Зарубина, Наталья Николаевна
Поделись знанием:
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
| Наталья Николаевна Зарубина | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: |
СССР, Россия |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
Институт востоковедения АН СССР (с 1986 года); МГИМО (с 2001 года) |
| Альма-матер: |
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова |
| Сайт: |
[www.mgimo.ru/zarubina/index.phtml mo.ru/zarubina/index.phtml] |
Наталья Николаевна Зарубина (род. 5 апреля 1963, Москва) — российский учёный, философ. Основная сфера научных интересов — социология хозяйственной жизни, хозяйственная культура, теория модернизации и постмодернизации, социокультурные факторы развития предпринимательства. Автор серии научных и научно-методических трудов, посвященных проблематике социокультурных предпосылок хозяйственного развития. Профессор МГИМО, доктор философских наук.
Содержание
Биография
В 1985 году окончила философский факультет МГУ им. М. В. Ломоносова. С 1986 года — сотрудник Института востоковедения АН СССР. С 2001 года — профессор кафедры социологии МГИМО (У) МИД России.
Труды
- Зарубина Н.Н. Макс Вебер о влиянии индуизма на социально-экономическое развитие Индии. — М.: 1991 г., кандидатская диссертация
- Зарубина Н.Н. Хозяйственная культура как фактор модернизации. — М.: 2000 г., докторская диссертация, Институт философии РАН
- Зарубина Н.Н. Социокультурные факторы хозяйственного развития: Макс Вебер и современные теории модернизации. — СПб.: РХГИ, 1998
- Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. — М.: Магистр, 1998
- Зарубина Н.Н., др. Российская цивилизация. / Под общей редакцией Мчедлова М.П. — М.: Академический проект, 2003
- Зарубина Н.Н. Социология хозяйственной жизни: Проблемный анализ в глобальной перспективе. — М.: Логос, 2006.
- Зарубина Н.Н. Бизнес в зеркале русской культуры. — М.: Анкил, 2004.
- Зарубина Н.Н. Социально-культурные основы хозяйства и предпринимательства. — М.: Магистр, 1998. (Учебное пособие)
- Зарубина Н.Н., др. Российская цивилизация. Учебное пособие для вузов. — М.: Академический проект, 2003
- Зарубина Н.Н., др. Культура толерантности: опыт дипломатии для решения современных управленческих проблем. / Под ред. Тюлина И.Г. — М.: МГИМО, 2004. (в соавторстве)
- Зарубина Н.Н. Деньги как социокультурный феномен. Монография. - М.: Анкил, 2011.
- Зарубина Н.Н. Экономическая социология. Учебник. - М.: Юрайт, 2015.
Статьи
- Без протестантской этики: проблема социокультурной легитимизации предпринимательства в модернизирующихся обществах // Вопросы философии, 2001, №10.
- Хозяйственная культура постсоветской России: на перекрестке мнений // Обновление России. Сборник статей. М., РНИСиНП, 2001.
- Этика служения в российской хозяйственной культуре: светские и духовные предпосылки // Христианские начала экономической этики. М., 2001.
- Этика предпринимательства в русской культуре // Отечественные записки, 2002, №4-5
- Российский предприниматель в художественной литературе XIX — начала XX века // Общественные науки и современность, 2003, №1
- Кто будет работать в России? // Москва, 2003, №4
- Проклятое благо // Отечественные записки, 2003, №3 (12)
- Религиозные ориентации постсоветского предпринимательства // Преподавание истории и обществознания в школе, 2003, №3
- Этика служения и этика ответственности в культуре русского предпринимательства // Общественные науки и современность, 2004, №1.
- Деньги как социокультурный феномен: пределы функциональности // Социологические исследования, 2005, №7.
Напишите отзыв о статье "Зарубина, Наталья Николаевна"
Ссылки
- [www.mgimo.ru/zarubina/index.phtml Биографическая справка на сайте МГИМО]
- [www.mgimo.ru/fileserver/2004/kafedry/sociolog/zarubina.rtf Список научных работ Зарубиной Н.Н.]
- Зарубина Н.Н. [ng.ru/style/2001-04-11/8_business.html Благочестие и предпринимательство] // ng.ru
- [www.ecsocman.edu.ru/db/msg/198202.html Биографическая справка на ecsocman.edu.ru]
Отрывок, характеризующий Зарубина, Наталья Николаевна
В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.
Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.
Даву сидел на конце комнаты над столом, с очками на носу. Пьер близко подошел к нему. Даву, не поднимая глаз, видимо справлялся с какой то бумагой, лежавшей перед ним. Не поднимая же глаз, он тихо спросил:
– Qui etes vous? [Кто вы такой?]
