Захарченко, Вадим Викторович
Вадим Захарченко | ||
Место рождения: | ||
---|---|---|
Профессия: | ||
Карьера: |
1953—1999 | |
Награды: |
|
Вади́м Ви́кторович Заха́рченко (19 февраля 1929, Новосибирск — 2 января 2007, Москва) — советский и российский актёр, заслуженный артист Российской Федерации (1993)[1].
Содержание
Биография
Вадим Викторович Захарченко родился в Новосибирске, учился в Одесском мореходном училище (1945—1948). В 1953 году окончил ВГИК (мастерская С. Герасимова и Т. Макаровой). Актёр Театра-студии киноактёра в Москве.
Снялся более чем в 250 фильмах, преимущественно в ролях второго плана и эпизодах. Последние 6 лет жизни не снимался из-за плохого состояния здоровья.
Умер 2 января 2007 года после тяжёлого инсульта[2] в Москве, в 20-й городской больнице. Информация о смерти в большинстве информагентств появилась лишь спустя неделю[3], поэтому иногда можно встретить неправильно указанную дату смерти актёра — 8 или 9 января. Похоронен на Бабушкинском кладбище в Москве.
Фильмография
- 1946 — Клятва
- 1954 — Школа мужества — Федька Сырцов
- 1956 — Сорок первый — есаул Кучковский
- 1957-1958 — Тихий Дон — Прохор Зыков
- 1958 — Очередной рейс — тракторист
- 1959 — Последний день мира
- 1959 — Зелёный фургон — Горобчик
- 1959 — Я вам пишу — Эдик
- 1960 — Бессонная ночь — Дербенёв
- 1961 — Нахалёнок
- 1961 — За городской чертой — Гицэ
- 1962 — Весёлые истории — милиционер
- 1962 — Люди и звери — Саватеев
- 1963 — Им покоряется небо — монтер
- 1963 — При исполнении служебных обязанностей — радист
- 1963 — Большой фитиль — пассажир сатирического экспресса
- 1964 — Ваш сын и брат — доктор
- 1964 — Дальние страны — Ермолай
- 1964 — Ко мне, Мухтар! — следователь
- 1964 — Какое оно, море? — Игнат
- 1964 — Я — «Берёза» — радист
- 1965 — Мне двадцать лет
- 1965 — Рано утром — дядя Костя
- 1965 — Совесть
- 1966 — Такой большой мальчик
- 1967 — Вий — Халява
- 1967 — Места тут тихие — Семен Трунин
- 1967 — Разбудите Мухина! — Николай I
- 1967 — Николай Бауман — филер
- 1968 — Ошибка резидента — Леонид Круг
- 1968 — Мужской разговор — Пётр Иванович Пантюхин, отец Юры
- 1968 — Это было в разведке — лётчик, старший лейтенант
- 1969 — Тренер
- 1970 — Судьба резидента — Леонид Круг
- 1970 — Джентльмены удачи — шофёр
- 1970 — Хуторок в степи
- 1971 — Серебряные трубы
- 1972 — Печки-лавочки — командировочный
- 1972 — Чудак из пятого «Б» — тренер по плаванию
- 1973 — Великие голодранцы — мельник
- 1973 — Товарищ генерал — начальник штаба
- 1974 — Степные раскаты
- 1974 — Последняя встреча — Кислов
- 1975 — Пропавшая экспедиция — Харитон
- 1975 — Происшествие — Андрей
- 1975 — Стоянка — три часа — Митрохин
- 1975 — Победитель — Сергеич
- 1976 — Деревня Утка — Прохор
- 1976 — Дни хирурга Мишкина — брат больного
- 1976 — Золотая речка — Харитон
- 1976 — Опровержение — секретарь обкома
- 1976 — Безотцовщина — Виталий Сергеевич
- 1976 — Красное и чёрное — надсмотрщик в тюрьме
- 1977 — Колыбельная для мужчин — экспедитор
- 1977 — Легенда о Тиле — палач
- 1977 — «Посейдон» спешит на помощь — Павел Антонович
- 1977 — Транссибирский экспресс — помощник Федотова
- 1977 — Хомут для Маркиза — Юрий Иванович
- 1978 — Баламут — Киреев, физрук
- 1978 — И снова Анискин — Опупков
- 1978 — Недопёсок Наполеон III — Серпокрылов-отец, директор школы
- 1978 — За всё в ответе — Георгий, отец Никиты (во 2-й серии фильма некоторые сцены озвучил актёр Павел Морозенко)
- 1978 — Риск — благородное дело — режиссёр Леонид Альтов
- 1979 — В одно прекрасное детство — метатель ножей
- 1979 — Гараж — пайщик в очках
- 1979 — Мишка на севере
- 1979 — На новом месте — Лямин
- 1979 — Сыщик — пассажир "Запорожца"
- 1980 — Вам и не снилось… — эпизод (нет в титрах)[4]
- 1980 — Вечерний лабиринт — постоялец гостиницы
- 1980 — Серебряные озера — отец Тони
- 1980 — У матросов нет вопросов — врач
- 1981 — Рождённые бурей — Сигизмунд Раевский
- 1981 — Приказ: огонь не открывать — Алексеев
- 1981 — Похищение века — администратор гостиницы
- 1982 — Берегите мужчин! — Глотов, председатель месткома
- 1982 — Возвращение резидента — Леонид Круг
- 1982 — Женатый холостяк — пассажир с рыбой
- 1982 — Инспектор ГАИ — пьяный водитель самосвала
- 1982 — Профессия — следователь — сотрудник милиции (эпизод)
- 1982 — Инспектор Лосев — Николов
- 1982 — Не было печали — дежурный милиционер, капитан
- 1983 — Дамское танго — полковник милиции, командировочный
- 1983 — Карантин — везучий прохожий
- 1983 — Без особого риска — отец Петрова
- 1983 — Набат — гражданин в очках — главная роль
- 1984 — Медный ангел — гангстер Макс
- 1985 — День гнева
- 1985 — Парашютисты — Владимир Микешин
- 1986 — От зарплаты до зарплаты — главбух Андрианов
- 1986 — Рысь возвращается — браконьер
- 1987 — Визит к Минотавру — завмаг
- 1987 — Импровизация на тему биографии
- 1987 — Век мой, зверь мой
- 1987 — Христиане — судья
- 1987 — О дружбе и недружбе (к/м)
- 1987 — Клуб женщин — Виктор Николаевич
- 1988 — Двое и одна — редактор газеты
- 1988 — Ёлки-палки! — доктор
- 1988 — Имя — железнодорожник
- 1988 — Маленькая Вера — пациент в больнице
- 1988 — Пусть я умру, Господи! — камео
- 1988 — Тайна золотого брегета
- 1989 — Прямая трансляция — Владлен Петрович
- 1990 — Живая мишень — секретарь обкома КПСС
- 1990 — Наша дача — Пантелеймон Федотов
- 1990 — Нелюдь или В раю запрещена охота — Титов
- 1990 — Пропал друг — продавец щенков
- 1991 — Заряжённые смертью — командир американской авиабазы
- 1991 — Чёртов пьяница
- 1991 — Болотная street, или Средство против секса — жилец-депутат
- 1992 — Белые одежды— ректор Варичев
- 1992 — Менялы — Прохор Игнатьич
- 1992 — Преступление не будет раскрыто
- 1992 — Убийство на Ждановской — Андропов
- 1992 — Исполнитель приговора — Глеб Данилыч
- 1993 — Стрелец неприкаянный — полковник
- 1993 — Русский бизнес — Босс
- 1993 — Наш пострел везде поспел
- 1993 — Сокровище моей семьи / "Моя семейная реликвия" (США-Россия) — Василий
- 1993 — Завещание Сталина — отец Сташкова
- 1993 — Альфонс — Толя
- 1994 — Ноктюрн для барабана и мотоцикла
- 1994 — Русское чудо — Плешивый
- 1994 — Хаги-Траггер — киллер по кличке Ворошиловец
- 1994 — Мастер и Маргарита — Поплавский
- 1995 — Барышня-крестьянка — мажордом
- 1995 — Ехай! — Леонид Макарыч
- 1999 — Что сказал покойник?
- 1999 — Транзит для дьявола — Казимир (озвучил Артем Карапетян)
Напишите отзыв о статье "Захарченко, Вадим Викторович"
Примечания
- ↑ [document.kremlin.ru/doc.asp?ID=081341 Награждён указом президента России № 360 от 18 марта 1993 года]
- ↑ [www.unikino.ru/images/stories/archive/f35/sk-232.pdf Прощание: Вадим Захарченко // Газета «СК-новости», №1—2 (231—232) от 7.02.2007 — стр. 17]
- ↑ [www.lenta.ru/news/2007/01/09/zakharchenko/ В Москве умер актер Вадим Захарченко]. Lenta.ru (9 января 2007). Проверено 13 августа 2010. [www.webcitation.org/65kUBNP7c Архивировано из первоисточника 26 февраля 2012].
- ↑ [www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/804/titr/ Вам и не снилось... (1980) - фильм - актеры и роли - советские фильмы - Кино-Театр.РУ]
Ссылки
Отрывок, характеризующий Захарченко, Вадим Викторович
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.
– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.
Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.