Захват Кассалы

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Захват Кассалы
Основной конфликт: Восточноафриканская кампания
Британское наступление в Эритрее и северной Эфиопии в начале 1941 года
Дата	4 июля 1940 - 21 января 1941
Место	Судан
Итог	Победа Италии. Захват приграничных населенных пунктов в Судане (Кассалы, Галлабата, Курмука и др.)
Противники
Великобритания Италия
Командующие
Уильям Плетт Луиджи Фруши
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Захват Кассалы — одна из начальных операций восточноафриканской кампании Второй мировой войны.

Предыстория

Со вступлением Италии в войну итальянские войска в Итальянской Восточной Африке заняли оборонительные позиции, совершая лишь отдельные операции против приграничных городов. 3 июля 1940 года британцы попытались атаковать населённый пункт Метемма, но были отбиты.

Оккупация Кассалы

4 июля 1940 года итальянские колониальные войска под командованием губернатора Эритреи и Амхары Луиджи Фруши тремя колоннами перешли в контрнаступление и атаковали железнодорожный узел Кассала в англо-египетском Судане. Британская попытка использования танков была парирована итальянской авиацией, и днём итальянская кавалерия вошла в Кассалу, откуда бежали туземные войска, входившие в Силы обороны Судана. Одновременно с этой операцией Пьетро Гаццера оккупировал форты Галлабат и Курмук.

Эвакуация

То, что итальянцы, несмотря на первоначальные успехи, остановились и не пошли дальше, позволило британцам прийти в себя и перегруппироваться. Уже в ноябре 1940 года они попытались вернуть Галлабат, и 18 января 1941 года войска Плетта наконец сумели взять форт. Ввиду ухудшения общей ситуации итальянское командование 21 января отдало приказ в целях сокращения линии фронта оставить захваченные пункты и отступить на оборонительные позиции. Отступление проходило под прикрытием кавалерийских рейдов, замедливших продвижение британских войск.

Отрывок, характеризующий Захват Кассалы

Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.