Зарубин, Василий Михайлович

Зарубин, Василий Михайлович<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Рождение:	4 февраля 1894(1894-02-04) д. Панино Бронницкий уезд, Московская губерния, Российская империя
Смерть:	18 сентября 1974(1974-09-18) (80 лет)
Супруга:	Елизавета Юльевна Зарубина (Горская)
Военная служба
Звание:
Награды:

Василий Михайлович Зарубин (4 февраля 1894, д. Панино, Бронницкий уезд, Московская губерния, Российская империя — 1972) — советский разведчик, генерал-майор (9 июля 1945 года).

Биография

Родился в деревне Панино Бронницкого уезда Московской губернии. Его отец — кондуктор станции Москва-Курская — был членом РСДРП. Всего в семье, помимо Василия, было 12 детей, двое из которых впоследствии также работали в органах госбезопасности.

В 1903—1908 годах учился в 2-классном училище при Московско-Курской железной дороге. Учёбу совмещал с работой в товариществе В. Лыжина.

Принимал участие в Первой мировой войне. Воевал на Западном фронте. За антивоенную агитацию был отправлен в штрафную роту, в составе которой получил ранение. Войну закончил рядовым.

В марте 1917 года был избран членом полкового солдатского комитета. С сентября того же года работал конторщиком в товариществе «Волжская мануфактура» в Москве, а ещё позже — помощником кладовщика на складе. В апреле 1918 года вступил в РКП(б).

В сентябре 1918 года был отправлен на Южный фронт для службы в РККА. Занимал посты начальника конной связи, помощника начальника штаба по оперативной части 1-й бригады 1-й Московской рабочей дивизии. В феврале 1920 года был назначен инструктором-контролёром 24-й бригады ВОХР Орловского сектора, а в октябре — сотрудником для поручений при начальнике 5-й дивизии внутренней службы в городе Козлове.

При расформировании войск внутренней службы попал в органы ВЧК. С января 1921 года работал помощником уполномоченного по борьбе со спекуляцией районной транспортной ЧК Центра (Москва), затем — уполномоченным, заместителем начальника, начальником СОЧ Отдельной дорожно-транспортной ЧК и — по совместительству — заместителем начальника Отдельной дорожно-транспортной ЧК в Москве.

В апреле 1922 года был переведён в полномочное представительство ГПУ Дальневосточного военного округа, где назначен заместителем начальника Особого отдела 17-го Приморского корпуса в Никольске-Уссурийском.

Работал в Дании, Швейцарии, Германии, затем в центральном аппарате разведки, преподавал в Школе особого назначения НКВД.

В 1940 году его и группу других разведчиков Берия обвинил в сотрудничестве с гестапо, но лично Зарубина репрессии обошли стороной.

Весной 1941 года был направлен в Китай для восстановления связи с германским советником Чан Кайши, который в прошлом был одним из руководителей штурмовых отрядов в Германии ( по ряду свидетельств, им являлся Вальтер Франц Мария Штеннес). В беседах с Зарубиным немец сообщил, что располагает точными сведениями о подготовке Гитлера к нападению на СССР и назвал дату — май — июнь.

В Китае Зарубин работал заместителем резидента Ф. Я. Карина.

Совместно с И. А. Чичаевым вёл переговоры с миссией британской разведки СИС о налаживании сотрудничества в борьбе с гитлеровскими спецслужбами.

Осенью 1941 г. было принято решение направить Зарубина резидентом «легальной» резидентуры в США. Перед отъездом он был принят Сталиным.

В США Зарубин и его жена находились до 1944 года. За достигнутые результаты в работе в сентябре 1944 года ему было присвоено звание комиссара госбезопасности, а постановлением СНК СССР от 9 июля 1945 года — генерал-майора.

По возвращении на Родину был назначен заместителем начальника внешней разведки и одновременно — заместителем начальника нелегальной разведки. На этих должностях он проработал до 1948 года, когда был уволен в запас по состоянию здоровья.

Похоронен на Калитниковском кладбище.

Семья

• Был женат на Ольге Георгиевне Зарубиной (Наумовой), с которой развёлся в Китае (она повторно вышла замуж за Наума Эйтингона). Дочь от первого брака — Зоя Васильевна Зарубина (1920—2009), сотрудница советских органов государственной безопасности, разведчица, профессор, преподаватель МГПИИЯ. Внучка — Татьяна Козлова. Правнук — Алексей Козлов, (род. 1974), бывший гендиректор компании «Корфинанс» и помощник председателя комитета Совета федерации по международным делам Михаила Маргелова, муж журналистки Ольги Романовой, осуждённый в 2008 году за мошенничество и покушение на легализацию или отмывание денежных средств, автор Бутырка-блог.
• Второй женой была разведчица Елизавета Юльевна Зарубина (в девичестве Розенцвейг, 1900—1987). (Яков Блюмкин был арестован по доносу любовницы Лизы Розенцвейг) Их сын — Пётр Васильевич Зарубин (род. 1932, Париж) — советский и российский учёный, доктор технических наук, профессор, один из организаторов советской программы использования лазерных технологий в военных целях.

Награды

Награждён двумя орденами Ленина, орденами Красного Знамени и Красной Звезды, многими медалями.

Ссылки

• [svr.gov.ru/history/zar.htm Биография на сайте Службы внешней разведки РФ]

Отрывок, характеризующий Зарубин, Василий Михайлович

Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!