Захаров, Сергей Парменович

Сергей Парменович Захаров
Дата рождения	1890(1890)
Место рождения	Николаевск, Самарская губерния, Российская империя
Дата смерти	17 марта 1920(1920-03-17)
Место смерти	Екатеринодар
Принадлежность	Российская империя Российская империя → Российская республика → РСФСР РСФСР
Род войск	Сухопутные войска
Годы службы	—1920
Звание	комдив
Командовал	1-я Николаевская стрелковая дивизия, 22-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Первая мировая война, Гражданская война в России:
Награды и премии	Награды РСФСР:

Сергей Парменович Захаров (1890, Николаевск, Самарская губерния — 17 марта 1920, Екатеринодар) — командир Красной Армии, участник Первой мировой и Гражданской войны. Соратник В. И. Чапаева, кавалер ордена Красного Знамени.

Биография

Родился в семье мелкого торговца в городе Николаевск около 1890 года. Многодетная семья не выбивалась из нужды, поэтому Сергей с малых лет работал по найму в Николаевске, Саратове, Царицыне, Петербурге. Там в 1905 году его арестовали за участие в революционном движении, но по малолетству отпустили и отправили домой.

Во время Первой мировой войны был мобилизован в армию, участвовал в боях. Был произведён в старшие унтер-офицеры, по другим данным, дослужился до подпоручика.

Вскоре после Февральской революции 1917 года Сергей Захаров вступил в партию большевиков и был направлен из Петрограда в Балаково устанавливать Советскую власть. Здесь назначен начальником оперативного отдела штаба, весной 1918 с отрядом, сформированным из рабочих заводов Маминых и грузчиков, направился в Алатату (ныне Дергачи), где стал во главе сводного батальона. После подавления в феврале 1918 года мятежа в Балаково Захаров был назначен военным комиссаром города. В начале июля назначен военным руководителем Николаевской группы войск. В сентябре по приказу штаба 4 Армии сформировал и возглавил Первую Николаевскую стрелковую дивизию, в которую вошли бригады Чапаева и Кутякова (впоследствии переименована в Самарскую дивизию), затем сформировал вторую Николаевскую дивизию, командиром которой был назначен В.И.Чапаев.

В Николаевске встретился со знаменитым красным командиром В.И.Чапаевым и сблизился с ним. По свидетельству современников Захаров и Чапаев были боевыми друзьями, соратниками, единомышленниками.

Дивизия Захарова успешно вела боевые действия на линии Вольск — Хвалынск, 7 октября 1918 года заняла Самару. За успешные действия на фронте он был награждён орденом Красного Знамени. В ноябре 1918 освобождён от обязанностей начдива.

В августе 1919 года приказом М. В. Фрунзе назначен начальником 22 стрелковой дивизии, воевавшей на Южном фронте против генерала Деникина, участвовал в освобождении многих городов и станиц Дона и Кубани. Во время боев за Екатеринодар 17 марта 1920 года был тяжело ранен, пленен белогвардейцами и расстрелян.

Его именем названа одна из улиц Краснодара.

Семья

Отец — Пармен Яковлевич Захаров занимался мелким предпринимательством в сфере закупки скота, избирался членом городской управы Николаевска.

Мать — Евгения Федоровна, домохозяйка.

Сестры: Софья, Анастасия, Серафима, Наталья.

Братья:

Николай Захаров. В 1917 году вступил в партию большевиков, вместе с братом был направлен из Петрограда в Балаково для установления Советской власти, здесь назначен военным комиссаром. Позже воевал под началом В.И.Чапаева, командовал полком, освобождал Балаково от белогвардейцев (26 июля 1918 года). Затем командир 1 бригады 22 стрелковой дивизии. В 1920 году награждён орденом Красного Знамени (Приказ РВСР № 220), после гражданской войны возглавлял уездный исполком Николаевска. В 1923 году направлен на работу в областной исполком Самары, а затем в Наркомат путей сообщения. Умер в 1925 году.

Михаил. С 19 марта 1918 года — заместитель комиссара внутренних дел города Балаково. Затем воевал на фронтах гражданской войны, которую закончил командиром 172 стрелковой бригады 58 Краснознамённой дивизии. Был военкомом 444 стрелкового полка, 18 мая 1922 года награждён орденом Красного Знамени, золотыми часами и именным оружием. В начале 1920-х гг. — военный комиссар Балакова, с 1926 г. работает в кожевенной промышленности, на руководящих должностях в Красноярске. Окончил военную академию Генштаба им. Фрунзе, занимал ответственные посты в Красной Армии, был секретарем парторганизации штаба армии, принимал участие в боях с японцами на Халхин-Голе. Осенью 1940 года награждён орденом Красной Звезды. В 1941 году работал заместителем председателя Фрунзенского райисполкома Москвы. В начале Великой Отечественной войны назначен командиром партизанской бригады и направлен в Смоленскую область, погиб в бою с фашистскими захватчиками.

Яков также участник гражданской войны, потом руководил Балаковской уездной милицией, затем переехал в Астрахань, где продолжал работать в милиции. Последние годы жизни провёл в г. Уральске, умер в 1940 году от туберкулёза.

Василий Захаров умер в 1956 году в Киргизии.

Источники

• [pugachevskoevremya.ru/bratya-zaxarovy-lyudi-iz-legendi/ Братья Захаровы, люди из легенды // Пугачевское время 28.09.2010]
• [www.ki-gazeta.ru/special/Veteran/13015.html К.Бондарев. Последний день командира Захарова // Краснодарские известия 28.03.2008]

Отрывок, характеризующий Захаров, Сергей Парменович

– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.


Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.