Захаров, Пётр Иванович (полковник)

Пётр Иванович Захаров
Дата рождения:	12 июля 1907(1907-07-12)
Место рождения:	Симферополь, Российская империя
Гражданство:	СССР СССР
Дата смерти:	1965(1965)
Награды и премии:

Пётр Ива́нович Заха́ров (12 июля 1907, Симферополь, Российская империя — 1965) — советский хозяйственный деятель в системе НКВД (затем МВД СССР). Полковник. Начальник Лаборатории «В» (1947—1950), руководитель строительства первой в мире Обнинской АЭС (1951—1954).

Биография

Пётр Захаров родился 12 июля 1907 года в Симферополе.

В 1932 году окончил Запорожский строительный институт. Однокурсником Петра Захарова был Иосиф Табулевич, впоследствии заместитель директора Объекта «В» и в течение нескольких лет подчинённый Захарова.

Был прорабом на строительстве Луганского паровозостроительного завода. Работал прорабом на ДнепроГЭС (1929—?), где занимался строительством шлюзов. Строил военные аэродромы. В 1937 году был назначен заместителем главного инженера военно-строительного управления Киевского округа. В том же году был арестован и некоторое время находился под арестом. После этого был направлен на работу в ЦК КП(б)У по промышленности и строительству.

После начала Второй мировой войны на территории СССР, в конце июня 1941 года вошел в оперативную группу по руководству партизанским движением и подпольной деятельностью на оккупированной территории Украины при Военном совете Юго-Западного фронта и занимался организацией партизанского движения на Украине (1941—?),

Позднее был комиссаром инженерных войск на Сталинградском фронте (1942—?). В 1944 году назначен заместителем министра по строительству Украинской ССР. Был заместителем Георгия Маленкова в ЦК ВКП(б) по танковой промышленности СССР. После окончания войны в 1945 году занимался восстановлением шахт Донбасса. Разошёлся в мнениях с Никитой Хрущёвым о путях восстановления Донбасса и был отправлен руководить Крещатикстроем в Киеве. После встречи с Авраамием Завенягиным в 1945 году был назначен начальником строительства Челябинска-40. В 1946 году назначен первым заместителем «Челябинскметаллургстроя». В 1947—1950 гг. был начальником Лаборатории «В». С 1951 года руководил строительством первой в мире Обнинской АЭС.

Пётр Захаров был одним из инициаторов решения о строительстве в будущем Обнинске атомной электростанции и экспериментальных критических стендов для будущего атомного подводного флота.

Используя свои связи в отделе кадров Министерства среднего машиностроения СССР, подбирал для работы в будущем Обнинске не просто лучших выпускников профильных высших учебных заведений и даже не просто лучших спортсменов — а капитанов волейбольных команд вузов, составивших впоследствии костяк волейбольной сборной Обнинска. Так на работу в Лабораторию «В» попали Борис Габрианович из Казанского химико-технологического института, Герман Тимофеев из Московского государственного университета, Александр Дерюгин из Уральского политехнического института, Борис Громов из Московского энергетического института.

Захаров был одним из главных организаторов спорта на Объекте «В» и после работы очень любил судить волейбольные игры.

В 1954 году был парализован в результате инсульта. Умер в 1965 году.

Награды

• Орден Ленина (1951)
• Орден Красного Знамени
• Медаль «За оборону Сталинграда»
• Медаль «Партизану Отечественной войны» I степени

Библиография

• [www.admobninsk.ru/netcat_files/File/13-2004.pdf 27-й международный турнир ветеранов волейбола: Сборник: 13-й выпуск] / Федерация волейбола Обнинска. — Обнинск, 2004. — С. 36.

Ссылки

• [aes1.ru/names/Zaharov Пётр Захаров на сайте «Первая в мире АЭС»]
• [iobninsk.ru/pyotr-ivanovich-zaharov/ Пётр Захаров на сайте «АЙК Обнинск»]

Отрывок, характеризующий Захаров, Пётр Иванович (полковник)

Князь Андрей добрыми глазами смотрел на него. Но во взгляде его, дружеском, ласковом, всё таки выражалось сознание своего превосходства.
– Ты мне дорог, особенно потому, что ты один живой человек среди всего нашего света. Тебе хорошо. Выбери, что хочешь; это всё равно. Ты везде будешь хорош, но одно: перестань ты ездить к этим Курагиным, вести эту жизнь. Так это не идет тебе: все эти кутежи, и гусарство, и всё…
– Que voulez vous, mon cher, – сказал Пьер, пожимая плечами, – les femmes, mon cher, les femmes! [Что вы хотите, дорогой мой, женщины, дорогой мой, женщины!]
– Не понимаю, – отвечал Андрей. – Les femmes comme il faut, [Порядочные женщины,] это другое дело; но les femmes Курагина, les femmes et le vin, [женщины Курагина, женщины и вино,] не понимаю!
Пьер жил y князя Василия Курагина и участвовал в разгульной жизни его сына Анатоля, того самого, которого для исправления собирались женить на сестре князя Андрея.
– Знаете что, – сказал Пьер, как будто ему пришла неожиданно счастливая мысль, – серьезно, я давно это думал. С этою жизнью я ничего не могу ни решить, ни обдумать. Голова болит, денег нет. Нынче он меня звал, я не поеду.
– Дай мне честное слово, что ты не будешь ездить?
– Честное слово!


Уже был второй час ночи, когда Пьер вышел oт своего друга. Ночь была июньская, петербургская, бессумрачная ночь. Пьер сел в извозчичью коляску с намерением ехать домой. Но чем ближе он подъезжал, тем более он чувствовал невозможность заснуть в эту ночь, походившую более на вечер или на утро. Далеко было видно по пустым улицам. Дорогой Пьер вспомнил, что у Анатоля Курагина нынче вечером должно было собраться обычное игорное общество, после которого обыкновенно шла попойка, кончавшаяся одним из любимых увеселений Пьера.
«Хорошо бы было поехать к Курагину», подумал он.
Но тотчас же он вспомнил данное князю Андрею честное слово не бывать у Курагина. Но тотчас же, как это бывает с людьми, называемыми бесхарактерными, ему так страстно захотелось еще раз испытать эту столь знакомую ему беспутную жизнь, что он решился ехать. И тотчас же ему пришла в голову мысль, что данное слово ничего не значит, потому что еще прежде, чем князю Андрею, он дал также князю Анатолю слово быть у него; наконец, он подумал, что все эти честные слова – такие условные вещи, не имеющие никакого определенного смысла, особенно ежели сообразить, что, может быть, завтра же или он умрет или случится с ним что нибудь такое необыкновенное, что не будет уже ни честного, ни бесчестного. Такого рода рассуждения, уничтожая все его решения и предположения, часто приходили к Пьеру. Он поехал к Курагину.
Подъехав к крыльцу большого дома у конно гвардейских казарм, в которых жил Анатоль, он поднялся на освещенное крыльцо, на лестницу, и вошел в отворенную дверь. В передней никого не было; валялись пустые бутылки, плащи, калоши; пахло вином, слышался дальний говор и крик.
Игра и ужин уже кончились, но гости еще не разъезжались. Пьер скинул плащ и вошел в первую комнату, где стояли остатки ужина и один лакей, думая, что его никто не видит, допивал тайком недопитые стаканы. Из третьей комнаты слышались возня, хохот, крики знакомых голосов и рев медведя.
Человек восемь молодых людей толпились озабоченно около открытого окна. Трое возились с молодым медведем, которого один таскал на цепи, пугая им другого.
– Держу за Стивенса сто! – кричал один.
– Смотри не поддерживать! – кричал другой.
– Я за Долохова! – кричал третий. – Разними, Курагин.
– Ну, бросьте Мишку, тут пари.
– Одним духом, иначе проиграно, – кричал четвертый.
– Яков, давай бутылку, Яков! – кричал сам хозяин, высокий красавец, стоявший посреди толпы в одной тонкой рубашке, раскрытой на средине груди. – Стойте, господа. Вот он Петруша, милый друг, – обратился он к Пьеру.
Другой голос невысокого человека, с ясными голубыми глазами, особенно поражавший среди этих всех пьяных голосов своим трезвым выражением, закричал от окна: «Иди сюда – разойми пари!» Это был Долохов, семеновский офицер, известный игрок и бретёр, живший вместе с Анатолем. Пьер улыбался, весело глядя вокруг себя.
– Ничего не понимаю. В чем дело?
– Стойте, он не пьян. Дай бутылку, – сказал Анатоль и, взяв со стола стакан, подошел к Пьеру.
– Прежде всего пей.
Пьер стал пить стакан за стаканом, исподлобья оглядывая пьяных гостей, которые опять столпились у окна, и прислушиваясь к их говору. Анатоль наливал ему вино и рассказывал, что Долохов держит пари с англичанином Стивенсом, моряком, бывшим тут, в том, что он, Долохов, выпьет бутылку рому, сидя на окне третьего этажа с опущенными наружу ногами.
– Ну, пей же всю! – сказал Анатоль, подавая последний стакан Пьеру, – а то не пущу!
– Нет, не хочу, – сказал Пьер, отталкивая Анатоля, и подошел к окну.
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.
Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.