В погоне за тенью
В погоне за тенью | |
Fixing the Shadow, Beyond the Law | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр |
Лэрри Фергюссон |
Продюсер |
Джон Фидлер |
Автор сценария |
Лэрри Фергюссон |
В главных ролях |
Чарли Шин |
Оператор |
Роберт Стивенс |
Композитор |
Джон Д'Андреа |
Кинокомпания | |
Длительность |
108 мин |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«В погоне за тенью» (англ. Fixing the Shadow) — фильм режиссёра Лэрри Фергюссона. Другой перевод: «Погоня за тенью», другое оригинальное название: «За пределами закона»; «По ту сторону закона» (Beyond the Law).
Содержание
Сюжет
Полицейский под прикрытием (Чарли Шин), внедряется в банду байкеров «Jackals», промышляющих продажей наркотиков и оружия. Для того, чтобы стать своим, ему приходится принимать жестокие правила игры. Постепенно из законопослушного копа он превращается в outlaw-байкера, жестокого и свирепого. С течением времени его и президента аризонского клуба Блада (Майкл Мэдсен) связывает дружба, и в какой-то момент Блад спасает Сиду жизнь. В конечном итоге перед Сидом встает мучительный выбор между долгом и дружбой, законом и свободой.
В ролях
Актёр | Роль |
---|---|
Чарли Шин | Дэниел Саксон (Сид) |
Линда Фиорентино | Рене Джейсон |
Майкл Мэдсен | Блад (Blood) |
Кортни Б. Вэнс | агент Конрой Прайс |
Леон Риппи | Верджил (Virgil) |
Рип Торн | помощник шерифа Прескотт |
Интересные факты
- Фильм основан на реальной истории полицейского, который и снялся в эпизодической роли.
- Интересно, что в России в пиратском обличии кассета появилась в 1994 году в двух вариантах — сначала под названием «Погоня за тенью», а затем «По ту сторону закона».
- Дистрибьюторами в России на лицензионном видео были: «Парадиз»; «Агма»; «Савва Видео»
- В соответствии с Системой возрастной классификации кинопоказа в России лента имеет категорию: «Фильм разрешен для показа зрителям, достигшим 16 лет».
См. также
Напишите отзыв о статье "В погоне за тенью"
Отрывок, характеризующий В погоне за тенью
Княжна Марья, опустив голову, вышла из круга и пошла в дом. Повторив Дрону приказание о том, чтобы завтра были лошади для отъезда, она ушла в свою комнату и осталась одна с своими мыслями.Долго эту ночь княжна Марья сидела у открытого окна в своей комнате, прислушиваясь к звукам говора мужиков, доносившегося с деревни, но она не думала о них. Она чувствовала, что, сколько бы она ни думала о них, она не могла бы понять их. Она думала все об одном – о своем горе, которое теперь, после перерыва, произведенного заботами о настоящем, уже сделалось для нее прошедшим. Она теперь уже могла вспоминать, могла плакать и могла молиться. С заходом солнца ветер затих. Ночь была тихая и свежая. В двенадцатом часу голоса стали затихать, пропел петух, из за лип стала выходить полная луна, поднялся свежий, белый туман роса, и над деревней и над домом воцарилась тишина.
Одна за другой представлялись ей картины близкого прошедшего – болезни и последних минут отца. И с грустной радостью она теперь останавливалась на этих образах, отгоняя от себя с ужасом только одно последнее представление его смерти, которое – она чувствовала – она была не в силах созерцать даже в своем воображении в этот тихий и таинственный час ночи. И картины эти представлялись ей с такой ясностью и с такими подробностями, что они казались ей то действительностью, то прошедшим, то будущим.
То ей живо представлялась та минута, когда с ним сделался удар и его из сада в Лысых Горах волокли под руки и он бормотал что то бессильным языком, дергал седыми бровями и беспокойно и робко смотрел на нее.
«Он и тогда хотел сказать мне то, что он сказал мне в день своей смерти, – думала она. – Он всегда думал то, что он сказал мне». И вот ей со всеми подробностями вспомнилась та ночь в Лысых Горах накануне сделавшегося с ним удара, когда княжна Марья, предчувствуя беду, против его воли осталась с ним. Она не спала и ночью на цыпочках сошла вниз и, подойдя к двери в цветочную, в которой в эту ночь ночевал ее отец, прислушалась к его голосу. Он измученным, усталым голосом говорил что то с Тихоном. Ему, видно, хотелось поговорить. «И отчего он не позвал меня? Отчего он не позволил быть мне тут на месте Тихона? – думала тогда и теперь княжна Марья. – Уж он не выскажет никогда никому теперь всего того, что было в его душе. Уж никогда не вернется для него и для меня эта минута, когда бы он говорил все, что ему хотелось высказать, а я, а не Тихон, слушала бы и понимала его. Отчего я не вошла тогда в комнату? – думала она. – Может быть, он тогда же бы сказал мне то, что он сказал в день смерти. Он и тогда в разговоре с Тихоном два раза спросил про меня. Ему хотелось меня видеть, а я стояла тут, за дверью. Ему было грустно, тяжело говорить с Тихоном, который не понимал его. Помню, как он заговорил с ним про Лизу, как живую, – он забыл, что она умерла, и Тихон напомнил ему, что ее уже нет, и он закричал: „Дурак“. Ему тяжело было. Я слышала из за двери, как он, кряхтя, лег на кровать и громко прокричал: „Бог мой!Отчего я не взошла тогда? Что ж бы он сделал мне? Что бы я потеряла? А может быть, тогда же он утешился бы, он сказал бы мне это слово“. И княжна Марья вслух произнесла то ласковое слово, которое он сказал ей в день смерти. «Ду ше нь ка! – повторила княжна Марья это слово и зарыдала облегчающими душу слезами. Она видела теперь перед собою его лицо. И не то лицо, которое она знала с тех пор, как себя помнила, и которое она всегда видела издалека; а то лицо – робкое и слабое, которое она в последний день, пригибаясь к его рту, чтобы слышать то, что он говорил, в первый раз рассмотрела вблизи со всеми его морщинами и подробностями.