Зборовский договор

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Зборовский мирный договор»)
Перейти к: навигация, поиск

Збо́ровский догово́р — «Объявления милости его королевского величества войску запорожскому на пункты предложенные в их челобитной».[1] Заключён Богданом Хмельницким с польским королём Яном Казимиром после тяжелейшего поражения поляков, выступивших для подавления восстания (бунта) казаков, под местечком Зборов 5 — 6 августа (17 — 18 августа) 1649 от Хмельницкого и его союзника, крымского хана Ислама III Гирея.

Универсалъ (въ спискѣ) Польскаго Короля ЯНА КАЗИМІРА Литовскому Гетману Яну Радзивилу:

о мирномъ постановленіи съ Гетманомъ войска Запорожскаго БОГДАНОМЪ ХМЕЛЬНИЦКИМЪ подъ Зборовымъ; съ приложеніемъ заключенныхъ тамъ статей.

— Писанъ 1649, Августа 20
. ….Янъ Казиміръ, милостію Божіею Король Польскій, Великій Князь Литовскій, Рускій, Прускій, Жемоитскій, Мазовецкій, Инфляндскій, Смоленскій, Черниговскій, а Шведскій, Готскій, Вандальскій дѣдичный Король. …..


Условия договора

Условия договора заключались в следующем.

Его королевское величество оставляет войско своё запорожское при всех старинных правах по силе прежних привилегий и выдает для этого тотчас новую привилегию.

— Собр. Госуд. Грамот и Договоров, т. III, № 137.

Польское правительство обещало полную амнистию всем, принимавшим участие в восстании (бунте), и разрешило гетману увеличить число реестровых казаков до 40 тыс., позволяя набрать их из королевских и шляхетских имений и разместить на Украине, где не должны были квартировать польские войска; все не вошедшие в реестр обязаны были возвратиться на своё прежнее нахождение; гетман получал на своё содержание город Чигирин с округом; правительство обязывалось уничтожать унию и допустить киевского митрополита в сенат; евреи и иезуиты теряли право жительства на Украине; все должности и чины в Киевском, Брацлавском и Черниговском воеводствах король мог раздавать только местным православным дворянам. Один из пунктов Зборовского трактата предусматривал запрет проживания евреев на территории казацкой автономии[2]. Вскорости после заключения договора произошёл татарский набег на земли Гетьманщины. По мнению М. Грушевского, после этого по стране пошёл слух, будто Зборовский договор дал крымским татарам право брать ясырь с согласия казацкой верхушки.[3] Этот договор обеспечивал, таким образом, интересы и права православной церкви и интересы реестрового казачества, но оставлял незатронутыми социальные порядки, господствовавшие на Украине, сохранял шляхту и холопов. Впрочем, и занесенные в договор требования Хмельницкого не были полностью удовлетворены. Чрезвычайный сейм, созванный в ноябре 1649 года, утвердил договор, но на том же сейме киевский митрополит не был допущен в сенат. Не была уничтожена и уния.

В свою очередь, Хмельницкий тщетно пытался склонить народ подчиниться условию, в силу которого все не вошедшие в реестр должны были подчиняться панам, и наконец, видя, что он рискует своей популярностью, отказался от действительного соблюдения договора и начал готовить новое восстание (бунт). Слепой религиозный фанатизм польского общества, не мирившийся с мыслью о равноправности православной церкви с католической, и нежелание народа вновь нести только что сброшенное ярмо крепостного права превратили Зборовский договор в фикцию, плохо соблюдавшуюся с обеих сторон. Наконец 24 декабря (5 января) 1651 года польский сейм объявил новую войну народам.

Напишите отзыв о статье "Зборовский договор"

Примечания

  1. Собр. Госуд. Грамот и Договоров, т. II, № 137.
  2. [www.eleven.co.il/article/14533 Хмельницкий Богдан]
  3. Грушевский, с. 311.

Литература

Отрывок, характеризующий Зборовский договор

Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.
– А! он жив, – сказал Наполеон. – Поднять этого молодого человека, ce jeune homme, и свезти на перевязочный пункт!
Сказав это, Наполеон поехал дальше навстречу к маршалу Лану, который, сняв шляпу, улыбаясь и поздравляя с победой, подъезжал к императору.
Князь Андрей не помнил ничего дальше: он потерял сознание от страшной боли, которую причинили ему укладывание на носилки, толчки во время движения и сондирование раны на перевязочном пункте. Он очнулся уже только в конце дня, когда его, соединив с другими русскими ранеными и пленными офицерами, понесли в госпиталь. На этом передвижении он чувствовал себя несколько свежее и мог оглядываться и даже говорить.
Первые слова, которые он услыхал, когда очнулся, – были слова французского конвойного офицера, который поспешно говорил:
– Надо здесь остановиться: император сейчас проедет; ему доставит удовольствие видеть этих пленных господ.
– Нынче так много пленных, чуть не вся русская армия, что ему, вероятно, это наскучило, – сказал другой офицер.
– Ну, однако! Этот, говорят, командир всей гвардии императора Александра, – сказал первый, указывая на раненого русского офицера в белом кавалергардском мундире.
Болконский узнал князя Репнина, которого он встречал в петербургском свете. Рядом с ним стоял другой, 19 летний мальчик, тоже раненый кавалергардский офицер.
Бонапарте, подъехав галопом, остановил лошадь.
– Кто старший? – сказал он, увидав пленных.
Назвали полковника, князя Репнина.
– Вы командир кавалергардского полка императора Александра? – спросил Наполеон.
– Я командовал эскадроном, – отвечал Репнин.
– Ваш полк честно исполнил долг свой, – сказал Наполеон.
– Похвала великого полководца есть лучшая награда cолдату, – сказал Репнин.
– С удовольствием отдаю ее вам, – сказал Наполеон. – Кто этот молодой человек подле вас?
Князь Репнин назвал поручика Сухтелена.
Посмотрев на него, Наполеон сказал, улыбаясь:
– II est venu bien jeune se frotter a nous. [Молод же явился он состязаться с нами.]
– Молодость не мешает быть храбрым, – проговорил обрывающимся голосом Сухтелен.