Зарубин, Иван Иванович (лингвист)

Иван Иванович Зарубин
Дата рождения:	1887(1887)
Место рождения:	Санкт-Петербург Санкт-Петербургская губерния, Российская империя
Дата смерти:	3 февраля 1964(1964-02-03)
Место смерти:	СССР
Страна:	Российская империя→ СССР
Научная сфера:	востоковедение
Учёная степень:	доктор филологических наук
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Санкт-Петербургский университет
Известен как:	основоположник научного таджиковедения и памироведения

Ива́н Ива́нович Зару́бин (1887 год, Санкт-Петербург, Санкт-Петербургская губерния, Российская империя — 3 февраля 1964 года, Санкт-Петербург, РСФСР, СССР) — российский и советский учёный-востоковед, иранист, таджиковед и памировед, доктор филологических наук, профессор. Известен как основоположник научного таджиковедения и памироведения в СССР.

Родился в 1887 году в Санкт-Петербурге, в семье врача. В 1907 году поступил в Петербургский университет, где одновременно занимался на юридическом и историко-филологическом (дальневосточное отделение) факультетах. В 1910 году был арестован за участие в студенческих выступлениях и исключён из университета. Сдал экзамены экстерном за университетский курс на юридическом факультете Харьковского университета. Как лингвист и этнограф получил подготовку под руководством академиков Льва Яковлевича Штернберга, Василия Васильевича Радлова, Карла Германовича Залемана.

С 1900 года работал научным сотрудником, а с 1918 года заведующим отделом мусульманских народов Средней Азии музея антропологии и этнографии Института этнографии АН СССР.

Летом 1914 года совершил свою первую научную экспедицию на Памир (совместно с французским иранистом Робертом Готьо). Начальник Отдела Ближнего Востока и Центральной Азии Ленинградской Кунсткамеры. В той экспедиции, исследователи работали в основном в районах распространения бартангских и рушанских диалектов. Большая часть Памирской коллекции Кунсткамеры добыта именно Иваном Зарубиным в ходе экспедиции 1914 года.

С 1938 года доктор филологических наук (без защиты), с того же года профессор. До 1964 года научный сотрудник ЛО Института языкознания АН СССР. Преподаватель ЛИФЛИ и ЛГУ. Был начальником Отдела Ближнего Востока и Центральной Азии Ленинградской Кунсткамеры.

Иван Иванович Зарубин является автором работ по малоизученным в то время памирским языкам, а также по белуджскому языку. Работы Ивана Зарубина по таджикскому языку явились той основой, на которой в дальнейшем формировалось советское и современное научное таджиковедение.

Иван Зарубин был востоковедом, стоявшим во главе целого научного направления в СССР, которое занималось сбором и научной обработкой лингвистических и этнографических материалов по живым иранским языкам, распространённым на территории Российской империи, а позднее — СССР. Результатом деятельности Ивана Ивановича Зарубина и его учеников явились публикации текстов, словарей и грамматических описаний таких иранских языков, которые до этого в некоторых случаях были известны исследователям только в виде небольшого списка слов. Большинство иранистов, занимавшихся в СССР начиная с 1920-х годов и занимающихся в настоящее время живыми иранскими языками, являются учениками Ивана Зарубина или учениками его учеников.

Экспедиции Зарубина

• 1914 год — Памир. Совместно с французским иранистом Робертом Готьо (1876—1916) (организована французским и Русским комитетами для изучения Средней и Восточной Азии); исследователи работали в основном в районах распространения бартангских и рушанских диалектов.
• 1915—1916 годы — Памир. Иван Зарубин один в течение полутора лет побывал во всех важнейших очагах расселения ираноязычных народностей Памира; в той или иной степени были обследованы все памирские языки.
• 1918—1919 годы — Туркмения.
• 1926 год — Средняя Азия. Экспедиция в составе 6 человек, руководитель Иван Зарубин (под эгидой АН СССР). Обследованы горные районы верховьев Зарафшана, а также города Самарканд, Пенджикент, Ура-Тюбе и Ташкент.
• 1927 год — Экспедиция в долину реки Зарафшан для обследования таджикских говоров.
• 1928—1929 годы — Поездки Ивана Зарубина в Туркмению в составе Среднеазиатской этнографической экспедиции для исследования белуджского языка. В экспедицию входили Эдит Густавовна Гафферберг, Дмитрий Демьянович Букинич.
• 1948—1949 годы — Диалектологическая экспедиция Института истории, языка и литературы Таджикского филиала АН СССР в Куляб под руководством Ивана Зарубина и Валентины Соколовой, в которую входили Розалия Неменова, Юлия Богорад и Валентина Яблонская.

Библиография

• Шугнанские тексты и словарь. М.-Л., 1960;
• Орошорские тексты и словарь. Памирская экспедиция 1928 г. Вып. VI. Л., 1930.
• Бартангские и рушанские тексты и словарь. М.-Л., 1937.
• К характеристике мунджанского языка // Иран, I, Л., 1927
• Отчёт об этнологических работах в Средней Азии летом 1926 г. / Известия АН СССР. 1927.
• [elib.shpl.ru/ru/nodes/23242-zarubin-i-i-naselenie-samarkandskoy-oblasti-ego-chislennost-etnograficheskiy-sostav-i-territorialnoe-raspredelenie-po-materialam-selsko-hozyaystvennoy-perepisi-1917-g-popolnennoy-drugimi-istochnikami-l-1926#page/1/mode/grid/zoom/1 Население Самаркандской области. Его численность, этнографический состав и территориальное распределение.] — Л., 1926.
• Очерк разговорного языка самаркандских евреев// Иран. Т. II. Л., 1928.
• К изучению белуджского языка и фольклора, — ЗКВ, V, 1930;
• Белуджские сказки, -«Труды Ин-та востоковедения АН СССР», IV, Л., 1932;
• [beludzove.central-asia.su/doku.php?id=beludzskie_skazki Белуджские сказки: Часть II. Академиия наук, 1949.] beludzove.central-asia.su

Ссылки

• [iling.spb.ru/pdf/liudi/zarubin.html Иван Иванович Зарубин]
• [iling.spb.ru/pdf/liudi/zarubin.html ИЛИ РАН]
• [www.kunstkamera.ru/museums_structure/nauchnye_otdely/otdel_etnografii_centralnoj_azii/ Кунсткамера]

Отрывок, характеризующий Зарубин, Иван Иванович (лингвист)

– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
– Возьми, возьми ребенка, – проговорил Пьер, подавая девочку и повелительно и поспешно обращаясь к бабе. – Ты отдай им, отдай! – закричал он почти на бабу, сажая закричавшую девочку на землю, и опять оглянулся на французов и на армянское семейство. Старик уже сидел босой. Маленький француз снял с него последний сапог и похлопывал сапогами один о другой. Старик, всхлипывая, говорил что то, но Пьер только мельком видел это; все внимание его было обращено на француза в капоте, который в это время, медлительно раскачиваясь, подвинулся к молодой женщине и, вынув руки из карманов, взялся за ее шею.
Красавица армянка продолжала сидеть в том же неподвижном положении, с опущенными длинными ресницами, и как будто не видала и не чувствовала того, что делал с нею солдат.
Пока Пьер пробежал те несколько шагов, которые отделяли его от французов, длинный мародер в капоте уж рвал с шеи армянки ожерелье, которое было на ней, и молодая женщина, хватаясь руками за шею, кричала пронзительным голосом.
– Laissez cette femme! [Оставьте эту женщину!] – бешеным голосом прохрипел Пьер, схватывая длинного, сутоловатого солдата за плечи и отбрасывая его. Солдат упал, приподнялся и побежал прочь. Но товарищ его, бросив сапоги, вынул тесак и грозно надвинулся на Пьера.
– Voyons, pas de betises! [Ну, ну! Не дури!] – крикнул он.
Пьер был в том восторге бешенства, в котором он ничего не помнил и в котором силы его удесятерялись. Он бросился на босого француза и, прежде чем тот успел вынуть свой тесак, уже сбил его с ног и молотил по нем кулаками. Послышался одобрительный крик окружавшей толпы, в то же время из за угла показался конный разъезд французских уланов. Уланы рысью подъехали к Пьеру и французу и окружили их. Пьер ничего не помнил из того, что было дальше. Он помнил, что он бил кого то, его били и что под конец он почувствовал, что руки его связаны, что толпа французских солдат стоит вокруг него и обыскивает его платье.
– Il a un poignard, lieutenant, [Поручик, у него кинжал,] – были первые слова, которые понял Пьер.
– Ah, une arme! [А, оружие!] – сказал офицер и обратился к босому солдату, который был взят с Пьером.
– C'est bon, vous direz tout cela au conseil de guerre, [Хорошо, хорошо, на суде все расскажешь,] – сказал офицер. И вслед за тем повернулся к Пьеру: – Parlez vous francais vous? [Говоришь ли по французски?]
Пьер оглядывался вокруг себя налившимися кровью глазами и не отвечал. Вероятно, лицо его показалось очень страшно, потому что офицер что то шепотом сказал, и еще четыре улана отделились от команды и стали по обеим сторонам Пьера.
– Parlez vous francais? – повторил ему вопрос офицер, держась вдали от него. – Faites venir l'interprete. [Позовите переводчика.] – Из за рядов выехал маленький человечек в штатском русском платье. Пьер по одеянию и говору его тотчас же узнал в нем француза одного из московских магазинов.
– Il n'a pas l'air d'un homme du peuple, [Он не похож на простолюдина,] – сказал переводчик, оглядев Пьера.
– Oh, oh! ca m'a bien l'air d'un des incendiaires, – смазал офицер. – Demandez lui ce qu'il est? [О, о! он очень похож на поджигателя. Спросите его, кто он?] – прибавил он.
– Ти кто? – спросил переводчик. – Ти должно отвечать начальство, – сказал он.
– Je ne vous dirai pas qui je suis. Je suis votre prisonnier. Emmenez moi, [Я не скажу вам, кто я. Я ваш пленный. Уводите меня,] – вдруг по французски сказал Пьер.
– Ah, Ah! – проговорил офицер, нахмурившись. – Marchons! [A! A! Ну, марш!]
Около улан собралась толпа. Ближе всех к Пьеру стояла рябая баба с девочкою; когда объезд тронулся, она подвинулась вперед.
– Куда же это ведут тебя, голубчик ты мой? – сказала она. – Девочку то, девочку то куда я дену, коли она не ихняя! – говорила баба.
– Qu'est ce qu'elle veut cette femme? [Чего ей нужно?] – спросил офицер.
Пьер был как пьяный. Восторженное состояние его еще усилилось при виде девочки, которую он спас.
– Ce qu'elle dit? – проговорил он. – Elle m'apporte ma fille que je viens de sauver des flammes, – проговорил он. – Adieu! [Чего ей нужно? Она несет дочь мою, которую я спас из огня. Прощай!] – и он, сам не зная, как вырвалась у него эта бесцельная ложь, решительным, торжественным шагом пошел между французами.
Разъезд французов был один из тех, которые были посланы по распоряжению Дюронеля по разным улицам Москвы для пресечения мародерства и в особенности для поимки поджигателей, которые, по общему, в тот день проявившемуся, мнению у французов высших чинов, были причиною пожаров. Объехав несколько улиц, разъезд забрал еще человек пять подозрительных русских, одного лавочника, двух семинаристов, мужика и дворового человека и нескольких мародеров. Но из всех подозрительных людей подозрительнее всех казался Пьер. Когда их всех привели на ночлег в большой дом на Зубовском валу, в котором была учреждена гауптвахта, то Пьера под строгим караулом поместили отдельно.


В Петербурге в это время в высших кругах, с большим жаром чем когда нибудь, шла сложная борьба партий Румянцева, французов, Марии Феодоровны, цесаревича и других, заглушаемая, как всегда, трубением придворных трутней. Но спокойная, роскошная, озабоченная только призраками, отражениями жизни, петербургская жизнь шла по старому; и из за хода этой жизни надо было делать большие усилия, чтобы сознавать опасность и то трудное положение, в котором находился русский народ. Те же были выходы, балы, тот же французский театр, те же интересы дворов, те же интересы службы и интриги. Только в самых высших кругах делались усилия для того, чтобы напоминать трудность настоящего положения. Рассказывалось шепотом о том, как противоположно одна другой поступили, в столь трудных обстоятельствах, обе императрицы. Императрица Мария Феодоровна, озабоченная благосостоянием подведомственных ей богоугодных и воспитательных учреждений, сделала распоряжение об отправке всех институтов в Казань, и вещи этих заведений уже были уложены. Императрица же Елизавета Алексеевна на вопрос о том, какие ей угодно сделать распоряжения, с свойственным ей русским патриотизмом изволила ответить, что о государственных учреждениях она не может делать распоряжений, так как это касается государя; о том же, что лично зависит от нее, она изволила сказать, что она последняя выедет из Петербурга.