Зверь, вышедший из моря
 |
Эту страницу предлагается объединить с Зверь Апокалипсиса. Пояснение причин и обсуждение — на странице Википедия:К объединению/7 октября 2014.
Не удаляйте шаблон до подведения итога обсуждения. Дата начала обсуждения — 7 октября 2014. |
 |
Возможно, эта статья содержит оригинальное исследование. Добавьте ссылки на источники, в противном случае она может быть выставлена на удаление.
Дополнительные сведения могут быть на странице обсуждения. (4 января 2014) |
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Проверить нейтральность. На странице обсуждения есть подробности.
|
 |
Стиль этой статьи неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.
|
 |
Эта статья должна быть полностью переписана. На странице обсуждения могут быть пояснения.
|
Зверь, вы́шедший из мо́ря — библейский апокалиптический образ, зверь, вышедший из моря и имевший семь голов и десять рогов (Откр. 13:1-2). По библейскому рассказу, вместе с двурогим зверем, вышедшем из земли (Откр. 13:11), был показан Апостолу Иоанну в видении, описываемом в 13-й главе книги Откровения (Откр. 13:1—17).
Содержание
Описание зверя
В книге Откровения Иоанна Богослова описывается зверь, вышедший из моря:
|
И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть. И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. … И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца. … И дано было ему вести войну со святыми и победить их. … Кто ведёт в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых. |
|
Большинство христиан, живших в ранние и средние века, считали зверя, вышедшего из моря, Римской империей.[1]
Современный исследователь Библии Фрэнсис Найджел Ли приводит список из более чем ста имён, куда включены, в частности, Ириней Лионский (202), Блаженный Августин (430), Беда Достопочтенный (735), Иоахим Флорский (1202), Джон Фокс (1587) и другие, которые считали, что зверь, подобный барсу, — это Антихрист.[2]
Семь голов зверя
Иоанн Богослов описывает «первого зверя», вышедшего из моря: ‘И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами … Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него — как у медведя, а пасть у него — как пасть у льва’ (Откр. 13:1-2). При описании «первого зверя» Иоанном Богословом используются выражения, восходящие к книге пророка Даниила. В книге пророка Даниила описываются четыре больших зверя, вышедших из моря, непохожих один на другого (Дан. 7:3): первый — как лев … (Дан. 7:4), второй, похожий на медведя (Дан. 7:5), … ещё зверь, как барс … и четыре головы были у зверя сего (Дан. 7:6), … зверь четвёртый, страшный и ужасный и весьма сильный; … и десять рогов было у него (Дан. 7:7).
Зверь вышедший из моря, описанный в 13-й главе книги Откровения, напоминает четырёх зверей, вышедших из моря и описанных в 7-й главе книги пророка Даниила. У «первого зверя» из Апокалипсиса есть признаки всех четырёх зверей: пасть льва, ноги медведя, туловище барса[3][4] и 10 рогов четвёртого зверя из книги Даниила.[5][6]
Таким образом, зверь, вышедший из моря, имел одну голову и пасть льва, одну голову и ноги медведя, четыре головы и туловище барса и одну голову четвёртого зверя, на которой находились десять рогов.[7] Объединяя в себе признаки четырёх животных, зверь, вышедший из моря, по своей сути напоминает истукана, увиденного Навуходоносором во сне и символизировавшего будущую историю всех мировых государств (Дан. 2: 31-45).[8]
В 17-й главе книги Откровения ангел поясняет Иоанну значение голов зверя: «… Семь голов суть семь гор, … и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой ещё не пришел, и когда придёт, не долго ему быть. И зверь, который был, и которого нет, есть восьмой…» (Откр. 17:9—11). Из этих стихов видно, что апостолу Иоанну показано видение во время шестого царя, когда пять царей уже пали, а седьмой ещё не пришёл.
Имеются различные толкования семи царей, например:
1) семь царей — это семь римских императоров, правивших во время апостола Иоанна: Нерон, Гальба, Отон, Вителлий, Веспасиан (Тит), Домициан, Нерва (7-й) и Траян (8-й),[9]
2) семь царей — это семь империй, которые угнетали народ Божий: Египет, Ассирия (Ханаан), Вавилон, Мидо-Персия, Греция, Римская империя, царство антихриста,[10]
3) семь царей — это семь форм правления, существовавших в Риме: цари, консулы, децемвиры, военные трибуны, диктаторы, императоры, папы,[11] или цари, консулы, диктаторы, децемвиры, трибуны, цезари, царство Остготов (7-й), царство папы (8-й),[12]
4) семь царей — это семь крупных монархий, из которых состояла Римская империя: Картахена, Александрия, Митридат, Македония, Греция и Галлия с зависимыми царствами, Рим и Константинополь.[13]
Длительность правления 7-й головы и 7-го царя была непродолжительной из-за смертельной раны, нанесённой этой 7-й голове. В Откровении это описывается так: «… и видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена...». (Откр. 13.3). Ангел объясняет Иоанну видение: «Зверь, которого ты видел, был, и нет его…» (Откр. 17. 8).
После ранения одной из голов зверя, ‘… эта смертельная рана исцелела]’ (Откр. 13:3), и ещё: ‘образ зверя, который имеет рану от меча и жив’ (Откр. 13: 14). Ангел разъясняет апостолу Иоанну: ‘зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны’ (Откр. 17. 8), и далее: ‘и зверь, который был, и которого нет, есть восьмой, и из числа семи…’ (Откр. 17:11). Это означает, что зверь, вышедший из моря был смертельно ранен, но эта рана исцелела, в результате чего появился восьмой зверь.
Исцеление раны зверя, похожего на барса, произошло совершенно неожиданно: ‘и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни’ (Откр. 17:8); ‘и дивилась вся земля, следя за зверем; … и поклонились зверю’ Откр. 13:3—4).
Напишите отзыв о статье "Зверь, вышедший из моря"
Примечания
- ↑ The Bible and Holy Scriptures contained in the Old and New Testament. Translated according to the Ebrewe and Greeke, and conferred with the best translations in divers languages. With most profitable annotations upon all the hard places, and other things of great importance as may appear in the Epistle to the reader. — Imprinted at London by Christopher Barkar, 1576. — P. 112; John Napier, A plain discovery, of the whole Revelation of Saint John: set down in two treatises: the one searching and proving the true interpretation thereof: the other applying the same paraphrastically and historically to the text. — Edinburgh: Printed by Robert Waldegrane, 1593. — P. 166.
- ↑ Francis N. Lee, John’s Revelation unveiled. — Brisbane: Lamp Trimmers, 2001. — P. 154. [www.dr-fnlee.org/leerev.pdf]
- ↑ William Whiston, [books.google.com/books?id=2vI2AAAAMAAJ An Essay on the Revelation of St. John, so far as concerns the past and present times]. — Cambridge: Printed at the University-Press, 1706. — P. 217.
- ↑ Ernst W. Hengstenberg, [books.google.com/books?id=P2ZCAAAAIAAJ The Revelation of St. John, expounded for those who search the Scriptures]. Translated from the original, by the Rev. Patrick Fairbairn. vol. 2. — New York: Robert Carter & Brothers, 1853. — P. 27-28.
- ↑ John C. Woodhouse, [books.google.com/books?id=rmYOAQAAIAAJ The Apocalypse, or, Revelation of Saint John…: A Dissertation of the divine origin of the book…] — London: Printed for J.Hatcherd, 1805. — P. 332.
- ↑ John Hooper, [books.google.com/books?id=RAYHAAAAQAAJ The Revelation of Jesus Christ, explained agreeably to the Analogy of Holy Scripture and the interpretation of its symbols by a Clergyman]. — London: Joseph Masters, 1850. — P. 144.
- ↑ Joseph Mede, The interpretation of the little book: or of the order system of the visions of the Revelation according to the rule of the Apocaliptique Key… — In The Key of the Revelation, searched and demonstrated out of the Naturall and proper charecters of the vision. Part 2 — London: Printed by Richard Bishop for Phil. Stephens, 1643. — P. 50.
- ↑ Samuel Lee, [books.google.com/books?id=YKMCAAAAQAAJ The Events and times of the Visions of Daniel and St. John, investigated, identified, and determind; with some remarks on the character and use of metaphors and symbols]. — London: Seeleys, 1851. — P. p. xlv.
- ↑ Bible … 1576. — P. 114.
- ↑ The New Testament of Iesus Christ: translated faithfully into English, out of the authentical Latin, according to the best corrected copies of the same, diligently conferred with the Greek and other editions in divers languages … in the English College of Rhemes. — Rhemes: by John Forgy, 1582. — P. 731.
- ↑ William Fulke, The text of the New Testament of Jesus Christ, translated out of the vulgar Latine by the Papists of the traiterous seminarie at Rhemes. With arguments of bookes, chapters, and annotations, pretending to discouet the corruptions of divers translations, and to cleare the controversies of these dayes… — London: by the Deputies of Christopher Barker, 1589. — P. 485.
- ↑ Форбс П., An exquisite commentarie upon the Revelation of Saint Iohn: wherein, both the course of the whole booke, as also the more abstruse and hard places thereof not heretofore opened; are now at last most cleerely and evidently explained. (London: Printed by W. Hall, for Francis Burton …, 1613), 176—177.
- ↑ Charles Daubuz, A Perpetual Commentary on the Revelation of St. John; With a Preliminary Discourse … — London: Printed by author, 1730. — P. 512.
Ссылки
- [lgroutes.com/art/durer/durer-g-12.htm Альбрехт Дюрер и его гравюры: Зверь с семью головами]
- [www.shchedrovitskiy.ru/TheologyArticle.php#ZAPECHAT_KNIGA «Запечатанная книга» (пророчества Откровения Иоанна и их исполнение)] Дмитрий Щедровицкий
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Зверь, вышедший из моря
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
