Захват боевиками Новолакского

Захват боевиками Новолакского
Основной конфликт: Вторжение боевиков в Дагестан
Дата	5 - 6 сентября 1999
Место	Новолакское, Новолакский район, Дагестан
Противники
Исламское Государство Дагестан КНИД Россия Россия
Командующие
генералиссимус ЧРИ Шамиль Басаев полковник ЧРИ Хаттаб Багаутдин Кебедов майор МВД Сергей Сковородин майор МВД Муслим Даххаев
Силы сторон
Боевики Хаттаба и Басаева Новолакское РОВД МВД Дагестана 60 чел. Липецкий ОМОН 25 чел.
Потери
неизвестно 16 человек убитыми и 14 ранеными.

Захват боевиками Новолакского - эпизод вторжения боевиков в Дагестан, произошедший 5 - 6 сентября 1999 г. в Новолакском районе Дагестана. В ходе атаки ваххабитов, пришедших из Чечни, был захвачен административный центр Новолакского района - с.Новолакское.

Предыстория

Потерпев в августе поражение в Цумадинском и Ботлихском районах, ваххабиты Хаттаба и Басаева предприняли новую попытку вторжения в Дагестан. Операции ваххабиты присвоили наименование "Имам Гамзат-бек". На этот раз целью боевиков стал Новолакский район, значительную часть населения в котором составляли чеченцы-ауховцы. Планируя данную операцию, Басаев и Хаттаб рассчитывали на то, что главные силы российских войск втянуты в боевые действия на территории Кадарской зоны. Расчет они делали на быстроту действий и внезапность, на первом этапе это принесло им свои плоды.

В с. Новолакское в момент вторжения боевиков несли службу 60 сотрудников Новолакского РОВД и отряд Липецкого ОМОНа численностью в 25 человек. Бойцы ОМОНа были расквартированы в помещении спортзала при Доме культуры. С учётом напряжённой обстановки, сложившейся на границе Чечни и Дагестана в августе-сентябре 1999 г., командиром роты ОМОНа майором Сергеем Сковородиным была организована боевая служба. Была налажена связь и взаимодействие между спортзалом и РОВД, определены посты и секреты.

Вход боевиков в Новолакское

Рано утром 5 сентября в Новолакское РОВД пришел сигнал от дозорных групп, что боевики продвигаются в глубь района. И дагестанские, и липецкие милиционеры сразу же вооружились и, когда прозвучали первые выстрелы боевиков, уже были на боевых позициях.

Передовая группа боевиков в ночь на 5 сентября скрытно сосредоточилась в сельской мечети. В её задачу входило уничтожение или блокирование до подхода основных сил ваххабитов ОМОНовцев и милиционеров в РОВД. В это же время на улице Новолакского боевиками был тяжело ранен командир взвода ОМОНа Алексей Токарев и захвачен в плен старший лейтенант медицинской службы Эдуард Белан. Его пытали, требуя назвать фамилии командиров, расположение боевых позиций ОМОНа. Потом, когда узнали, что он врач, пытались заставить оказывать помощь раненым бандитам. Но Эдуард отказался и отвечать на вопросы, и оказывать помощь раненым боевикам. Тогда его изуродовали и зверски убили. 22 октября 1999 года Э. Белану было присвоено звание Героя Российской Федерации.

Основной огонь боевики сосредоточили на спортзале Дома культуры, где дислоцировались бойцы липецкого ОМОНа. Здание подверглось массированному обстрелу из стрелкового оружия и гранатомётов. Когда у липецких милиционеров стали заканчиваться боеприпасы, майор Сковородин принял решение о передислокации отряда в здание РОВД, на соединение с дагестанскими милиционерами. Забрав раненых, ОМОНовцы с боем стали прорываться из окружения. Однако боевикам удалось блокировать отряд на одной из улиц села. Тогда водитель ОМОНа, ст. сержант Андрей Теперик, прикрывая товарищей отвлёк огонь боевиков на себя и дал возможность остальным бойцам прорваться к зданию РОВД. Однако, Андрей Теперик, прикрывая отход товарищей, погиб в бою. Указом Президента Российской Федерации от 22 октября 1999 года старшему сержанту милиции Теперику Андрею Владимировичу посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

Липецкие ОМОНовцы заняли оборону в здании РОВД, совместно с дагестанскими милиционерами. Боевики предложили дагестанским сотрудникам РОВД покинуть село, обещая даже оставить им их оружие. Однако сотрудники Новолакского РОВД отказались оставлять липецких милиционеров одних. В это же время на высоте 715,3 (т.наз. "телевышка") уже вели ожесточённый бой с ваххабитами 6 сотрудников Новолакского РОВД во главе с лейтенантом МВД Халидом Мурчаевым, посмертно удостоенным звания Героя России.

В ответ на отказ дагестанских милиционеров покинуть село боевики открыли шквальный огонь по зданию РОВД из всех видов оружия. Раненых милиционеров размещали на втором этаже. По рации сотрудниками МВД делались запросы о отправке подкрепления. Всего защитники Новолакского РОВД дрались с врагом в окружении около суток.

Попытки деблокирования и прорыв из окружения

На помощь в село была послана бронегруппа из состава 22-й отдельной бригады особого назначения ВВ МВД "Кобра" в составе одного танка и двух БМП, но она не смогла пробиться к окруженным и была остановлена огнём боевиков.  Взвод дагестанских милиционеров, пытавшихся прорваться в заблокированный райотдел со стороны Хасавюрта, также был отброшен массированным огнём боевиков из всех видов оружия. В этой обстановке оставался один выход - пробиваться из окружения своими силами.

Майор милиции Сергей Сковородин и майор милиции Муслим Даххаев приняли решение выбираться самостоятельно. Согласно версии главкома внутренних войск (на тот момент времени) генерала В. Овчинникова, он лично занимался координацией минометного огня по вражеским позициям, для того чтобы предоставить окруженным омоновцам и милиционерам возможность пробиться из окружения. В то ж время другую версию представляли непосредственные участники тех боев, она была опубликована в журнале «Солдат удачи» №2 за 2001 год. В той статье содержалась версия бойцов липецкого ОМОНа о бое за Новолакское. По их словам, после предпринятой неудачной попытки деблокировать окруженных с помощью сформированной бронегруппы, их, по существу, бросили на произвол судьбы. Решение о прорыве из окружения они приняли самостоятельно, при этом никакого отвлекающего минометного удара со стороны федеральных сил, по их словам, не проводилось. (В январе 2000 г. генерал Овчинников освобождён от должности и отправлен в отставку.)

Новолакские милиционеры хорошо знали местность. Майор Муслим Даххаев с высокой долей вероятности определил, что боевики ждут их прорыва к своим через речку. Там, скорее всего, они и устроили засаду. Было принято решение прорываться в сторону Чечни и далее вдоль административной границы, к позициям федеральных сил. К 8 часам утра вышли к селу Новокули - там уже были свои.

Последствия

Всего в ходе боя с боевиками и при прорыве из блокированного села новолакские милиционеры потеряли 14 человек убитыми, 8 человек было ранено. У липецких омоновцев один убит и шестеро получили ранения. Врач Эдуард Белан все еще числился без вести пропавшим. Выяснить что-либо подробнее о судьбе Эдуарда Белана не удавалось до тех пор, пока в Дагестан не отправился командир липецкого ОМОНа подполковник Григорий Душкин с конкретной задачей: разобраться во всем на месте, вывезти оттуда раненых бойцов и тела погибших. Еще находясь в Махачкале, от одного из местных жителей Новолакского, очевидца трагедии, Григорий Душкин узнал, что врач Белан был зверски убит боевиками.  Погибшим омоновцам было присвоено звание Героев России посмертно. Еще 23 милиционера получили ордена Мужества и медали «За отвагу».

Одновременно с Новолакским боевиками захвачены дагестанские сёла Чапаево, Шушия, Ахар, Новокули, Тухчар, Гамиях. Но уже 7 сентября 1999 г. боевики были остановлены федеральными войсками в 5 километрах города Хасавюрт. А уже 11 сентября Шамиль Басаев объявил о выводе исламских формирований из Новолакского района. Он заявил, что моджахеды вошли в Дагестан для того, чтобы помочь единоверцам в Кадарской зоне, а теперь, после поражения ополченцев, не имеет смысла продолжать боевые действия. 14 сентября — федеральные силы восстановили контроль над селом Новолакское, крупномасштабная войсковая операция федеральных сил, завершилась разгромом боевиков. Уже в октябре боевые действия были перенесены на территорию Чеченской республики Ичкерия. Началась вторая чеченская война.

См. также

• Захват ваххабитами высоты 715,3
• Гибель армавирского спецназа

Отрывок, характеризующий Захват боевиками Новолакского

Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.


Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.


Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.