Захват языка
Захват языка — тактический приём, применяемый разведчиками для того, чтобы доставить командованию человека (военнослужащего), от которого планируется получить информацию определённого рода. Выражение «взять языка» не является исключительно жаргонным, так как происходит из древнеславянской речи, и является устойчивым выражением, в форме близкой к изначальной, дошедшим до наших дней.
Содержание
Этимология
Происхождение выражения
Довольно часто славянам поручалось вести разведывательные действия на территории врага и брать «языка». Впервые в письменном виде одно из таких событий красочно осветил Прокопий Кесарийский в рассказе об осаде города Ауксимо (Озимо) в Италии в 539 г.
Термин «захватить языка» позднее встречался в сочинении «Стратегикон» (595—602 гг.) императора Маврикия и в военном разделе переводов Катакалона Кекавмена. Во всех переводах на славянские языки это место передавалось одинаково, то есть как сообщение о захвате пленного, от которого можно получить необходимые сведения[1].
В современном русском языке
- Военнопленный, захваченный со специальной целью получить сведения о неприятеле[2]
- Пленный, от которого можно получить нужные сведения[3]
Описание
Несмотря на то, что этот приём применяется уже много веков, и цель остаётся в общем-то одной и той же — получить информацию, — суть требуемой информации менялась с развитием военного дела, то есть к одинаково необходимым и тысячу лет назад и сегодня общим данным о местонахождении противника, его количестве и составе, планируемых им дальнейших действиях, а также особенностях театра военных действий, добавились такие современные тонкости, как установление нумерации его частей, нанесение на карту необозначенных местных предметов и объектов и т. д. Кроме того, развитие современных технологий существенно снижает необходимость в пленном как источнике информации, однако захват «языка» в обязательном порядке входит в программу боевой подготовки всех Сухопутных войск, а не только отдельных их компонентов, и, частично, других силовых ведомств, не входящих в структуру Министерства обороны.
Вот как советует осуществлять захват языка «Спутник партизана» (1942)[4]:
Если у тебя есть время, изучи заранее порядок несения службы у противника: где расставляются секреты и караулы, в какие часы происходит их смена, по каким дорогам ходят вражеские посыльные, где живут офицеры. И т. д.
Знай наиболее удобные места, где можно захватить пленного: 1) лесные тропинки и дороги, по которым двигаются вражеские связисты и посыльные; 2) окраины населённых пунктов, куда вражеские солдаты ходят для рубки дров; речки, где фашисты купаются и куда водят лошадей на водопой; 3) на биваках противника — тропинки к кухням и коновязям, к ровикам, куда вражеские солдаты ходят для отправления естественных надобностей, и т. п.
Лучшее время для поиска — тёмная ночь.
Примечательно, что, помимо рекомендаций к захвату, данное методическое пособие содержит также краткий русско-немецкий разговорник для самостоятельного допроса пленного.
История
Доимперский период русского государства
В ходе Троицкой обороны 26 октября 1606 воевода Григорий Долгоруков-Роща организовал вылазку «охочих» людей с целью захватить «языка»[5].
Великая Отечественная война
В годы Великой Отечественной войны захватом «языка» порой занимались даже люди, не являющиеся разведчиками, например фронтовой кинооператор Евгений Шапиро в ходе боёв за Колпино[6].
Близкие понятия
Взятие в плен
Пленение является понятием более широким, и может подразумевать под собой не только военнопленных и не только в условиях боевых действий (или войсковых учений). Кроме того, захват языка, даже если он не планировался заранее, осуществляется в результате нападения или оборонительных действий. Попадение же в плен может произойти совершенно случайным образом. Не каждый пленный — «язык»[7].
Снятие часового
Отличия от сходного приёма — снятия часового — состоят в том, что при захвате «языка» важно причинить ему как можно более лёгкие телесные повреждения и не контузить, так как он нужен живым и вменяемым.
Напишите отзыв о статье "Захват языка"
Примечания
- ↑ Абрамов Д.М. Byzantine Empire and its northern neighbours (рус.) (англ.). — Изд-во Московского Культурологического лицея № 1310, 2002. — Т. 1, «1-8 centuries A.D.». — С. 55. — (Ученые записки Московского Культурологического лицея № 1310: Серия история; Византия и её северные соседи I—VIII вв: очерки).
- ↑ // Министерство просвещения РСФСР Русский язык в школе. — М.: Учпедгиз, 1986. — Вып. 1-6. — С. 75.
- ↑ Шуба П.П. Современный русский язык (часть 1). — Мн.: Изд.-во БГУ им В. И. Ленина, 1979. — С.135 с.
- ↑ Спутник партизана. — М.: Молодая гвардия, 1942. — 359 с.
- ↑ Богуславский В.В. Троицкая битва // [books.google.com/books?id=FLzQzmb9s5AC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PP1#v=onepage&q&f=false Славянская энциклопедия: XVII век в 2-х томах]. — Иллюстрированное. — М.: Олма-Пресс, 2004. — Т. 2. — С. 459. — 784 с. — ISBN 5-224-03660-7.
- ↑ // Государственный комитет СССР по кинематографии, Союз работников кинематографии СССР Искусство кино. — М.: Союз кинематографистов СССР, 1968. — Вып. 7-12. — С. 36.
- ↑ Данишевский И.М. Провал операции «Цитадель»: разгром немецко-фашистских полчищ в битве на Курской дуге. — М.: Изд-во политической лит-ры, 1967. — С. 216 — 270 с.
Отрывок, характеризующий Захват языка
«А, это она вошла!» – подумал он.Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
