г.

В январе 1996 года участвовал спецоперации по уничтожению чеченского боевика Салмана Радуева.

Бой за село Первомайское и ранение

9-18 января 1996 чеченские боевики захватили город Кизляр и посёлок Первомайское.

В ночь 17-18 января 1996 года, около 4:00, боевики численностью примерно 350 человек предприняли попытку прорыва на территорию Чеченской республики из дагестанского села Первомайское. Для этого им надо было пройти через кольцо окружения федеральных войск. По некоторым данным, информация о наименее укрепленном участке окружения была передана боевикам через одного из журналистов, которые в погоне за сенсациями входили в село, «сдавались» боевикам и оттуда освещали ход событий. Накануне прорыва некоторых журналистов отпустили.

Самые большие силы боевиков были направлены на участок, охраняемый группой спецназа во главе с Зариповым, которая несколько дней «в чистом поле» осуществляла охрану большого участка кольца окружения. Командование группировки, проводившее операцию, не позаботилось о своевременном усилении охраны вверенного участка, что и послужило причиной выбора Радуевым именно этого направления для прорыва.

По своевременной команде, группа Зарипова открыла огонь на поражение. Противник был отброшен назад. Старший лейтенант лично уничтожил 2 расчета крупнокалиберных пулеметов, а также несколько боевиков.

В ходе второй атаки, боевикам удалось близко подойти к позициям группы Зарипова. В ходе ближнего боя противник начал использовать осколочные, противотанковые гранаты, постоянно вел огонь из пулеметов, подствольных гранатометов.

В течение боя старший лейтенант Зарипов эвакуировал четырёх раненых и трех погибших военнослужащих. Получив команду покинуть позиции, остался прикрывать отход группы.

В бою А. З. Зарипов получил ранение в голову: потерял правый глаз, левый сильно пострадал. В результате неудачного лечения в госпитале им. Бурденко полностью потерял зрение.

Указом Президента РФ от 15 мая 1996 года за мужество, героизм, проявленные при выполнении воинского долга старшему лейтенанту Зарипову Альберту Маратовичу присвоено звание Героя Российской Федерации с вручением медали «Золотая Звезда».[2]

Литературная и правозащитная деятельность

Альберт автор ряда произведений о Чеченской и Афганской войнах. Основная работа — книга «Первомайка» (2003), изданная на личные средства автора. Большинство экземпляров книги были бесплатно розданы военнослужащим и ветеранам.[3]

В настоящее время проживает в Москве, активно помогает и защищает права инвалидов войны, занимается просветительской деятельностью, на собственные деньги строит Дом ветеранов им. лейтенанта Александра Винокурова — офицера 22-й Бригады, героически погибшего у села Первомайское и забытого командованием.[4]

Напишите отзыв о статье "Зарипов, Альберт Маратович"

Примечания

  1. [artofwar.ru/z/zaripow_a/text_0070.shtml Зарипов Альберт Маратович]
  2. [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12665 Герой России Зарипов Альберт Маратович]
  3. [artofwar.ru/z/zaripow_a/text_0010.shtml Зарипов Альберт Маратович. Первомайка]
  4. [artofwar.ru/z/zaripow_a/text_0520.shtml Зарипов Альберт Маратович. Дом Ветеранов Имени Лейтенанта Александра Винокурова]

Использованы материалы

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=12665 Зарипов, Альберт Маратович]. Сайт «Герои Страны».

  • Зарипов А. М. «Первомайка»: Повести.- Брянск, 2002.- 336 с, ил.
  • Труд.ру 235 21.12.01
  • Ресурс «Art of War.ru»
  • Альманах Art of War 1(2)
  • [artofwar.ru/z/zaripow_a/ Литературные произведения Зарипова]


Отрывок, характеризующий Зарипов, Альберт Маратович

– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.