Зарядье (парк)

Парк «Заря́дье» — объект, строящийся в Москве на месте снесённой в 2006 году гостиницы «Россия» и одноимённого исторического района. Открытие запланировано ко дню города в 2017 году.

В 2015 году появилась информация, что для привлечения финансирования город отдаёт девелоперу участок на углу улицы Варварки и Китайгородского проезда и на месте сохранившихся дореволюционных доходных домов, в том числе дома «Якорь» (снесены до фасадной стены к осени 2016 года), запланировано коммерческое строительство.

История появления

Одним из инициаторов идеи парка на месте снесённой гостиницы был Андрей Гринев, который в 2011 заявил о ней в интервью The Village (ещё ранее москвичи пытались отстоять подобную идею для другой освободившейся стройплощадки неподалёку от Кремля — на месте снесённой гостиницы «Москва»). 20 января 2012 года премьер-министр РФ Владимир Путин указал мэру Москвы Сергею Собянину подумать над созданием здесь парковой зоны. В 2012 году было создано общественное движение «Друзья Зарядья», которое начало отстаивать идею создания парка. Оно провело ряд семинаров и круглых столов, а также организовало выставку и дискуссионную площадку «Москва — город для людей» в рамках III Московской архитектурной биеннале, где обсуждался будущий парк. В середине 2012 года строительство нового комплекса на участке было официально отменено в пользу парка.

Конкурс на проект проходил с мая до ноября 2013 года. Архитектурный критик Григорий Ревзин отметил, что в финал прошел только один российский архитектор: «мы не строили парков с 1957 года, парк Дружбы на Речном вокзале со скульптурами Веры Мухиной в честь фестиваля молодежи и студентов — это наше последнее высказывание по теме, а язык этого искусства сильно изменился».

Победителем конкурса стало американские бюро Diller Scofidio + Renfro, автор парка High Line в Нью-Йорке. Вместе с Hargreaves Associates (ландшафтные архитекторы) и российским бюро Citymakers (местный представитель) был организован международный консорциум. Его консультантами стали инженерные бюро Transsolar и Buro Happold, управляющий Центральным парком Нью-Йорка Даглас Блонски, итальянские эксперты по транспорту Mobility in Chain и другие.

Планировалось, что строительство начнётся в 2015 году и завершится к 2017 году. Строительство парка началось 24 апреля 2015 года с заливки фундаментной плиты подземного паркинга на 400 машиномест. В июне 2015 года было подтверждено, что консорциум подписал контракт на следующий этап разработки концепции.

Внутреннее убранство трёх строящихся павильонов, объединённых общей темой «Воспоминание о природе», будет выполнено по проекту архитектурного бюро Тимура Башкаева. Интерьер «Медиацентра», нахождение в котором должно ассоциироваться с пребыванием на природе, будет выдержан в стиле минимализма. «Заповедное посольство» будет иметь стену из белого известняка, дающую возможность разворачивать экраны до трёх метров высотой. «Ледяная пещера» будет иметь фойе со сложным потолком; вестибюль предполагается выполнить в строгих формах из недорогих отделочных материалов. Интерьер будут дополнять мебель и малые архитектурные объёмы кубической формы.

Угроза историческому наследию

Древний город погибает дважды. Первый раз — когда производится его снос. Второй раз, теперь уже безвозвратно, — когда уничтожаются его части, скрытые напластованиями земли. — Игорь Кондратьев, археолог.

Концепция строительства парка совершенно не учитывает историю участка, его археологию, старинную планировку улиц и сохранившиеся фундаменты, включая объекты Китайгородской стены. Градозащитное движение «Архнадзор» заявило, что авторы проекта-победителя «предлагают фантастический рельеф», тогда как правовой режим охранной зоны ансамбля Московского Кремля, утверждённый в 1997 году, предусматривает регенерацию не только исторических градостроительных характеристик, но и исторического рельефа. Под землёй сохранились нижние части 23 объектов, снесённых в советское время — но даже эти материалы не были положены в основу проектирования. Полноценные археологические работы в Зарядье никогда не проводились.

В 2015 году появилась информация, что для привлечения финансирования строительства парка «Зарядье» московские власти отдают инвесторам под коммерческую застройку участок на углу Варварки и Китайгородского проезда, где сохранились дореволюционные доходные дома. Чтобы расчистить место под строительство новой гостиницы запланирован снос владения дома № 14 на улице Варварке — доходного дома З. М. Персиц (1909, архитектор Н. И. Жерихов). Здание имело статус ценного градоформирующего объекта, в нём сохранились богатый лепной декор стен и потолков, художественное оформление лестничных пролётов.

Общая площадь новостроек в восточной части квартала будет сопоставима с площадью снесенной гостиницы «Россия». Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов заявил, что в номере у каждого постояльца отеля в парке «Зарядье» будет собственное дерево: «это очень интересный аттракцион для тех, кто будет жить в отеле и для тех, кто будет приходить в парк погулять».

В 2016 году появились слухи, что, возможно, будет снесён участок Китайгородской стены, реконструированный вдоль проезжей части в 1968—1973 годах — позднее они были опровергнуты. Дореволюционные доходные дома были уничтожены к октябрю 2016 года — от дома З. М. Персиц (№ 14) остался лишь фрагмент фасадной стены на улице Варварке.

Описание будущего парка

Из описания на сайте проекта: «Проект парка „Зарядье“ основан на принципах природного урбанизма, который создает понятную систему взаимодействия между природой и городом. Людям не навязываются определенные маршруты, а растения могут расти свободно. На территорию парка перенесены 4 характерные для России ландшафтные зоны: северные ландшафты, степь, лес и пойменные луга, которые спускаются террасами с верхнего уровня участка к его нижней части, с северо-востока на юго-запад. Они пересекаются между собой, наслаиваются друг на друга и заключают в себя основные объекты парка. Использование технологий устойчивого развития позволяет создать искусственный микроклимат в разных частях парка: с помощью регуляции температуры, управления ветром и имитации естественного света. Проект парка отражает наиболее яркие особенности прилегающих территорий, что позволяет соединить характерные элементы исторической застройки и пешеходные зоны Китай-города с пышными садами Кремля, таким образом создавая гибридный ландшафт — соединение города и природы. В результате парк, естественно „вырастающий“ из своего окружения, станет уникальным центром притяжения для жителей Москвы, России и гостей со всего мира».

Ссылки

• [realty.rbc.ru/articles/12/11/2013/562949989546223.shtml Как будет выглядеть парк «Зарядье». Фото и видео] // РБК Недвижимость
• [www.archnadzor.ru/2013/11/15/myi-v-zaryade-ili-gde/#more-17322 Мы в Зарядье или где?] // Заявление движения «Архнадзор»
• [www.archnadzor.ru/2015/12/19/varvarka-14-i-sudba-zaryadya/ Варварка, 14 и судьба Зарядья] // 19 декабря 2015.

Отрывок, характеризующий Зарядье (парк)

– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.