Захват «Манчестер Юнайтед» Малкольмом Глейзером

Акции «Манчестер Юнайтед» появились в свободном обращении на фондовом рынке в 1990 году, но высокая стоимость клуба значительно снижала вероятность его захвата сторонним инвестором. Тем не менее, в июне 2005 года американскому бизнесмену Малкольму Глейзеру удалось не только получить контроль над клубом, но также изменить его статус с открытого акционерного общества (публичная компания) на полностью частную компанию.

Увеличение доли в акциях

Глейзер владел акциями клуба с 2003 года (возможно, и ранее). 26 сентября 2003 года появилось сообщение о том, что он увеличил свою долю в акциях клуба до 3,17 %, таким образом переступив порог в 3 %, после которого он должен был уведомить об этом руководство клуба. К тому времени уже существовало много слухов о возможности захвата клуба Глейзером или кем-то ещё. К 20 октября Глейзер увеличил свою долю в акциях клуба до 8,93 %, а 29 ноября появилась информация о том, что он получил около 15 % акций и провёл встречу с исполнительным директором «Юнайтед» Дэвидом Аланом Гиллом, обсудив с ним свои намерения. 12 февраля 2004 года Глейзер увеличил свою долю в акциях клуба до 16,31 %, а на следующий день в «Financial Times» появилось сообщение о том, что Глейзер поручил банку «Commerzbank» изучить возможность приобретения контрольного пакета акций клуба. В этот же день курсовая стоимость акций выросла на 5 %, а общая стоимость клуба составила £741 млн. К июню доля акций клуба под контролем Глейзера превысила 19 %, однако американский бизнесмен ещё не был главным акционером. Он продолжал увеличивать свою долю в акциях клуба, которая к октябрю 2004 года составила 30 %. По достижении тридцатипроцентной отметки Глейзер получал формальные основания для вынесения предложения по приобретению контрольного пакета акций клуба.

Захват контроля

12 мая 2005 года Глейзер достиг соглашения с акционерами Дж. П. Макманусом и Джоном Мэгниером о приобретении их доли в 28,7 % акций клуба, что гарантировало ему контрольный пакет почти в 57 % акций. Затем Глейзер купил акции у шотландского бизнесмена Гарри Добсона, увеличив свою долю до 62 % акций. Несколько часов спустя он получил ещё 9,8 % акций, а его доля возросла до 71,8 %.

16 мая 2005 года Глейзер получил контроль над 75 % акций клуба, что позволило ему изменить статус клуба с открытого акционерного общества на частную компанию и снять акции клуба с торгов на Лондонской фондовой бирже, что он и осуществил 22 июня. 14 июня 2005 года Глейзеру удалось увеличить свою долю в акциях клуба до 97,3 %, что было достаточным для получения полного контроля. 28 июня он увеличил свою долю до 98 %, что было достаточным для принудительного выкупа всех оставшихся акций. Итоговая стоимость клуба составила почти £800 млн (около $1,5 млрд по обменному курсу в тот период).

Перспективы

Намерения семьи Глейзеров по поводу «Юнайтед» остаются неясными, но предполагается, что они будут продвигать бренд команды в США, Азии и Африке, увеличивая число болельщиков команды и получая прибыль от продажи прав на телетрансляции и мерчандайзинга.

После захвата клуба Глейзером небольшая группа несогласных болельщиков «Юнайтед» создала новый футбольный клуб, который был назван «Юнайтед оф Манчестер». Клуб начал выступления со второго дивизиона Лиги северо-западных графств (шесть дивизионов ниже Футбольной лиги), и в первые три сезона своего существования добивался выхода в более высшие дивизионы.

После захвата «Манчестер Юнайтед» продолжал развиваться: так, в сезоне 2005/06 была увеличена вместимость «Олд Траффорд», а в апреле 2006 года был подписан прибыльный спонсорский контракт с американской компанией «AIG». Возросли доходы клуба от продажи прав на телевизионные трансляции, а также от подписания контракта с компанией «Nike».

Вопреки опасениям многих болельщиков, Глейзеры гарантировали неприкосновенность Дэвида Алана Гилла и сэра Алекса Фергюсона, признавая за ними огромную роль в достижении клубом последних успехов.

В 2006 году Малкольм Глейзер включил двоих своих сыновей, Кевина и Эдварда, и свою дочь, Дарси, в совет директоров клуба в качестве членов правления.

Рефинансирование долга

В июле 2006 года клуб объявил о рефинансировании долга. Долг, который Глейзер взял для приобретения клуба, был разделён между клубом и семьёй Глейзеров; около £256 млн было обеспечено активами «Манчестер Юнайтед». Общая сумма долга составила £660 млн, а ежегодные платежи по нему —£62 млн в год. Клуб заявил: «Стоимость «Манчестер Юнайтед» возросла за прошедший год, поэтому кредиторы желают инвестировать в клуб... Это означает, что клуб управляется правильно и что сэр Алекс Фергюсон сможет получить необходимые деньги для действий на трансферном рынке.» Трест болельщиков «Манчестер Юнайтед» (MUST) выступил с ответным заявлением: «Сумма, необходимая для погашения долга, огромна... Процентные платежи это лишь часть проблемы, но что делать с общим долгом в £660 млн? Трудно представить, что такие суммы можно получить без значительного повышения цен на билеты, что, как мы всегда предполагали, будет означать, что по сути болельщики будут оплачивать чей-то долг, который был взят для владения их клубом.»

Ссылки

• [www.joinmust.org/index.php Manchester United Supporters Trust website]
• [www.malcolmglazer.com/ Guestbook Manchester United and Malcolm Glazer]

Отрывок, характеризующий Захват «Манчестер Юнайтед» Малкольмом Глейзером

В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему: