| Заслуженный деятель искусств РСФСР |
|
|
| Оригинальное название |
Заслуженный деятель искусств РСФСР
|
|---|
| Страна |
РСФСР
|
|---|
| Тип |
Почётное звание
|
|---|
| Кому вручается |
архитекторам, балетмейстерам, дизайнерам, драматургам, искусствоведам, композиторам, режиссёрам, хормейстерам, художникам, работникам творческих мастерских
|
|---|
| Статус |
не присваивается
|
|---|
| Статистика |
|---|
| Дата учреждения |
10 августа 1931 года
|
|---|
| Первое награждение |
1931 год
|
|---|
| Последнее награждение |
1991
|
|---|
Заслуженный деятель искусств РСФСР — государственная награда РСФСР, звание присваивалось Президиумом Верховного Совета РСФСР и являлось одной из форм признания государством и обществом заслуг отличившихся граждан.
Званием Заслуженный деятель искусств РСФСР награждались известные в СССР артисты, композиторы, певцы, писатели, режиссёры, художники и другие деятели искусств за особые личные заслуги. Звания «Заслуженный деятель искусств РСФСР» были удостоены такие известные люди, как Владимир Мигуля, Вячеслав Добрынин, Никита Богословский и многие другие.
Следующей степенью признания было присвоение звания «Народный артист РСФСР», затем «Народный артист СССР».
Установлено 10 августа 1931.
С 16 мая 1992 года во всех документах именуется как Заслуженный деятель искусств Российской Федерации[1], но нагрудный знак вручался с небольшими изменениями до 1996.
К знаку прилагается Грамота Президиума Верховного Совета РСФСР.
См. также
Напишите отзыв о статье "Заслуженный деятель искусств РСФСР"
Примечания
- ↑ Закон Российской Федерации от 21 апреля 1992 года № 2708-I «Об изменениях и дополнениях Конституции (Основного Закона) Российской Советской Федеративной Социалистической Республики». Данный закон вступил в силу с момента опубликования в Российской газете 16 мая 1992 года.
 |
|---|
| | Народный… | |
|---|
| | Заслуженный… | </div> |
|---|
</table></td></tr></table>
Отрывок, характеризующий Заслуженный деятель искусств РСФСР– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
|
