Годлевский, Збигнев

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Збигнев Годлевский»)
Перейти к: навигация, поиск
Збигнев Годлевский
польск. Zbigniew Godlewski
Род деятельности:

рабочий судоверфи

Дата рождения:

3 августа 1952(1952-08-03)

Место рождения:

Зелёна-Гура

Дата смерти:

17 декабря 1970(1970-12-17) (18 лет)

Место смерти:

Гдыня

Отец:

Эугениуш Годлевский

Мать:

Изабела Годлевская

Награды и премии:

Збигнев Годлевский (польск. Zbigniew Godlewski; 3 августа 1952, Зелёна-Гура — 17 декабря 1970, Гдыня) — польский рабочий-судостроитель. Погиб при подавлении протестов в Гдыне 17 декабря 1970 года. Считается символом жертв декабря 1970 года. Его образ вдохновил Кшиштофа Довгялло на «Балладу о Янеке Вишневском».





Гибель

Збигнев Годлевский родился 3 августа 1952 года в городе Зелёна-Гура в Любуском воеводстве.

В декабре 1970 года на Балтийском побережье начались рабочие протесты, спровоцированные повышение цен в преддверии католического Рождества. Руководство ПОРП ответило применением военной силы.

18-летний Збигнев Годлевский в 1970 году работал на судоверфи имени Парижской коммуны. Жил в Эльблонге, приезжал на работу в Гдыню. В забастовках и манифестациях он не участвовал.

Утром 17 декабря 1970 Збигнев Годлевский, как обычно приехал в Гдыню, но близ автобусной обстановки попал под обстрел — войска и ЗОМО открыли по рабочим упреждающий огонь на поражение. Три огнестрельных ранения оказались несовместимы с жизнью. Смерть юноши усилила ярость протеста. Тело убитого положили на сорваную дверь пронесли по улицам Гдыни[1].

Похороны прошли в ночь на 19 декабря, без участия семьи на кладбище в гданьском районе Олива. Лишь на следующий год останки были переданы семье для перезахоронения в Эльблонге.

Баллада

Имя Збигнева Годлевского не было широко известно (власти целенаправленно блокировали распространение информации), но о гибели юноши в Гдыне знали по всей Польше. Он стал символом жертв кровавого декабря. В 1980 году, при новой волне массовых протестов, активист Солидарности Кшиштоф Довгялло написал «Балладу о Янеке Вишневском», призывающую к сопротивлению и возмездию убийцам[2].

Янек Вишневский — собирательный образ, вдохновлённый судьбой Збигнева Годлевского. Впоследствии, когда обстоятельства 17 декабря 1970 приобрели всеобщую известность, Кшиштоф Довгялло принёс извинения родителям Збигнева — не зная его имени, он не мог назвать его в балладе[3].

Память

После смены общественно-политического строя Польши имя Збигнева Годлевского было увековечено в названии улиц в Эльблонге и Зелёна-Гуре. 17 декабря 2008 года президент Польши Лех Качиньский издал указ о посмертном награждении Збигнева Годлевского Золотым Крестом Заслуги — «за содействие демократическим преобразованиям»[4].

Именем Янека Вишневского как персонажа баллады Довгялло названы улицы в Гдыне и Гданьске.

Кинообраз

Збигнев Годлевский фигурирует как персонаж в фильме «Чёрный четверг» о трагических событиях 1970 года[5]. Прямого упоминания в картине нет, но образ хорошо узнаваем. Роль исполняет Томаш Зентек.

Сюжет несколько отличается от реальной судьбы Годлевского. В фильме он погибает не под обстрелом на автобусной обстановке, а под жесточайшим избиением в милиции (подобные случаи были характерны для периода военного положения 1981—1983).

См. также

Напишите отзыв о статье "Годлевский, Збигнев"

Примечания

  1. [www.gazetalubuska.pl/apps/pbcs.dll/article?AID=/20091103/POWIAT16/503005809 Zabity stoczniowiec Zbyszek Godlewski ma ulicę w Zielonej Górze]
  2. [www.kaczmarski.art.pl/tworczosc/wiersze_alfabetycznie/inne/ballada_o_janku_wisniewskim.php Ballada o Janku Wiśniewskim]
  3. [stary.naszdziennik.pl/index.php?dat=20081217&typ=my&id=my11.txt Niech Jaruzelski powie prawdę]
  4. POSTANOWIENIE PREZYDENTA RZECZYPOSPOLITEJ POLSKIEJ z dnia 17 grudnia 2008 r. o nadaniu orderów i odznaczeń
  5. [www.youtube.com/watch?v=SmIUhaGveUg&feature=youtu.be Czarny Czwartek Janek Wiśniewski padł Cały Film]

Отрывок, характеризующий Годлевский, Збигнев

– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.