Захария (Лобов)

Архиепископ Захария<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Архиепископ Захария</td></tr>
Архиепископ Воронежский и Задонский
24 апреля 1929 — 25 ноября 1935
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Пётр (Зверев) Алексий (Буй) (временноуправляющий) Нафанаил (Троицкий) (временноуправляющий)
Преемник:	Пётр (Соколов)
Епископ Бежецкий, викарий Тверской епархии
24 апреля 1928 — 24 апреля 1929
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Стефан (Гнедовский)
Преемник:	Григорий (Козырев)
Епископ Новоторжокский, викарий Тверской епархии
февраль — 24 апреля 1928
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Андрей (Комаров)
Преемник:	Феодор (Яцковский)
Епископ Аксайский, викарий Донской епархии
14 октября 1923 — февраль 1928
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Митрофан (Гринёв)
Преемник:	Серафим (Протопопов)
Образование:	Тамбовская духовная семинария Новочеркасская духовная семинария
Оригинал имени при рождении:	Захар Петрович Лобов
Принятие монашества:	5 октября 1923 года
Канонизирован:	16 августа 2000 года

Архиепископ Заха́рия (в миру Заха́р Петро́вич Ло́бов; 23 марта 1865, село Петровка, Воронежская губерния — 21 сентября 1937, Казахстан) — епископ Русской православной церкви, архиепископ Воронежский и Задонский.

Причислен к лику святых Русской православной церкви в 2000 году.

Биография

Родился 23 марта 1865 года в селе Петровка Павловского уезда Воронежской губернии в семье мелкого чиновника Петра Прокофьевича Лобова, не принадлежавшего к дворянскому сословию. С детства любил православное богослужение и выбрал для себя путь церковного служения.

Поступил в Павловское духовное училище. Окончил II Тамбовское духовное училище (1882) и 4 курса Тамбовской духовной семинарии в 1886 году, 5-6 курс в Новочеркасской духовной семинарии в 1888 году.

Священник

В сентябре 1888 года священник Захария Лобов был назначен клириком Новочеркасского кафедрального собора. Здесь он прослужил много лет, пользуясь большой любовью и уважением духовенства и прихожан. За пастырские труды и успешную административную деятельность отец Захария удостоился сана протоиерея.

С 25 июня 1903 года назначен ключарём Новочеркасского кафедрального собора.

Одновременно был казначеем Донского епархиального Аксайско-Богородичного братства, членом Донского епархиального училищного совета и преподавателем Закона Божия в Новочеркасской военно-фельдшерской школе и коммерческом училище.

В 1923 году овдовел. В том же году был избран епископом Нижне-Чирским, викарием Донской епархии. Нижне-Чирская кафедра вдовствовала после того, как его предшественник, епископ Николай (Орлов), скончался в царицынской тюрьме в 1922 году.

Викарный архиерей

5 октября 1923 года по принятии монашества хиротонисан во епископа Нижнечирского, викария Донской епархии. Хиротонию совершали епископы Митрофан (Гринёв) и Иннокентий.

Видимо, как и у его предшественника, отношения с епархиальными властями в то время не были строго определёнными. Да и не успел епископ Захария провести существенных дел на своём новом поприще.

С 14 октября 1923 года — епископ Аксайский, викарий той же епархии.

В 1924 году был арестован и приговорен к двухлетнему заключению в Соловецкий лагерь особого назначения. На одной из фотографий мы находим епископа Захарию в кругу соузников: рядом сидят митрополит Евгений (Зёрнов), архиепископы Митрофан (Гринёв), Иларион (Троицкий); на другой — архиепископа Серафима (Мещерякова), епископов Павла (Введенского), Платона (Руднева), Амвросия (Полянского).

На Соловках в числе двадцати четырёх иерархов подписал 7 июня 1926 года «Памятную записку Соловецких Епископов, представленную на усмотрение Правительства», в которой предлагалось, чтобы церковь и государство неуклонно соблюдали принцип невмешательства в дела друг друга. Епископы отказывались от участия в политической жизни общества, но при этом хотели провести поместный собор, избрать патриарха, свободно осуществлять богослужения. Правительство эту записку ответом не удостоило

Затем сослан в Марийскую область, где находился в 1927—1928 годы. После освобождения ему было запрещено проживать в Донской области.

С февраля 1928 года — епископ Новоторжский, викарий Тверской епархии.

С 24 апреля 1928 года — епископ Бежецкий, викарий Тверской епархии.

Архиепископ Воронежский

С 24 апреля 1929 года — архиепископ Воронежский и Задонский.

В Воронеж прибыл в пасхальные дни 1929 года. В приветственном слове к пастве он сказал: «Усерднейше прошу принять меня как архипастыря и отца и обращаться ко мне всем сердцем и всей душою. Да будем едины, ибо в единении спасение наше и небесное и земное». Первые полтора года архиепископ Захария жил в сторожке при Успенском храме, совершая богослужения в Троицком Смоленском кафедральном соборе, затем снимал квартиры по адресам: улица Щемиловская, 21 (ныне улица Короленко), переулок Комарова, 47.

Своей аскетичной жизнью, отзывчивостью и подлинным христианским смирением будущий священномученик заслужил немалую любовь своей паствы. На богослужения архиепископа Захарии собиралось множество верующих из всех районов города и близлежащих деревень.

Поддерживал деятельность Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), в 1931 году участвовал в работе Временного Патриаршего Священного Синода при нём. 19 апреля 1932 года он был награждён правом ношения креста на клобуке.

В период его управления епархией происходило массовое закрытие храмов и монастырей, многочисленные аресты и ссылки священнослужителей.

После закрытии Троицкого Смоленского собора в марте 1932 года служил в Успенском храме. И сюда к нему по-прежнему тянулись жители города и окрестных деревень, лишившиеся храмов и пастырей за пастырским словом, советом, наставлением.

В 1933 году у него неделю жил освобожденный из ссылки епископ Тамбовский Вассиан (Пятницкий), в 1934-м в Воронеже два месяца провел архиепископ Курский Онуфрий (Гагалюк). В 1935 году у архиепископа Захарии останавливались приезжавшие в город епископ Моршанский Павел (Введенский) и епископ Елецкий Серафим (Протопопов)

Митрополит Мануил (Лемешевский), находившийся вместе с ним на Соловках, привел такую характеристику архиепископа Захарии: «Соблюдал строго среду и пятницу, ел один раз в день пшённый суп постный и то только после всенощного бдения. В Великий Пост в первую, четвертую, седьмую недели ел только один раз тоже только после всенощного бдения. В частной жизни был прост, любил изредка и пошутить».

Арест и мученическая кончина

Был арестован 23 мая 1935 года, в его квартире произведен обыск. 19 июля того же года архиепископу Захарии было предъявлено обвинение в контрреволюционной агитации «с использованием религиозных предрассудков масс», в распускании провокационных слухов. Обвинялся во враждебном отношении к Советской власти, обращалось внимание на его высказывания о бедственном положении крестьян в связи с созданием колхозов, о нищенской заработной плате рабочих, о том, что государство проводит политику по искоренению религии, закрывает церкви, репрессирует священников. Единственный конкретный эпизод, на котором основывалось обвинение — проповедь в канун Пасхи 1935, в которой архиепископ, по данным следствия, сравнивал первые века христианства и современную Россию в плане гонения на верующих и их пастырей. Обвинение строилось на показаниях причта Успенской церкви — священника И. С. Котова, псаломщиков П. И. Долгополова и И. Л. Назарченко, церковного старосты И. Н. Скрипицына, занявших негативную позицию по отношению к своему владыке. Показания других свидетелей, отрицавших факты контрреволюционной пропаганды, во внимание следствием приняты не были.

В августе 1935 года было утверждено обвинительное заключение и дело передано в спецколлегию Воронежского областного суда. 10 сентября 1935 года спецколлегией Воронежского областного суда приговорён к 5 годам лагерей. 12 ноября 1935 года был вновь направлен в Соловецкий лагерь особого назначения.

25 ноября 1935 года уволен на покой митрополитом Сергием (то есть официально освобождён от управления епархией). Затем был этапирован в Казахстанские лагеря, где и был расстрелян.

Канонизация и почитание

На юбилейном Архиерейском соборе РПЦ, состоявшемся в Москве 13-16 августа 2000 года, архиепископ Захария был канонизирован по представлению Астанайской епархии.

Память священномученика Захарии отмечается в воскресенье после 25 января/7 февраля (Собор новомучеников и исповедников российских), 4/17 сентября (Собор Воронежских святых) и 9/22 сентября.

Его лик помещён на иконе новых святых российских мучеников и исповедников, пострадавших за Христа в ХХ веке, написанной по благословению митрополита Крутицкого и Коломенского Ювеналия (Пояркова), председателя синодальной комиссии по канонизации святых. В настоящее время она находится в Храме Христа Спасителя. Владыка изображён в 3-м ряду лика святителей с правой стороны иконы.

Семья

В его семье было семеро детей: Гавриил, Прокопий, Алексей (в монашестве Антоний, в 1930-е годы, будучи архимандритом, находился в ссылке под Архангельском), Симеон, Вера, Арсений, Ольга.

Сочинения

• [www.booksite.ru/civk/7_st-235.html Письмо епископа Захарии к протоиерею Николаю Михайловичу Н. из Марийской ссылки по поводу текущих событий церковной жизни] // Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917—1943 гг. / сост. М. Е. Губонин. — М. : Изд-во Православного Свято-Тихоновского Богословского ин-та, 1994.

Ссылки

• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/ps_file.cgi?2_239 Захария (Лобов)] на сайте «Русское православие»

Отрывок, характеризующий Захария (Лобов)

– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu'il a dit a l'Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l'homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.


В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d'Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d'Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n'avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d'un souverain, s'entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.
Попав в общество Наполеона, которого личность он очень хорошо и легко признал. Лаврушка нисколько не смутился и только старался от всей души заслужить новым господам.
Он очень хорошо знал, что это сам Наполеон, и присутствие Наполеона не могло смутить его больше, чем присутствие Ростова или вахмистра с розгами, потому что не было ничего у него, чего бы не мог лишить его ни вахмистр, ни Наполеон.
Он врал все, что толковалось между денщиками. Многое из этого была правда. Но когда Наполеон спросил его, как же думают русские, победят они Бонапарта или нет, Лаврушка прищурился и задумался.
Он увидал тут тонкую хитрость, как всегда во всем видят хитрость люди, подобные Лаврушке, насупился и помолчал.
– Оно значит: коли быть сраженью, – сказал он задумчиво, – и в скорости, так это так точно. Ну, а коли пройдет три дня апосля того самого числа, тогда, значит, это самое сражение в оттяжку пойдет.
Наполеону перевели это так: «Si la bataille est donnee avant trois jours, les Francais la gagneraient, mais que si elle serait donnee plus tard, Dieu seul sait ce qui en arrivrait», [«Ежели сражение произойдет прежде трех дней, то французы выиграют его, но ежели после трех дней, то бог знает что случится».] – улыбаясь передал Lelorgne d'Ideville. Наполеон не улыбнулся, хотя он, видимо, был в самом веселом расположении духа, и велел повторить себе эти слова.
Лаврушка заметил это и, чтобы развеселить его, сказал, притворяясь, что не знает, кто он.
– Знаем, у вас есть Бонапарт, он всех в мире побил, ну да об нас другая статья… – сказал он, сам не зная, как и отчего под конец проскочил в его словах хвастливый патриотизм. Переводчик передал эти слова Наполеону без окончания, и Бонапарт улыбнулся. «Le jeune Cosaque fit sourire son puissant interlocuteur», [Молодой казак заставил улыбнуться своего могущественного собеседника.] – говорит Тьер. Проехав несколько шагов молча, Наполеон обратился к Бертье и сказал, что он хочет испытать действие, которое произведет sur cet enfant du Don [на это дитя Дона] известие о том, что тот человек, с которым говорит этот enfant du Don, есть сам император, тот самый император, который написал на пирамидах бессмертно победоносное имя.
Известие было передано.
Лаврушка (поняв, что это делалось, чтобы озадачить его, и что Наполеон думает, что он испугается), чтобы угодить новым господам, тотчас же притворился изумленным, ошеломленным, выпучил глаза и сделал такое же лицо, которое ему привычно было, когда его водили сечь. «A peine l'interprete de Napoleon, – говорит Тьер, – avait il parle, que le Cosaque, saisi d'une sorte d'ebahissement, no profera plus une parole et marcha les yeux constamment attaches sur ce conquerant, dont le nom avait penetre jusqu'a lui, a travers les steppes de l'Orient. Toute sa loquacite s'etait subitement arretee, pour faire place a un sentiment d'admiration naive et silencieuse. Napoleon, apres l'avoir recompense, lui fit donner la liberte, comme a un oiseau qu'on rend aux champs qui l'ont vu naitre». [Едва переводчик Наполеона сказал это казаку, как казак, охваченный каким то остолбенением, не произнес более ни одного слова и продолжал ехать, не спуская глаз с завоевателя, имя которого достигло до него через восточные степи. Вся его разговорчивость вдруг прекратилась и заменилась наивным и молчаливым чувством восторга. Наполеон, наградив казака, приказал дать ему свободу, как птице, которую возвращают ее родным полям.]
Наполеон поехал дальше, мечтая о той Moscou, которая так занимала его воображение, a l'oiseau qu'on rendit aux champs qui l'on vu naitre [птица, возвращенная родным полям] поскакал на аванпосты, придумывая вперед все то, чего не было и что он будет рассказывать у своих. Того же, что действительно с ним было, он не хотел рассказывать именно потому, что это казалось ему недостойным рассказа. Он выехал к казакам, расспросил, где был полк, состоявший в отряде Платова, и к вечеру же нашел своего барина Николая Ростова, стоявшего в Янкове и только что севшего верхом, чтобы с Ильиным сделать прогулку по окрестным деревням. Он дал другую лошадь Лаврушке и взял его с собой.


Княжна Марья не была в Москве и вне опасности, как думал князь Андрей.
После возвращения Алпатыча из Смоленска старый князь как бы вдруг опомнился от сна. Он велел собрать из деревень ополченцев, вооружить их и написал главнокомандующему письмо, в котором извещал его о принятом им намерении оставаться в Лысых Горах до последней крайности, защищаться, предоставляя на его усмотрение принять или не принять меры для защиты Лысых Гор, в которых будет взят в плен или убит один из старейших русских генералов, и объявил домашним, что он остается в Лысых Горах.
Но, оставаясь сам в Лысых Горах, князь распорядился об отправке княжны и Десаля с маленьким князем в Богучарово и оттуда в Москву. Княжна Марья, испуганная лихорадочной, бессонной деятельностью отца, заменившей его прежнюю опущенность, не могла решиться оставить его одного и в первый раз в жизни позволила себе не повиноваться ему. Она отказалась ехать, и на нее обрушилась страшная гроза гнева князя. Он напомнил ей все, в чем он был несправедлив против нее. Стараясь обвинить ее, он сказал ей, что она измучила его, что она поссорила его с сыном, имела против него гадкие подозрения, что она задачей своей жизни поставила отравлять его жизнь, и выгнал ее из своего кабинета, сказав ей, что, ежели она не уедет, ему все равно. Он сказал, что знать не хочет о ее существовании, но вперед предупреждает ее, чтобы она не смела попадаться ему на глаза. То, что он, вопреки опасений княжны Марьи, не велел насильно увезти ее, а только не приказал ей показываться на глаза, обрадовало княжну Марью. Она знала, что это доказывало то, что в самой тайне души своей он был рад, что она оставалась дома и не уехала.
На другой день после отъезда Николушки старый князь утром оделся в полный мундир и собрался ехать главнокомандующему. Коляска уже была подана. Княжна Марья видела, как он, в мундире и всех орденах, вышел из дома и пошел в сад сделать смотр вооруженным мужикам и дворовым. Княжна Марья свдела у окна, прислушивалась к его голосу, раздававшемуся из сада. Вдруг из аллеи выбежало несколько людей с испуганными лицами.
Княжна Марья выбежала на крыльцо, на цветочную дорожку и в аллею. Навстречу ей подвигалась большая толпа ополченцев и дворовых, и в середине этой толпы несколько людей под руки волокли маленького старичка в мундире и орденах. Княжна Марья подбежала к нему и, в игре мелкими кругами падавшего света, сквозь тень липовой аллеи, не могла дать себе отчета в том, какая перемена произошла в его лице. Одно, что она увидала, было то, что прежнее строгое и решительное выражение его лица заменилось выражением робости и покорности. Увидав дочь, он зашевелил бессильными губами и захрипел. Нельзя было понять, чего он хотел. Его подняли на руки, отнесли в кабинет и положили на тот диван, которого он так боялся последнее время.
Привезенный доктор в ту же ночь пустил кровь и объявил, что у князя удар правой стороны.
В Лысых Горах оставаться становилось более и более опасным, и на другой день после удара князя, повезли в Богучарово. Доктор поехал с ними.
Когда они приехали в Богучарово, Десаль с маленьким князем уже уехали в Москву.
Все в том же положении, не хуже и не лучше, разбитый параличом, старый князь три недели лежал в Богучарове в новом, построенном князем Андреем, доме. Старый князь был в беспамятстве; он лежал, как изуродованный труп. Он не переставая бормотал что то, дергаясь бровями и губами, и нельзя было знать, понимал он или нет то, что его окружало. Одно можно было знать наверное – это то, что он страдал и, чувствовал потребность еще выразить что то. Но что это было, никто не мог понять; был ли это какой нибудь каприз больного и полусумасшедшего, относилось ли это до общего хода дел, или относилось это до семейных обстоятельств?