Зварковский, Николай Акимович
| Николай Акимович Зварковский | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Дата смерти |
21 августа 1847 (59 лет) |
| Место смерти |
Санкт-Петербург |
| Принадлежность | |
| Род войск |
артиллерия |
| Звание |
генерал-лейтенант |
| Сражения/войны |
Отечественная война 1812 года, Заграничные походы 1813 и 1814 гг. |
| Награды и премии |
Золотое оружие «За храбрость» (1813), Орден Святого Георгия 4-й ст. (1830) |
Николай Акимович Зварковский (1787—1847) — артиллерии генерал-лейтенант, участник Отечественной войны 1812 года.
Родился 9 декабря 1787 года, сын коллежского асессора.
В 1809 году произведён в прапорщики, служил в артиллерии. Принимал участие в Отечественной войне 1812 года и в последующих Заграничных походах 1813—1814 годов. За отличие произведён в поручики и 3 июня 1813 года награждён золотым оружием с надписью «За храбрость».
В дальнейшем продолжил службу в лейб-гвардии 1-й артиллерийской бригаде и в корпусе горных инженеров. В 1818 году произведён в полковники и в 1827 году — в генерал-майоры. 18 декабря 1830 года за беспорочную выслугу 25 лет в офицерских чинах награждён орденом св. Георгия 4-й степени (№ 4424 по кавалерскому списку Григоровича — Степанова). В 1841 году получил чин генерал-лейтенанта, был членом Военно-учёного комитета Главного штаба и Учёного комитета корпуса горных инженеров.
Умер 21 августа 1847 года в Санкт-Петербурге, похоронен на Смоленском православном кладбище.
Его сын, Александр, был полковником; дочь Мария (1819—1894) была замужем за генерал-майором Чичаговым, большую известность получила её печатная биография Шамиля.
В 1818 году, еще будучи в чине полковника, перевёл с французского труд, озаглавленный: «Осады и обороны Сарагоссы», в состав которого вошли сочинения барона Ронья и Мануэля Кавальеро об осаде Сарагосы и, в виде приложения, статья генерала Карно, содержащая описание осад городов Сагунта и Нуманции. Удачный перевод одобрен был инженерным ведомством и издан в том же году в Санкт-Петербурге, отмечен критикой, как интересный и ценный в научном отношении труд, а автор его удостоился получить выражение Высочайшего благоволения.
Источники
- Волков С. В. Генералитет Российской империи. Энциклопедический словарь генералов и адмиралов от Петра I до Николая II. Том II. Л—Я. М., 2009
- Исмаилов Э. Э. Золотое оружие с надписью «За храбрость». Списки кавалеров 1788—1913. М., 2007
- Некрологи:
- «Сын Отечества», 1819, № 4
- «Северная пчела», 1847, № 201
- Русский биографический словарь: В 25 т. / под наблюдением А. А. Половцова. 1896—1918.
- Степанов В. С., Григорович П. И. В память столетнего юбилея императорского Военного ордена Святого великомученика и Победоносца Георгия. (1769—1869). СПб., 1869
Напишите отзыв о статье "Зварковский, Николай Акимович"
Отрывок, характеризующий Зварковский, Николай Акимович
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
