Засс, Андрей Павлович

Андрей Павлович (Андреас Бурхард Фридрих) Засс
нем. Andreas Burchard Friedrich von Saß
Портрет Андрея Павловича Засса (считался портретом Александра Павловича Засса) мастерской Джорджа Доу. Военная галерея Зимнего Дворца, Государственный Эрмитаж (Санкт-Петербург)
Дата рождения	1753(1753)
Место рождения	Рига
Дата смерти	1815(1815)
Место смерти	Рига
Принадлежность	Российская империя Российская империя
Род войск	Кавалерия
Звание	генерал-лейтенант
Сражения/войны	Прага,Бауцен
Награды и премии	ордена Владимира 1-й ст. бол. кр., Александра Невского, Св. Анны 1-й ст. с алмазами, Георгия 4-го кл.; Георгия 3-го кл.; кресты за Очаков и за Прагу; золотая шпага «за храбрость» с алмазами

Барон Андре́й Па́влович Засс (нем. Andreas Burchard Friedrich von Saß; 1753, Рига — 1815) — генерал-лейтенант, георгиевский кавалер.

Биография

Из старинного дворянского рода.

Записан в 8 лет рядовым в Лейб-кирасирский полк. В 1779 году стал полковником. Участвовал в войне с Барской конфедерацией, русско-турецкой войне 1787—1792 годов, польской кампании 1794 года. Отличился при штурме Праги. 26 ноября 1802 года награждён орденом св. Георгия 4-го класса.

В 1809 году, во время Русско-турецкой войны 1806—1812 годов, под командование Засса были переданы войска под Измаилом, который и был им принуждён к сдаче. 19 мая 1810 года Засс перешёл Дунай ниже Туртукая, взял эту крепость и приступил к Рущуку, но овладеть им не смог. Удостоен 13 июня 1810 года ордена св. Георгия 3-го класса № 203

В награду за отличие и храбрость, оказанныя в сражении против турецких войск при взятии Туртукая 19 мая.

Назначенный начальником войск в Малой Валахии и Сербии, он овладел Кладовом, а в 1811 году победил турок под предводительством Измаил-бея.

В конце 1811 года по болезни вышел в отставку, однако в ноябре 1812 года вернулся в действующую армию и был назначен командующим кавалерией 3-й западной армии. В этом качестве участвовал в преследовании отступающих французов, отличился при осаде Торна. Участвовал в сражении при Бауцене. В июне 1813 года по состоянию здоровья покинул войска. С 1814 года в отставке.

Его сын, генерал-майор Пётр Андреевич Засс (1781—1830; Peter Gustav Otto von Saß), состоял при цесаревиче Константине Павловиче и погиб во время революции в Варшаве, в ноябре 1830 года. В начале того же года, он потерял в Польше другого сына Андрея, который в звании генерал-лейтенанта командовал 2-й кирасирской дивизией.

Ссылки

• [www.museum.ru/museum/1812/Persons/slovar/sl_z08.html Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812—1815 гг.] // Российский архив : Сб. — М., студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996. — Т. VII. — С. 399-400.
• Засс, Андрей Павлович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Засс, Андрей Павлович

– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
– Я одного не понимаю, – продолжал старик – кто будет землю пахать, коли им волю дать? Легко законы писать, а управлять трудно. Всё равно как теперь, я вас спрашиваю, граф, кто будет начальником палат, когда всем экзамены держать?
– Те, кто выдержат экзамены, я думаю, – отвечал Кочубей, закидывая ногу на ногу и оглядываясь.
– Вот у меня служит Пряничников, славный человек, золото человек, а ему 60 лет, разве он пойдет на экзамены?…
– Да, это затруднительно, понеже образование весьма мало распространено, но… – Граф Кочубей не договорил, он поднялся и, взяв за руку князя Андрея, пошел навстречу входящему высокому, лысому, белокурому человеку, лет сорока, с большим открытым лбом и необычайной, странной белизной продолговатого лица. На вошедшем был синий фрак, крест на шее и звезда на левой стороне груди. Это был Сперанский. Князь Андрей тотчас узнал его и в душе его что то дрогнуло, как это бывает в важные минуты жизни. Было ли это уважение, зависть, ожидание – он не знал. Вся фигура Сперанского имела особенный тип, по которому сейчас можно было узнать его. Ни у кого из того общества, в котором жил князь Андрей, он не видал этого спокойствия и самоуверенности неловких и тупых движений, ни у кого он не видал такого твердого и вместе мягкого взгляда полузакрытых и несколько влажных глаз, не видал такой твердости ничего незначащей улыбки, такого тонкого, ровного, тихого голоса, и, главное, такой нежной белизны лица и особенно рук, несколько широких, но необыкновенно пухлых, нежных и белых. Такую белизну и нежность лица князь Андрей видал только у солдат, долго пробывших в госпитале. Это был Сперанский, государственный секретарь, докладчик государя и спутник его в Эрфурте, где он не раз виделся и говорил с Наполеоном.
Сперанский не перебегал глазами с одного лица на другое, как это невольно делается при входе в большое общество, и не торопился говорить. Он говорил тихо, с уверенностью, что будут слушать его, и смотрел только на то лицо, с которым говорил.
Князь Андрей особенно внимательно следил за каждым словом и движением Сперанского. Как это бывает с людьми, особенно с теми, которые строго судят своих ближних, князь Андрей, встречаясь с новым лицом, особенно с таким, как Сперанский, которого он знал по репутации, всегда ждал найти в нем полное совершенство человеческих достоинств.
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с той же улыбкой и молча стал смотреть на него.
– Я очень рад с вами познакомиться, я слышал о вас, как и все, – сказал он.
Кочубей сказал несколько слов о приеме, сделанном Болконскому Аракчеевым. Сперанский больше улыбнулся.
– Директором комиссии военных уставов мой хороший приятель – господин Магницкий, – сказал он, договаривая каждый слог и каждое слово, – и ежели вы того пожелаете, я могу свести вас с ним. (Он помолчал на точке.) Я надеюсь, что вы найдете в нем сочувствие и желание содействовать всему разумному.
Около Сперанского тотчас же составился кружок и тот старик, который говорил о своем чиновнике, Пряничникове, тоже с вопросом обратился к Сперанскому.
Князь Андрей, не вступая в разговор, наблюдал все движения Сперанского, этого человека, недавно ничтожного семинариста и теперь в руках своих, – этих белых, пухлых руках, имевшего судьбу России, как думал Болконский. Князя Андрея поразило необычайное, презрительное спокойствие, с которым Сперанский отвечал старику. Он, казалось, с неизмеримой высоты обращал к нему свое снисходительное слово. Когда старик стал говорить слишком громко, Сперанский улыбнулся и сказал, что он не может судить о выгоде или невыгоде того, что угодно было государю.