Зацепин, Николай Константинович

Николай Константинович Зацепин
Чины лейб-гвардии Сапёрного батальона. 1853 год. Крайний справа — полковник Н. К. Зацепин. Картина работы А. Йебенса (Музей Суворова в Санкт-Петербурге)
Дата рождения	1819(1819)
Место рождения	Романовский уезд, Ярославская губерния
Дата смерти	11 мая 1855(1855-05-11)
Место смерти	Севастополь
Принадлежность	Россия Россия
Род войск	инженерные войска
Звание	полковник
Командовал	3-й сапёрный батальон
Сражения/войны	Кавказская война, Крымская война

Николай Константинович Зацепин (1819 — 11 мая 1855) — полковник, герой Крымской войны, художник.

Биография

Родился в Романовском уезде Ярославской губернии в 1819 году (по другим данным — 23 ноября 1818 г.). Происходил из дворян. Воспитывался в Главном инженерном училище и окончил курс офицерских классов (впоследствии Николаевская инженерная академия).

В 1837 году был выпущен на действительную службу в лейб-гвардии Сапёрный батальон прапорщиком с оставлением при училище. В 1841 г. командирован на Кавказ и участвовал в нескольких сражениях с горцами.

Во время Крымской войны командовал 3-м сапёрным батальоном, принимал деятельное участие в укреплении Севастополя и в геройской его обороне, где в ночь с 10 на 11 мая 1855 года был убит наповал двумя пулями во время ночных работ перед 6-м бастионом.

Зацепин был учеником К. П. Брюллова, обладал прекрасным художественным талантом и с 1849 года состоял почётным вольным общником Императорской Академии Художеств, от которой неоднократно получал поощрительные награды.

К числу наилучших его произведений принадлежат: «Монастырки на клиросе», очень живая, согретая тёплым чувством художника картина, обратившая на себя всеобщее внимание на выставке 1853 г., и «Иван Сусанин», много обещавшая, но незаконченная картина, которой он занимался с особой любовью в 1853 г., перед самым началом Крымской кампании. О первой из них давался в то время такой отзыв: «Несколько молодых девушек стеснились за перилами, иные смотрят в молитвенник, другие подняли голову к небу, или обратились в другую сторону. Есть лица, коих выражения поистине прекрасны; вообще же вся эта группа, полная свежести и красоты очень привлекательна. Художник очень натурально соединил два света: справа дневной, слева из-за колонны красноватый свет свечей».

Источники

• Азбучный указатель имён русских деятелей для Русского биографического словаря. Часть первая. А—Л. // «Сборник Императорского Русского исторического общества». Т. 60. СПб., 1887
• Введенский Г. Э. Армейских будней летописец. Художник А. И. Гебенс (1819—1888). СПб., 2006
• Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
• Петров. Материалы по истории Академии Художеств. Т. III. с. 108

Отрывок, характеризующий Зацепин, Николай Константинович

По окончании заседания великий мастер с недоброжелательством и иронией сделал Безухому замечание о его горячности и о том, что не одна любовь к добродетели, но и увлечение борьбы руководило им в споре. Пьер не отвечал ему и коротко спросил, будет ли принято его предложение. Ему сказали, что нет, и Пьер, не дожидаясь обычных формальностей, вышел из ложи и уехал домой.


На Пьера опять нашла та тоска, которой он так боялся. Он три дня после произнесения своей речи в ложе лежал дома на диване, никого не принимая и никуда не выезжая.
В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».