Зверев, Григорий Александрович

Григорий Александрович Зверев
Дата рождения	15 марта 1900(1900-03-15)
Место рождения	Алчевск, Екатеринославская губерния, Российская империя
Дата смерти	1 августа 1946(1946-08-01) (46 лет)
Место смерти	Москва, СССР
Принадлежность	СССР СССР Третий рейх
Звание	полковник РККА, генерал-майор РОА
Командовал	2-я стрелковая дивизия ФНА , 8-я стрелковая дивизия, 190-я стрелковая дивизия, 350-я стрелковая дивизия, 650-я пехотная дивизия вермахта
Сражения/войны	Гражданская война, Вторая мировая война

Григо́рий Алекса́ндрович Зве́рев (15 марта 1900, Алчевск Екатеринославской губернии − 1 августа 1946, Москва) — полковник Красной армии (1939). Участник «власовского» движения. Генерал-майор и командир второй дивизии вооружённых сил Комитета освобождения народов России (КОНР, 1945). В 1945 году пленён Красной армией, в 1946 году осуждён по обвинению в государственной измене, лишен воинских званий, государственных наград и казнён.

Семья и образование

Родился в семье рабочего-котельщика. Окончил двухклассное городское училище, пехотные Екатеринославские командирские курсы (1922), выдержал экзамены за курс пехотной школы (1924). Окончил Высшие стрелково-тактические курсы усовершенствования командного состава «Выстрел» (1930), Военную академию имени М. В. Фрунзе (1940).

Военная служба

• С 1919 служил в Красной армии, участвовал в боях против белых войск генерала П. Н. Врангеля.
• С 1926 — член Коммунистической партии.
• С 1926 — командир роты 224-го стрелкового полка 75-й стрелковой дивизии.
• В 1931—1933 начальник 2-го отдела в штабе Летичевского укрепрайона.
• В 1933—1936 начальник штаба 224-го стрелкового полка.
• В 1936—1937 — командир 289-го стрелкового полка.
• С 1937 — начальник штаба 19-го стрелкового полка.
• С 1938 находился в разработке НКВД, неоднократно намечался к аресту по подозрению в участии в военном заговоре — на него дали показания три арестованных сослуживца, два из которых отказались от показаний, а один был расстрелян.
• В 1939—1940 участвовал в походе Красной армии на Западную Украину, в советско-финской войне. Командовал 2-й стрелковой дивизией Финской Народной Армии (ФНА), с декабря 1939 г. находящейся в полосе действия 7-й армии на Карельском перешейке. Дивизия располагалась во втором эшелоне. В марте 1940 г. дивизия отправлена на передовую, при штурме Выборга выполняла преимущественно вспомогательные задачи, занималась прикрытием тыла и флангов продвигавшихся вперед соединений и частей 7-й армии.
• С мая 1940 — начальник пехоты 146-й стрелковой дивизии Киевского военного округа
• С марта 1941 — командир 190-й стрелковой дивизии, входившей в состав 6-й армии.
• В августе 1941 года дивизия под командованием полковника Зверева была окружена под Уманью, её командир ранен и 11 августа 1941 взят в плен. Содержался в лагерях под Уманью и Винницей. Выдал себя за рядового Шевченко, украинца по национальности, был освобождён и, проделав путь от Украины до брянских лесов, вышел осенью 1941 в расположение Красной армии под Орлом.
• После выхода из окружения был арестован, обвинялся в шпионаже, находился в заключении, затем освобождён.
• С января 1942 — командир 8-й Семипалатинской стрелковой дивизии, затем назначен с понижением командиром 323-й стрелковой бригады. В этом качестве занимался формированием маршевых полков, отправлявшихся на фронт.
• С осени 1942 — на Воронежском фронте, заместитель командира 127-й стрелковой дивизии.
• С марта 1943 — командир 350-й стрелковой дивизии, военный комендант Харькова. В том же месяце вновь попал в окружение, при прорыве из него был тяжело контужен и 22 марта взят в плен.

«Власовец»

В марте — июле 1943 года содержался в лагерях военнопленных на Украине и в Польше. Летом 1943 года выразил желание присоединиться к «власовскому» движению, в июле освобождён и направлен в Дабендорфскую школу РОА, занимался инспекцией лагерей военнопленных и рабочих команд. В конце 1944 года отбирал добровольцев в вооружённые силы Комитета освобождения народов России (КОНР) в Норвегии — всего привлёк на сторону «власовцев» около 300 человек.

С февраля 1945 — генерал-майор и командир второй дивизии вооружённых сил КОНР. Возглавил формирование дивизии на основе различных русских добровольческих подразделений на немецкой службе. В состав дивизии входили три пехотных полка, артиллерийский полк, полк снабжения, два противотанково-зенитных дивизиона, два отдельных сапёрных батальона, один отдельный батальон связи. Общая численность — 11 865 человек. Дивизия входила в состав Южной группы вооружённых сил КОНР.

В начале мая 1945 дивизия находилась на территории Австрии. Её командир впал в тяжёлую депрессию и отказывался выполнять приказы своего командования. В условиях приближения частей Красной армии распустил дивизию и бежал на территорию, контролируемую американскими вооружёнными силами, которые, однако, разрешили своим советским союзникам проводить спецоперации по задержанию «власовцев» и на «своей» территории. При аресте Зверев пытался застрелиться, но в результате был тяжело ранен и лишился правого глаза.

Тюрьма, суд, казнь

С 1945 содержался в тюрьме в Москве. Признал себя виновным на следствии и суде. Приговорён к смертной казни Военной коллегией Верховного суда СССР. 1 августа 1946 повешен во дворе Бутырской тюрьмы. Останки казнённых кремировали и захоронили в безымянном рву Донского монастыря.

Литература

• Александров К. М. Офицерский корпус армии генерал-лейтенанта А. А. Власова. Биографический справочник. СПб., 2001.
• Залесский К. А. Кто был кто во Второй мировой войне. Союзники Германии. — М.: АСТ, 2004. — Т. 2. — 492 с. — ISBN 5-271-07619-9.

Ссылки

• [www.hrono.ru/biograf/bio_z/zverev_ga.html Биография Зверева Г.А. на сайте «Хронос»]
• [www.vestnik.com/issues/2001/0424/win/goldman.htm Судьба полковника Зверева]

Отрывок, характеризующий Зверев, Григорий Александрович

Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.