Захват самолёта Ил-76 3 августа 1995 года

Захват Ил-76 в Кандагаре
Ил-76ТД борт RA-76842 за 4 месяца до захвата
Общие сведения
Дата	3 августа 1995 года — 16 августа 1996 года
Характер	Вынужденная посадка, захват самолёта
Место	Кандагар, Афганистан
Погибшие	0
Раненые	0
Воздушное судно
Модель	Ил-76ТД
Авиакомпания	Аэростан
Пункт вылета	Тирана, Албания
Пункт назначения	Кабул (Баграм), Афганистан
Бортовой номер	RA-76842
Дата выпуска	29 апреля 1994 года
Экипаж	7
Выживших	7 (все)

Захват Ил-76 в Кандагаре — захват коммерческого транспортного самолёта Ил-76ТД казанской компании «Аэростан» с семью членами экипажа на борту и грузом боеприпасов для войск «Северного альянса» силами движения «Талибан» в Афганистане. Известен героическим побегом экипажа на своём самолёте после 378-дневного плена.

Самолёт

Ил-76ТД (регистрационный номер RA-76842, заводской 1033418616, серийный 91-04) был выпущен Ташкентским авиационным производственным объединением имени В. П. Чкалова (ТАПОиЧ) 29 апреля 1994 года. В тот же день был передан российской авиакомпании «Аэростан» (Казань). Оснащён четырьмя двигателями Д-30КП.

Экипаж

• Командир воздушного судна (КВС) — Владимир Ильич Шарпатов.
• Второй пилот — Газинур Гарифзянович Хайруллин.
• Штурман — Александр Викторович Здор.
• Бортинженер — Асхат Минахметович Аббязов.
• Бортрадист — Юрий Николаевич Вшивцев.
• Ведущий инженер — Сергей Борисович Бутузов.
• Ведущий инженер — Виктор Петрович Рязанов.

Хронология событий

Захват

3 августа 1995 года самолёт Ил-76ТД борт RA-76842 с 7 членами экипажа на борту по заказу правительства в Кабуле в рамках межправительственного соглашения с Албанией, вопреки решению СССР о прекращении поставок оружия, боеприпасов и топлива конфликтующим сторонам в Афганистане, совершал коммерческий рейс по маршруту Тирана (Албания)—Кабул (Баграм, Афганистан) с грузом стрелковых боеприпасов. Фактическим получателем груза был «Северный альянс», авиабаза Баграм контролировалась силами злейшего врага «Талибана» Ахмад Шах Масуда. Сходные рейсы в Баграм, в частности, из Шарджи экипаж выполнял неоднократно, перевозя самые разные грузы. Рейс из Тираны с боеприпасами был третьим после двух таких же, вполне успешных. Над Афганистаном самолёт был перехвачен истребителем (по другим данным — двумя) МиГ-21 движения «Талибан» и принужден совершить посадку в районе Кандагара под предлогом досмотра груза. Среди формально разрешённых к перевозке стрелковых боеприпасов был обнаружен ящик с запрещёнными к перевозке снарядами.

Плен

Более года (378 дней) члены экипажа самолёта находились в плену в очень тяжёлых условиях, мучаясь от жары, нехватки воды и плохой пищи. Психологическое состояние экипажа тоже было очень тяжёлым: они всерьёз опасались за свою жизнь, так как были захвачены при перевозке оружия врагам «Талибана». С другой стороны, они долго не замечали никаких существенных усилий со стороны российских властей по вызволению их из плена. Талибы предлагали им перейти в ислам с обещаниями облегчить участь. Связь с Россией удавалось поддерживать, в частности, через Тимура Акулова, представителя Президента Татарстана Минтимера Шаймиева. Попытка Акулова обменять пленников на запчасти к вертолётам не удалась. С другой стороны, удалось добиться права на редкие личные встречи, в том числе с другими представителями российских властей в Афганистане и Пакистане, и передачу почты, что позволило обговорить детали возможного побега. Экипаж смог убедить талибов в том, что весьма ценный самолёт требует периодического технического обслуживания. За отсутствием собственных специалистов, экипажу было позволено, время от времени, под вооружённым конвоем, поддерживать самолёт в работоспособном состоянии.

Побег

16 августа 1996 года экипаж самолёта смог совершить побег на своём же самолёте — через Иран в Объединённые Арабские Эмираты. При очередном техобслуживании (в частности, поводом к нему послужило повреждённое колесо шасси) экипаж запустил двигатели и взлетел, воспользовавшись ослаблением бдительности на аэродроме из-за пятницы и времени молитв. Аэродромные службы пытались воспрепятствовать взлёту, но безуспешно. Самолёт-истребитель поднят в воздух не был. Конвоиров, которых было меньше, чем обычно, удалось обезоружить и связать. Топлива на полёт хватило, так как самолёт перед рейсом в Кабул был заправлен с расчётом на обратный рейс и топливо не было слито. Для большей скрытности самолёт уходил из Афганистана на запад, в Иран (а не на север, в Россию через Среднюю Азию), причём на предельно малых высотах. Авиадиспетчеры Ирана, как это было оговорено заранее, пропустили самолёт в своё воздушное пространство, в дальнейшем самолёт беспрепятственно прилетел в Шарджу (ОАЭ).

В ночь с 18 на 19 августа российские лётчики вернулись в Казань.

Награды

22 августа 1996 года был подписан указ о награждении экипажа борта RA-76842. Командиру экипажа и второму пилоту было присвоено звание «Героев России», а все остальные члены экипажа были награждены орденами Мужества.

В прессе циркулируют не подтвержденные документально утверждения о возможном подкупе афганцев или же тайно уплаченном им выкупе, что, якобы, позволило организовать побег или же провести его с меньшим риском.

Экранизация

4 февраля 2010 года на экраны вышел фильм кинорежиссёра Андрея Кавуна «Кандагар», основанный на событиях этого захвата.

Дальнейшая судьба самолёта

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ил-76ТД борт RA-76842 эксплуатировался а/к «Аэростан» с 29 апреля 1994 года по 6 ноября 1997 года и с 21 июня по 26 июля 2001 года. Кроме неё эксплуатировался авиакомпаниями:

• «Волга-Днепр» (с 6 по 24 ноября 1997 года и с 1 марта по 21 июня 2001 года (на хранении)),
• «Татарстан» (с 24 ноября 1997 года по 1 марта 2001 года),
• «Аэростарз» (с 26 июля 2001 года по 29 декабря 2004 года, ею с 26 марта 2002 года по 13 мая 2003 года сдавался в лизинг авиакомпании «Русское Небо (Ист Лайн)», с 2 декабря 2003 года по 29 декабря 2--4 года был на хранении),
• «Москва (Атлант-Союз)» (с ноября 2005 года по сентябрь 2006 года, лизинг).

В данный момент принадлежит а/к «Авиакон Цитотранс (АЦТ)» (с 29 декабря 2004 года).

См. также

• Сергей Вандышев — советский лётчик-штурмовик. Попав в плен, в 1945 году сумел бежать на немецком самолёте.
• Михаил Девятаев — гвардии старший лейтенант, лётчик-истребитель. Во время Великой Отечественной войны совершил побег из немецкого концлагеря на угнанном бомбардировщике.
• Николай Лошаков — советский лётчик-истребитель. Попав в плен, в 1943 году сумел бежать на немецком самолёте.

Ссылки

• Мельник, Владимир [photopolygon.com/photostories/details/14604 Кандагарские пленники]. photopolygon.com. Проверено 12 февраля 2010. [www.webcitation.org/66xw4AjzA Архивировано из первоисточника 16 апреля 2012].

Отрывок, характеризующий Захват самолёта Ил-76 3 августа 1995 года

Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]
– Mais tres brave homme, mon prince, [Но добрый человек, князь,] – заметила Анна Михайловна, трогательно улыбаясь, как будто и она знала, что граф Ростов заслуживал такого мнения, но просила пожалеть бедного старика. – Что говорят доктора? – спросила княгиня, помолчав немного и опять выражая большую печаль на своем исплаканном лице.
– Мало надежды, – сказал князь.
– А мне так хотелось еще раз поблагодарить дядю за все его благодеяния и мне и Боре. C'est son filleuil, [Это его крестник,] – прибавила она таким тоном, как будто это известие должно было крайне обрадовать князя Василия.
Князь Василий задумался и поморщился. Анна Михайловна поняла, что он боялся найти в ней соперницу по завещанию графа Безухого. Она поспешила успокоить его.
– Ежели бы не моя истинная любовь и преданность дяде, – сказала она, с особенною уверенностию и небрежностию выговаривая это слово: – я знаю его характер, благородный, прямой, но ведь одни княжны при нем…Они еще молоды… – Она наклонила голову и прибавила шопотом: – исполнил ли он последний долг, князь? Как драгоценны эти последние минуты! Ведь хуже быть не может; его необходимо приготовить ежели он так плох. Мы, женщины, князь, – она нежно улыбнулась, – всегда знаем, как говорить эти вещи. Необходимо видеть его. Как бы тяжело это ни было для меня, но я привыкла уже страдать.
Князь, видимо, понял, и понял, как и на вечере у Annette Шерер, что от Анны Михайловны трудно отделаться.
– Не было бы тяжело ему это свидание, chere Анна Михайловна, – сказал он. – Подождем до вечера, доктора обещали кризис.
– Но нельзя ждать, князь, в эти минуты. Pensez, il у va du salut de son ame… Ah! c'est terrible, les devoirs d'un chretien… [Подумайте, дело идет о спасения его души! Ах! это ужасно, долг христианина…]
Из внутренних комнат отворилась дверь, и вошла одна из княжен племянниц графа, с угрюмым и холодным лицом и поразительно несоразмерною по ногам длинною талией.
Князь Василий обернулся к ней.
– Ну, что он?
– Всё то же. И как вы хотите, этот шум… – сказала княжна, оглядывая Анну Михайловну, как незнакомую.
– Ah, chere, je ne vous reconnaissais pas, [Ах, милая, я не узнала вас,] – с счастливою улыбкой сказала Анна Михайловна, легкою иноходью подходя к племяннице графа. – Je viens d'arriver et je suis a vous pour vous aider a soigner mon oncle . J`imagine, combien vous avez souffert, [Я приехала помогать вам ходить за дядюшкой. Воображаю, как вы настрадались,] – прибавила она, с участием закатывая глаза.
Княжна ничего не ответила, даже не улыбнулась и тотчас же вышла. Анна Михайловна сняла перчатки и в завоеванной позиции расположилась на кресле, пригласив князя Василья сесть подле себя.
– Борис! – сказала она сыну и улыбнулась, – я пройду к графу, к дяде, а ты поди к Пьеру, mon ami, покаместь, да не забудь передать ему приглашение от Ростовых. Они зовут его обедать. Я думаю, он не поедет? – обратилась она к князю.
– Напротив, – сказал князь, видимо сделавшийся не в духе. – Je serais tres content si vous me debarrassez de ce jeune homme… [Я был бы очень рад, если бы вы меня избавили от этого молодого человека…] Сидит тут. Граф ни разу не спросил про него.
Он пожал плечами. Официант повел молодого человека вниз и вверх по другой лестнице к Петру Кирилловичу.


Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.
– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему: