Зачем снятся сны?
Поделись знанием:
К:Альбомы 2007 года
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
 |
Внимание! Данная страница или раздел содержит ненормативную лексику. |
| Зачем снятся сны? | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Гражданской Обороны | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
09 мая 2007 года | |||
| Записан |
28 июля 2006 — 18 сентября 2006 | |||
| Жанры |
Психоделический рок | |||
| Длительность |
67:54 | |||
| Продюсер |
Егор Летов | |||
| Страна | ||||
| Лейблы |
ГрОб-рекордс, 2+2=5, Выргород, Союз Мьюзик | |||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Гражданской Обороны | ||||
| ||||
Заче́м сня́тся сны? — последний прижизненный альбом Егора Летова и группы «Гражданская Оборона», записанный в 2006-07 гг. и изданный лейблом Выргород при участии лейбла 2+2=5. «Метафизический» релиз альбома[1] состоялся в День Победы — 9 мая 2007 года. Альбом посвящён памяти Артура Ли и Сида Барретта — родоначальников психоделического рока. Во внутреннем буклете присутствует название другого проекта Егора Летова «Егор и Опизденевшие». Переиздан на LP в 2012 году.
Содержание
История создания
Поводом к созданию альбома послужила передозировка ЛСД и последующий бэд-трип. По словам Летова, такого с ним прежде не случалось. Он описывает состояние, в котором он устал от собственных устоявшихся мнений: «Это даже не депрессия была, а ощущение чего-то совсем безнадежного, когда задыхаешься просто от своих мнений, от своих полностью устоявшихся точек зрения». [2]
Переосмысливая полученные переживания Летов, гуляя по лесам и прочим безлюдным местам, записывал на диктофон новые песни. В результате появился цикл песен, по смыслу близкий скорее к его проекту 1990 годов «Егор и Опизденевшие», чем к Гражданской Обороне. Демо-версия этого альбома, где Летов играл на ударных, по его словам отличалась более прозрачным звуком, а окончательная версия получила более жесткое и тяжелое звучание. Летов прокомментировал это так:
…это альбом Егора и Опизденевших, но в процессе записи выяснилось, что материал Опизденевших сыгран и записан именно ГО, причём самым классическим образом. Со всеми характерными составляющими, от свободной импровизации до жёсткого, демонстративного минимализма. Причём задуман он был чисто и прозрачно звучащим от начала и до конца, а получился в целом довольно плотным и тяжёлым.— Егор Летов.[1]
Альбом был записан в довольно короткие сроки, что роднит его с ранним творчеством группы. Альбом выделяется на фоне других позитивной направленностью и светлым настроением,[3] а также отсылками к прошлому творчеству, включая как название (так называлась композиция с изданного ограниченным тиражом альбома «Егора и Опизденевших» «Психоделия Tomorrow»), так и кавер-версию на песню Олега Лищенко «Я чувствую себя не в своих штанах» и перепевку песни с первого альбома группы «Поганая молодёжь» «Я летаю снаружи всех измерений». Летов называл альбом одним из самых лучших своих произведений, отмечая что впервые сделал вещь для себя, ни на кого не нападая в песнях. В интервью после выхода, он говорил что альбом забрал весь материал, и возможно новых альбомов выпускать он больше не будет.
Все мои последние путешествия <…> стали трансперсональными. Это то, про что словами говорить невозможно, а стало быть, невозможно ни поделиться, ни передать. Во всяком случае, я пока не знаю, как это сделать.<…>Этот опыт — он уже с точки зрения творчества неприменим, к сожалению. Я даже не знаю, что я буду делать дальше, поскольку я об этом говорить словами не могу.— Егор Летов. Интервью журналу «Rolling Stone Russia».[2]
Отзывы об альбоме
Сам Летов охарактеризовал альбом так:Альбом расхваливать не буду, хотя и очень хочется<…> Если в «ДСЖ» и «Реанимации» задуманное было воплощено на 200 процентов, то здесь на все 500. На данный момент — это максимальная реализация того, что я хотел сказать и сделать.— Егор Летов.[1]
Критики восприняли альбом положительно.
- Максим Семеляк в журнале «Афиша» положительно оценил альбом, назвав «демонстрацией спасательного оборудования» и самым внятным и сознательным альбомом группы.[3]
- Портал «Km.ru» назвал его «столетним сияющим звездопадом»,[4] «непостижимым сплавом „Ста лет одиночества“ со „Звездопадом“» (на альбоме «Звездопад» Летов пел свои любимые советские песни).
- Портал «InterMedia» отметил наличие на альбоме самоповторов («Танец для мёртвых») и неестественный цифровой гитарный звук.[5].
- Журнал «[www.rollingstone.ru/ Rolling Stone]» сравнил интонации Летова с «травоядными», назвав тексты «сеансом самоцитирования», однако выделив среди прочих «Значит, ураган», «Калейдоскоп», «Сияние».
- Православно-политическое интернет-издание Pravaya.ru в своей рецензии на альбом критически отнеслось к наркотической тематике альбома и отсутствию темы любви, хоть и называя его «сияющим».[6].
- Обозреватель деловой газеты «Взгляд» отметил «краткую мощную психоделию» альбома, назвав его «не тьмой, не светом, а солнечным затмением», сравнив Летова с Борисом Гребенщиковым.[7]
Список композиций
Слова и музыка всех песен Егор Летов, кроме №13 (автор — Олег Лищенко).| № | Название | Длительность |
|---|---|---|
| 1. | «Слава психонавтам» | 3:48 |
| 2. | «Кто-то другой» | 2:53 |
| 3. | «Фейерверк» | 3:44 |
| 4. | «Значит, ураган» | 3:52 |
| 5. | «Сияние» | 2:31 |
| 6. | «Танец для мёртвых» | 4:09 |
| 7. | «Куда мы есть» | 3:09 |
| 8. | «Упадок» | 0:47 |
| 9. | «Где» | 3:53 |
| 10. | «Потрясающий вид из окна» | 3:01 |
| 11. | «Калейдоскоп» | 4:40 |
| 12. | «К тебе» | 3:04 |
| 13. | «Я чувствую себя не в своих штанах» | 1:45 |
| 14. | «Всё это с тобой» | 4:55 |
| 15. | «Резвые» | 2:17 |
| 16. | «Снаружи всех измерений» | 4:53 |
| 17. | «Кролики» | 2:28 |
| 18. | «Ночью» | 7:29 |
| 19. | «Осень» | 4:31 |
О композициях
- Слава психонавтам — открывает альбом композиция «Слава психонавтам», в которой Летов воспевает психонавтов и людей, исследующих глубины своего сознания. В их ряды Летов зачислял Альберта Хофманна, Тимоти Лири, Теренса МакКену, Александра и Энн Шульгиных и прочих людей «расширяющих границы внутреннего космоса».[8] С исполнением песни связан скандал с выступлением «Гражданской Обороны» на фестивале «Мир без наркотиков», где группа выступила с программой, не совсем совпадающей с идеей фестиваля.[9] По словам Летова, это было сознательным поступком, тем более что психоделики он к наркотикам не относил.[10]
- Кто-то другой
- Фейерверк — на этой композиции Летов декламирует стихотворение под инструментальный трек.
- Значит, ураган — в черновиках Летова изначально называется «В огне брода нет».[11]
- Сияние — песня была сочинена в декабре 2005 года. Куплетная часть была задумана Летовым в стиле колыбельной. По мнению некоторых критиков, песня является центральной в альбоме.[1][5]
- Танец для мёртвых
- Куда мы есть — на черновике этой песни впервые появляется посвящение альбома «астронавтам внутренних пространств всех времен и народов».[11]
- Упадок — под шумовой аккомпанемент Летов декламирует короткое стихотворение.
- Где — инструментальная композиция, Летов подпевает мелодии на заднем фоне.
- Потрясающий вид из окна — это единственная песня попавшая в ротацию «Нашего радио», прозвучав в передаче «Чартова дюжина» 28 апреля 2007 года.[12]
- Калейдоскоп — в конце песни Егору Летову подпевает Наталья Чумакова.
- К тебе — на вопрос посетителя официального сайта группы имеет ли отношение композиция к Иисусу Христу и обложке альбома (где изображен Ноев ковчег), Летов иронично ответил: «По Вашему разумению, получается, это Христос всех вывез на ковчеге?»[10]
- Я чувствую себя не в своих штанах — кавер-версия песни группы Пик Клаксон с альбома «Лишние звуки».
- Всё это с тобой — в черновиках Летова песня фигурирует сначала как «Духи уносятся прочь» и не включает длинное перечисление («… и радуга на кубическом сантиметре снега»)[13], затем фигурирует в более полной версии с названием «(Пыточное) колесо завертелось вспять».[11]
- Резвые — на этой композиции Наталья Чумакова декламирует стихотворение Летова под краутроковый аккомпанемент.
- Снаружи всех измерений — перепевка Летовым песни с первого официального альбома «Гражданской Обороны» «Поганая молодёжь». Включение её в этот альбом Летов прокомментировал так: «…эта песня просто создана для „Снов“. А то, что она изначально возникла не в своё время, — случаются такие казусы». [8]
- Кролики — песня была сочинена и записана в последний момент, уже после записи и сведения основных композиций.
- Ночью — рабочее название композиции, сохранившееся в черновиках, — «Прыг-Скок 2» («Прыг-Скок» — композиция с альбома «Прыг-скок: детские песенки», одна из знаковых песен Летова начала 90-х, десятиминутная композиция, которую он неоднократно называл вершиной творчества). Текст был написан Летовым после ночного кислотного трипа в течение нескольких дней. В середину песни были вставлены фрагменты поэзии Летова 1992—1994 годов. Песня была укорочена по сравнению с черновым вариантом.[10][11]
- Осень
Участники записи
- Егор Летов — голоса, гитары.
- Александр Чеснаков — гитары, бас, орган.
- Наталья Чумакова — голоса, бас, орган.
- Павел Перетолчин — ударные.
Информация с буклета
Записано с 28 июля 2006 по 18 сентября 2006 в ГрОб-студии, кроме «Кроликов», записанных 23 января 2007 там же.
Сведено с 24 по 31 января 2007, а также с 3 по 10 февраля 2007 в ГрОб-студии Егором Летовым, Натальей Чумаковой и Александром Чеснаковым.
Мастеринг для LP: Наталья Чумакова, февраль 2012.
Оформление: Егор Летов, Наталья Чумакова, Андрей Батура.
На лицевой стороне обложки — картина Эдварда Хикса «Ноев Ковчег» (1846). Также в оформлении использованы работы Даниэля Феррары и Фела.
Директор: Сергей Попков
Напишите отзыв о статье "Зачем снятся сны?"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [www.gr-oborona.ru/pub/rock/sny.html «Зачем Снятся Сны» на официальном сайте группы]
- ↑ 1 2 Кирилл Сорокин [www.rollingstone.ru/articles/2568 Егор Летов. Средства «Обороны»] // «Rolling Stone Russia». — 2007. — Вып. 37. — С. 112.
- ↑ 1 2 Максим Семеляк [www.afisha.ru/cd/1391/reviews/ Рецензия на альбом]. журнал «Афиша» (27 апреля 2007). Проверено 14 июля 2010. [www.webcitation.org/65ft1G6A9 Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ Александр Калитюков. [student.km.ru/view.asp?id=89C8765C06F140EB892EA0D775E13016&idrubr=30AABA554F54478BBFC7CD9EE47E2824 Столетний Сияющий Звездопад (рецензия альбома ЗАЧЕМ СНЯТСЯ СНЫ)]. Проверено 15 июля 2010. [www.webcitation.org/65ft6xCxS Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ 1 2 Алексей Марченко. [www.rol.ru/news/art/music/07/04/11_001.htm Рецензия на альбом.]. InterMedia. Проверено 15 июля 2010. [www.webcitation.org/65ft34JxO Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ Ступников, Денис [www.pravaya.ru/idea/22/13034 Полный фейерверк. Рецензия на альбом «Зачем снятся сны»]. [www.pravaya.ru/ Правая.ru] (27 июля 2007 года). Проверено 17 июля 2010. [www.webcitation.org/65ft9BWvd Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ Пономарёв, Вадим [vz.ru/culture/2007/8/5/98924.html Гражданская оборона. Зачем снятся сны?]. Деловая газета "Взгляд" (5 августа 2007). Проверено 17 июля 2010. [www.webcitation.org/65ftBU5St Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ 1 2 Максим Семеляк [www.rulife.ru/mode/article/33/ Кто-то вроде экотеррориста] (25 мая 2007 года). Проверено 15 июля 2010. [www.webcitation.org/65ftEsvOf Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ [pravaya.ru/dailynews/13599?print=1 Право на слово в чужом разговоре]. ПРАВАЯ.RU (19 сентября 2007 года). Проверено 15 июля 2010. [www.webcitation.org/65ft4fdVb Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ 1 2 3 Егор Летов. [www.gr-oborona.ru/pub/offline/1201280893.html Ответы на вопросы посетителей официального сайта Гражданской Обороны.] (25 января 2008). Проверено 15 июля 2010. [www.webcitation.org/65ftFUZou Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
- ↑ 1 2 3 4 Егор Летов. Автографы. Черновые и беловые рукописи / под ред. Натальи Чумаковой. — Новосибирск: Культурное наследие, 2009. — 192 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-903718-03-0.
- ↑ [www.gr-oborona.ru/lenta/news/8.html Архив новостей официального сайта группы.] (27 апреля 2007 года). Проверено 16 июля 2010. [www.webcitation.org/65AjREBP0 Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- ↑ [www.gr-oborona.ru/texts/1179600084.html Текст песни на официальном сайте группы.]. Проверено 16 июля 2010. [www.webcitation.org/65ft5TjK5 Архивировано из первоисточника 23 февраля 2012].
Ссылки
- [www.gr-oborona.ru/pub/rock/sny.html Альбом на официальном сайте группы]. Проверено 17 июля 2010. [www.webcitation.org/65AjJLkPw Архивировано из первоисточника 3 февраля 2012].
- [www.lastfm.ru/music/%D0%93%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B4%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D0%9E%D0%B1%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B0/%D0%97%D0%B0%D1%87%D0%B5%D0%BC+%D0%A1%D0%BD%D1%8F%D1%82%D1%81%D1%8F+%D0%A1%D0%BD%D1%8B Зачем снятся сны?] на сайте Last.fm
- [www.discogs.com/master/136028 Зачем снятся сны?] (англ.) на сайте Discogs
- [musicbrainz.org/artist/16d837ab-208f-4588-89bb-c036b5c5a0a6.html Гражданская Оборона] (англ.) на сайте MusicBrainz
- [musicbrainz.org/release/ab760b03-7e38-4a93-ab45-96efa38c5f79.html Зачем снятся сны?] (англ.) на сайте MusicBrainz
| ||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Зачем снятся сны?
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
