Звиков

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Замок
Звиков
чеш. Zvíkov

Вид на Писецкие ворота замка и башню Гласка
Страна Чехия
Край, район, селение Южночешский край, Писек, Звиковске-Подгради
Архитектурный стиль Готика, ренессанс
Первое упоминание 1234 год
Дата основания Начало XIII века
Статус  Национальный памятник культуры Чешской Республики (регистрационный номер 142 NP от  1978 года[1])
Сайт [www.hrad-zvikov.eu/ Официальный сайт]
Координаты: 49°26′21″ с. ш. 14°11′31″ в. д. / 49.43935000° с. ш. 14.19201889° в. д. / 49.43935000; 14.19201889 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.43935000&mlon=14.19201889&zoom=12 (O)] (Я)

Звиков (чеш. Zvíkov), называвшийся немцами Клингенберг (нем. Klingenberg) — один из старейших средневековых замков Чехии. Замок расположен на мысе в слиянии рек Отава и Влтава недалеко от поселения Звиковске Подгради (Zvíkovské Podhradí) в округе Писек Южночешского края. Замок служил временным местом хранения чешских королевских регалий, пока они не были перенесены в замок Карлштейн. В 1978 году замок Звиков был признан национальным памятником культуры Чехии. Чешский историк профессор Август Седлачек называл Звиков «королём чешских замков»[2].





История замка

Во владении королей и панов из Рожмберка

Замок Звиков, первоначально получивший немецкое название Клингенберг, был заложен в начале XIII века королём Пршемыслом Отакаром I (ум. 1230) на месте поселения, возникшего ещё в период бронзового века. В 1226 году король выменял у Доксанского монастыря так называемый Ословский уезд, отдав за него шесть других деревень. В результате этой сделки в королевскую собственность перешёл длинный скалистый мыс в слиянии рек Влтава и Отава, на котором вскоре был заложен замок. Строительство замка видимо началось с возведения донжона, в дальнейшем получившего названия Глизова башня, Чёрная башня и Маркоманка. Вероятно, первоначально замок возводился в романском стиле, о чём свидетельствуют некоторые сохранившиеся архитектурные элементы. В дальнейшем замок имел настолько важное значение для короны, что для управления им король назначал сразу двух бургграфов (чеш. Purkrabí). К 1234 году замок был уже до определённой степени построен, поскольку в датированных этим годом документах впервые упоминается как сам королевский замок, так и его бургграф Конрад (Кунрат) из Яновиц. Король Вацлав I (1230—1253) продолжил возведение Звикова и часто проводил время в замке и его окрестностях. Именно в Звикове в июле 1247 года Вацлава I застало известие о том, что его недовольные вассалы подняли мятеж и провозгласили королём его сына Пршемысла Отакара II. Когда в Звиков прибыла делегация от мятежников во главе с пражским епископом Микулашем, король заточил всех прибывших в башне. В 1250 году вторым бургграфом Звикова был назначен Гирзо[3][4][5][6].

В период правления Пршемысла Отакара II (1253—1278) замок был существенно расширен, достигнув современных размеров, и превратился в представительную раннеготическую королевскую резиденцию. Сохранившаяся до наших дней кладка внешних крепостных укреплений также датируется временем Пршемысла Отакара II[6]. При нём же в замке были воздвигнуты величественный королевский дворец с капеллой Святого Вацлава, строительство которого продолжалалось около 20-ти лет (в 1250—1270 годах), и высокая округлая башня Гласка для охраны внешних ворот с южной стороны замка[7][8]. Строительные работы в Звикове осуществлялись тем же строительным цехом, который в то же время занимался строительством принадлежащих королю Писецкого замка и замка Мишенец[3]. В 1285 году в период ослабления королевской власти замок был осаждён войсками южночешского феодала Завиша из Фалькенштейна, однако королевские бургграфы Альберт и Добеш оказали сопротивление и Звиков остался во владении короля. В 1289—1307 годах должность бургграфа Звикова занимал пан Бавор III из Стракониц, при котором был расширен ров c южной стороны замка[9][10] и, вероятно, окончено строительство башни Гласка[11]. Король Чехии Рудольф I Габсбургий (1306—1307), пытаясь заслужить лояльность чешской знати, передал замок Звиков вместе с 32 окрестными селениями в держание Йиндржиха I из Рожмберка (ум. 1310). После смерти Йиндржиха замок перешёл его сыну Петру I из Рожмберка. В 1318 году в Звикове прошло собрание феодалов, недовольных правлением короля Яна Люксембургского. В том же году после подавления сопротивления король выкупил Звиков и вернул его короне. В проекте своего кодекса земского права, в дальнейшем получившего известность под названием Codex Carolinus (чеш. Majestas Carolina), король Карел Люксембургский отнёс Звиков к категории королевских замков, не подлежащих отчуждению[6]. Король Карел тщательно отремонтировал замок и часто его посещал, более того, до того момента, пока не был достроен замок Карлштейн, в Звикове временно хранились изготовленные по приказу Карела чешские королевские регалии[3].

Во время Гуситских войн (1420—1434) в замке Звиков укрылись монахи Милевского монастыря, бежавшие из своей обители вместе с телом своего первого аббата Ярлоха. В память об этом событии была создана картина, на которой тело аббата несут ангелы. В 1429 году таборитские войска четыре месяца осаждали Звиков, однако бургграф замка Ян Гайек успешно выдержал осаду[3].

В 1431 году (по другим данным в 1437 году[3]) король Зикмунд Люксембургский (1419—1437) передал Звиков в залог пану Ольдржиху II из Рожмберка. Назначенный им новый бургграф Звикова Микулаш из Крхлеб существенно усилил обороноспособность повреждённого замка: углубил ров, возвёл шесть четырехугольных бастионов, построил новый паркан на северной стороне. Капелла замка получила новую крышу[6][12][13]. К 1431 году относится первое документальное упоминание о расположенной в самой северной части замка четырёхугольной в плане Красной или Голодной башне, строительство которой, вероятно, было окончено к 1436 году. В 1441 году башна Гласка была покрыта шинделем и снабжена новой гурдицией, тогда же были отремонтированы Влтавские ворота замка. В 1447 году в замке уже работала собственная пивоварня. В 1451 году были возведены новое хранилище для хлеба и новая кухонная палата. Кроме того, при Ольдржихе II из Рожмберка был осуществлён ремонт моста через Влтаву[14][15].

При братьях Йиндржихе IV и Яне II из Рожмберка в 1456—1457 годах был углублен ров через перешеек, ведущий к Писецким воротам, в результате чего ров стал больше похож на искусственный овраг. При Яне II (умер в 1472) замок был вновь отремонтирован, а также возведены новые крепостные башни[16].

Во владении панов из Швамберка

В 1473 году Йиндржих V из Рожмберка передал залоговые права на королевский замок Звиков, Милевский монастырь и поместье Цергонице Богуславу VII из Швамберка (ум. 1490). После смерти Богуслава права на замок по наследству перешли к его сыну Йиндржиху I из Швамберка, который, в свою очередь, завещал залоговые права на Звиков своему племяннику и воспитаннику Криштофу I из Швамберка (ум. 1534)[17][15]. В 1502 году король Владислав II Ягеллонский официально подтвердил залоговое право Криштофа из Швамберка на замок Звиков[18]. Только в 1575 году, через сто лет залогового держания, замок был выкуплен в собственность за 47 000 коп чешских грошей Криштофом II из Швамберка у короля Максимилиана I Габсбургского с регистрацией в земских досках [3][12].

При Богуславе из Швамберка и его сыне Йиндржихе I был произведён капитальный ремонт обветшавшего к тому моменту замка, восстановлены укрепления, отреставрирован дворец, помещения которого были богато украшены настенными росписями[15]. Вскоре после 1473 года неизвестным автором была заново расписана капелла Святого Вацлава[7].

Йиндржих III Старший из Швамберка (умер в 1574), сын Криштофа I, унаследовав Звиков в 1546 году после смерти своего брата Ратмира[19], в 1550 году развернул масштабные работы по перестройке замка в ренессансном стиле, которые коснулись всего замкового ареала, начиная с Писецких ворот на юге, однако не нарушили исходный характер внешнего облика замка. Работы по перестройке замка продолжались в течение всей жизни Йиндржиха Старшего. Помимо прочего, в 1550 году перед замковым дворцом были установлены часы, что явилось довольно прогрессивным для того времени шагом[20][6][3].

Следует отметить, что строительные работы в Звикове производились в том числе и на казённые деньги, которые чешские короли периодически выделяли Швамберкам для поддержания состояния королевского замка, в частности, Богуслав из Швамберка в 1474 году получил от Владислава II 1 000 коп чешских грошей, а Йиндржих III Старший в 1549 году получил такую же сумму от Фердинанда I[21].

Строительными работами по ренессансной перестройке замка руководил мастер Ян Антонин Влах из Милевска, известный также как Гонз Влах. При перестройке западной части королевского дворца Ян Влах во многих залах убрал готические своды, а стрельчатые окна на восточной стороне заменил прямоугольными. В 1554 году был надстроен пятый ярус башни Гласка, в котором было устроено помещение для караульного. Замковая капелла в 1562 году была покрыта кирпичной обкладкой, а невдалеке возведено новое здание плебании, в которое переехал замковый капеллан Ян Ломницкий. В 1567 году был украшен щипец Писецких ворот, в 1572 году осуществлён ремонт Красной башни, а в 1573 — установлены новые стропила в Глизовой башне[8][15].

К концу XVI века относятся первые документальные свидетельства о появлении в замке Звиков «нечистой силы». Сохранилась надпись на внешней стене замкового дворца, справа от входа, датированная 1597 годом, оставленная Гонзом Влахом, в которой, помимо отчёта о проделанных строительных работах, упоминается об искушении, которому он подвергся в замке со стороны некоего «злого духа»[22]:

«Летом 1597 года я, Ян Антонин Влах... здесь, в замке Звиков, согласовал с благородным паном Яном Йиржи из Швамберка, Бора и Орлика, советником Его Милости Императора, объём работ вокруг и внутри замка, и с Божьей помощью всё выполнил... В тот понедельник, в ночь перед Рождеством Девы Марии, истину говорю, подвергся я такому искушению от злого духа, что силы оставили меня, он так сильно поразил меня, что я выбежал вон из комнаты. Господь Бог всемогущий да хранит всех нас от духа такого. Аминь».

Наибольшего расцвета замок Звиков достиг во времена энергичного Петра III из Швамберка (ум. 1620), убеждённого протестанта, который с самого начала Восстания чешских сословий предусмотрительно обеспечил укрепление и экономическую безопасность важнейших своих замков. Замок Звиков был настолько хорошо укреплён, что гарнизон численностью в 140 солдат успешно отбил штурм четырёхтысячного габсбургского войска. Петр III погиб во время долгой осады его замков. В 1622 году, когда защитникам замка Звиков был обещан в случае капитуляции свободный уход в Кладско, замок был сдан. Таким образом, Звиков стал одним из трёх протестантских замков, сдавшихся последними после битвы на Белой Горе (вместе с замками Табора и Тршебони). Звиков был нещадно разграблен и сильно повреждён в процессе грабежа, после чего опустел[6][3].

Во владении Эггенбергов и Шварценбергов

После разграбления конфискованный короной замок Звиков был продан пану Адаму из Штернберка, затем в 1623 году перешёл к князю Гансу Ульриху фон Эггенбергу. Новый собственник опустевшего замка осуществил его ремонт, однако поверхностность проведённого ремонта стала причиной продолжившегося разрушения замка. В 1639 году, когда ожидалось наступление шведских войск, замок Звиков был ещё более укреплён. В 1663 году во главе замка был поставлен лейтенант. Звиков находился во владении рода Эггенбергов вплоть до его пресечения 1719 году[23][3].

После Эггенбергов замок перешёл в собственность князей Шварценбергов, при которых средства на содержание замка были урезаны до минимума. Вскоре рухнули прилегающие ко дворцу ворота, а затем и ближайшая к воротам часть самого дворца. Последовательное разрушение дворца продолжилось и дошло до прилегающей капеллы Святого Вацлава, в которой рухнули своды[3][24].

Поскольку Звиков находился слишком далеко от центра владений Шварценбергов — Крумлова, его приспособили под хозяйственные нужды, в частности, в королевском дворце было устроено зернохранилище. Это привело к дальнейшему разрушению и обветшанию замка. В 1751 году в замке произошёл сильный пожар, большинство хозяйственных построек выгорело, а Красная башня на севере замкового ареала осталась без крыши, без которой она стояла вплоть до начала XX века. В 1780 году разрушилась крыша капеллы Святого Вацлава, а сама капелла была осквернена. Работы по восстановлению и укреплению строений замка начались только при князе Карле I Шварценберге (умер в 1820), когда была отремонтирована капелла Святого Вацлава, вновь возведена крыша капеллы и спасены позднеготические фрески на её стенах. В 1812 году была отремонтирована башня Гласка и проделан новый вход в башню в её первом ярусе (оригинальный вход в башню находится во втором ярусе). Не увенчались успехом работы по ремонту королевского дворца — состояние его кладки было уже настолько плохим, что в 1829 году обрушились его новые ворота, после чего часть дворца сползла в сторону реки и королевский дворец практически разрушился[3][14][8][24].

Капитальный ремонт и реконструкция королевского дворца и укреплений замка были начаты князем Карлом III Шварценбергом (умер в 1904) в 1880 году и закончились на рубеже XIX—XX веков. В частности, были восстановлены все арки практически полностью разрушившейся к тому времени внутренней аркадной галереи на первом и втором этажах замкового дворца, а также отремонтированы башня Гласка и южные ворота замка. Следы проведённой реконструкции можно различить и в наши дни: оригинальная каменная кладка отличается от новой слегка розоватым цветом. Стараниями князя были отреставрированы все настенные росписи в интерьере дворца. К реставрационным работам были привлечены известные чешские художники Петр Маикснер и Богумир Роубалик[3][24].

Замок в Новейшее время

Звиков оставался в собственности Шварценбергов до 1948 года, после чего замок перешёл в собственность чехословацкого государства и в 1978 году был объявлен национальным памятником культуры Чешской Республики[3][1].

В 2002 году в замке и его окрестностях проходили съёмки фильма-оперы «Ромео и Джульетта» режиссёра Барбары Уиллис Свит. Сейчас Звиков занимает 9-е место по посещаемости туристами среди замков Южночешского края: в 2014 году его посетили 24 315 человек[25].

<center> <center>
Вид на замок с северо-запада. Фото 1910 года Вид на замок с северо-запада. Фото 2010 года Вид на замок сверху с запада

</div>

Слухи и легенды вокруг замка

В 1597 году впервые появились сведения о том, что в замке появился домовой («рарашек» — чеш. rarášek). По слухам, во время проведения в то время восстановительных работ в Глизовой башне (Маркоманке), рабочие были запуганы и изгнаны оттуда нечистой силой. С тех пор «рарашек» появляется в полночь в Коронном зале замка. Именем Звиковского бесёнка («рарашека») назван один из алкогольных напитков, производимый здесь с давних времён, вкус которого, как говорят, «горький, как жизнь, и сладкий, как грех».

Согласно одной из легенд, те, кто осмелится провести ночь в башне замка (называемой Маркоманка), затем умирают в течение года. Другая легенда повествует о тайном подземном ходе ведущем из замка до капеллы Святой Анны (XIII век) в местечке Ослов. По легенде, этот ход охраняют две собаки с огненными глазами.

Само происхождение названия замка также связано с одной легендой, согласно которой дочь праотца Чеха влюбилась, но отцу не понравился её избранник и он выгнал дочь из дома. Влюблённые пошли вдоль Влтавы и дошли до места, которое им приглянулось, где и основали поселение. Однажды, когда праотец Чех охотился в лесу на оленя, он встретил двух прекрасных детей, которые привели его к своей матери. Так он вновь встретил свою дочь. На месте поселения был возведён большой деревянный дом, а само поселение для того, чтобы поселенцы свыклись с новым местом жительства было названо Zvykov (от чеш. zvyk — привычка).

Согласно легенде, записанной Вацлавом Бржезаном, Звиков был основан в 760 году легендарным чешским князем Некланом[12].

Описание

Замок Звиков был возведён на высоком продолговатом скалистом мысе c узким перешейком в слиянии рек Отава и Влтава, западной своей стороной прилегая к Отаве, а восточной — к Влтаве. Перешеек перерезан искусственным оврагом, через который сооружён каменный мост. Готическое ядро замка с окружной застройкой включает в себя дворец с сохранившейся внутренней аркадной галереей XIII века, которая благодаря реставрации сохранила свой первоначальный вид, и примыкающий ко дворцу с южной стороны донжон под названием Глизова башня или Маркоманка. В самой северной части замкового ареала возвышается четырёхугольная в плане Красная башня. Замковые ворота находятся в самой южной части его ареала и охраняются высоким бергфридом — цилиндрической в плане башней под названием Гласка, возвышающейся в восточной части поперечной крепостной стены, образующей малый замковый двор между Писецкими воротами и собственно Глаской[6][14][26].

К башне Гласке примыкают вторые, Новые ворота в гранитной обкладке, в нынешнем виде построенные в 1544 году. На левой стороне от ворот стена имеет карниз и украшена рустикой. Западнее Новых ворот, лицом к Влтаве, ранее возвышалась крепостная башня, называемая Крагуец («Ястреб-перепелятник»), ныне пребывающая в руинах[27].

Писецкие ворота на Викискладе?

Каменный мост и Писецкие ворота

Каменный мост, перекинутый через искусственный овраг, прорытый через перешеек, был воздвигнут в 1777 году взамен средневекового деревянного подъёмного моста. Мост имеет под собой четыре малые и одну большую арки. Посреди моста на его правом парапете находится барочная часовенка с небольшой статуей Святого Яна Непомуцкого. Мост ведёт к укреплённым внешним воротам замка, называемым Писецкими или Верхними воротами. Писецкие ворота, первоначально возведённые в XIII веке, приобрели нынешний облик после реконструкции, проведённой в 1567 году. Квадратная в плане въездная башня с гранями из прямоугольных камней построена из бута. Собственно ворота представляют собой полукруговую арку шириной 2,54 и высотой 2,96 метра, с внешней стороны обрамлённую прямоугольной рамкой, в которой имеются два отверстия для подъёмных блоков. Над воротами находятся два небольших окна амбразурного типа[28].

Со стороны Отавы (с юго-запада) к воротам примыкает зубчатая крепостная стена со стрелковой галереей. Из помещения над воротами на прилегающие с двух сторон стены ведут две гранитные ломаные арки. Писецкие ворота ведут в малый внутренний двор замка, с севера ограниченный внутренней стеной[11].

Башня Гласка

Башня Гласка на Викискладе?

В левой (западной) части внутренней поперечной стены, ограничивающей с севера малый внутренний двор замка, находятся ведущие во второй двор замка Вторые (они же Новые) ворота. В восточной части этой стены, правее от её центра, возвышается пятиярусная цилиндрическая в плане башня под названием Гласка, в XVI веке называвшаяся также Круглой башней. Общая высота башни составляет 32 метра, высота цоколя — 1 метр, толщина стен нижнего яруса — 2,80 метра. Между четвёртым и пятым ярусами башня опоясана ободом готических каменных консолей — «кракорцов», до возведения пятого яруса подпиравших первоначальную деревянную гурдицию башни. Возведённый в 1554 году пятый ярус башни визуально заметно уже предшествующих ярусов. Венчает башню конусообразная крыша[8][29].

Гласка — высокая округлая башня бергфридового типа с клиновидным выступом с южной стороны — выступает доминантой замкового ареала в самой южной его части, охраняя Писецкие ворота. Башня была возведена именно в той части замка, со стороны которой можно было ожидать ударов метательного, а затем и огнестрельного оружия. Именно с этим связан укрепляющий башню острый выступ её стены с южной стороны: благодаря ему камни и каменные ядра ударялись о стену башни под острым углом, проскальзывая по ней без нанесения серьезных повреждений. Аналогичное строение имеет башня Румпаль в Страконицком замке. Вход в башню первоначально осуществлялся с северной стороны через сохранившийся до нашего времени портал с консолями на уровне второго яруса. Из второго яруса в третий ведёт сохранившаяся каменная лестница, сделанная в толще стены. На стенах пятого яруса сохранились вытесанные изображения двух гербов: герб Швамберков и герб Рожмберков. Последний принадлежал Элишке из Рожмберка, второй жене Йиндржиха III из Швамберка, при котором был достроен этот самый верхний ярус башни. В подвалах Гласки находилась темница, в которой заключённых морили голодом[6][8][30].

Глизова башня (Маркоманка)

Глизова башня на Викискладе?

Необычной для средневековой замковой архитектуры Чехии является конструкция донжона замка — жилой башни, известной под названием Глизова башня, с рустикованной кладкой стен из синего сиенита. Аналогичные башни можно найти в австрийском городе Хайнбург-ан-дер-Донау. Глизова башня является старейшим из сохранившихся строений замкового ареала — её основание датируется примерно 1230 годом. Квадратная в плане башня имеет высоту 20 метров с шириной сторон в 12 метров. Её стены на первом уровне имеют толщину 3,5 метра и с внешней стороны состоят из 44 слоёв грубо отесанных каменных блоков, по-чешски называемых «глиза» (чеш. hlíza — клубень). В Средние века донжон носил названия Чёрная башня (из-за цвета камня) и Маркоманка. Последнее название связано с бытовавшей вплоть до начала ХХ века легендой об основании башни раннегерманским племенем маркоманов[4][6].

Именно в Маркоманке, в специальном Коронном зале, хранились изготовленные по приказу короля Карела Люксембургского чешские королевские регалии, до того как их поместили на хранение в замок Карлштейн. С ней же связаны рассказы о так называемом Звиковском бесёнке или «рарашеке» (чеш. Zvíkovský rarášek), повергавшем в страх посетителей, останавливавшихся в башне на ночь[31][4].

Капелла Святого Вацлава

Капелла Святого Вацлава на Викискладе?

Замковая капелла находится в южной части королевского дворца, примыкающей к Глизовой башне. Королевская капелла большей частью сохранила до наших дней свой первоначальный величественный раннеготический облик, который приобрела во второй половине XIII века. При оформлении интерьера капеллы преследовалась цель прославления величия и сакральности королевской власти, что проявляется во множестве различных деталей. К примеру, сохранившиеся плиты, которыми первоначально были вымощены полы капеллы и ризницы, содержат по периметру соответствующие надписи на немецком языке: «Львом зовусь, на щите меня носит король земли чешской», «Мне это нравится очень, король есть украшение, добродетель и благо», «Король, ты покоя скала, так гласит имя твое» и тому подобные. Эмпоры капеллы служили для размещения именитых гостей, участвовавших в богослужении[7].

До наших дней сохранились богатые росписи капеллы, созданные неизвестным мастером в последней трети XV века, которые содержат сцены из Нового завета и изображения апостолов. Таланту другого неизвестного мастера принадлежит фрагмент резного алтаря капеллы, изображающий сцену Оплакивания Христа, датируемый началом XVI века. Благодаря этому произведению его автор, работавший в основном в Западной Чехии, получил условное имя Мастера Звиковского Оплакивания[7].

Красная башня

Красная башня на Викискладе?

Самой северной является четырёхугольная в плане Красная или Голодная башня, возведённая из бутового камня на протяжении XIII–XV веков. Башня была возведена для защиты Железных ворот, ведущих во внешний северный двор замка. Ширина башни составляет около 8,5 метров, высота кладки — 20 метров, толщина стен — 2 метра. Башня имела три входа: первый, в настоящее время заделанный камнем, на уровне 6 метров с восточной стороны, второй — ещё выше, на уровне чердака соседнего здания, третий, также заделанный — с западной стороны выходил на галерею и прилегающие крепостные стены. Нижний этаж использовался в качестве тюрьмы, в которую сверху, как в колодец, спускались приговорённые к голодной смерти заключенные. В настоящее время этот этаж засыпан осыпью. На потолке третьего этажа башни частично сохранились крестообразные своды[14].

Археологические исследования

Напишите отзыв о статье "Звиков"

Примечания

  1. ↑ 1 2 [monumnet.npu.cz/chruzemi/list.php?IdCis=NP%2C63 Национальный институт памятников Чешской Республики / Локация:Южночешский край] (чешск.).
  2. ↑ SEDLÁČEK, August. a kol. Hrady, zámky a tvrze Království českého. Písecko. Praha: Argo, 1996. ISBN 80-85794-84-5
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Historie hradu Zvíkova.
  4. ↑ 1 2 3 Hlízová věž.
  5. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 370—371.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Dreslerová D., Stejskal A., Beneš J., 2003, s. 156.
  7. ↑ 1 2 3 4 Kaple sv. Václava.
  8. ↑ 1 2 3 4 5 Гласка, 2015.
  9. ↑ [www.hradstrakonice.cz/hrad/historie.asp Střípky z historie: Bavor III. a jeho kapitulace před mrtvým králem] (чешск.). Hrad Strakonice. Město Strakonice (2010). [www.webcitation.org/6g0VrbHtY Архивировано из первоисточника 14 марта 2016].
  10. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 371—372.
  11. ↑ 1 2 Josef Soukup, 1910, s. 378.
  12. ↑ 1 2 3 Josef Soukup, 1910, s. 370.
  13. ↑ Зденек Вирт, 1960, с. 67.
  14. ↑ 1 2 3 4 Красная башня, 2015.
  15. ↑ 1 2 3 4 Josef Soukup, 1910, s. 372.
  16. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 372—373, 377.
  17. ↑ Jiří Jánský, 2006, s. 126.
  18. ↑ Jiří Jánský, 2006, s. 287—288.
  19. ↑ Jiří Jánský, 2006, s. 320.
  20. ↑ František Tyl, 1888, s. 101—103.
  21. ↑ František Tyl, 1888, s. 82, 102.
  22. ↑ [www.hrad-zvikov.eu/zajimavosti/duch/ Duch] (чешск.). Oficiální stránky hradu Zvíkov. Státní hrad Zvíkov (2015). [archive.is/ovtwM Архивировано из первоисточника 20 декабря 2015].
  23. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 370—372.
  24. ↑ 1 2 3 Josef Soukup, 1910, s. 373.
  25. ↑ [www.nipos-mk.cz/wp-content/uploads/2013/05/PAMATKY_navstevnost_2014.pdf Návštěvnost památek v krajích České republiky v roce 2014] (чешск.). Nipos-mk.cz. Národní informační a poradenské středisko pro kulturu (NIPOS) (2015). [www.webcitation.org/6g3O2qgnN Архивировано из первоисточника 16 марта 2016].
  26. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 373, 377.
  27. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 380.
  28. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 377—378.
  29. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 378—380.
  30. ↑ Josef Soukup, 1910, s. 379.
  31. ↑ František Tyl, 1888, s. 25.

Литература

  • Вирт, Зденек. Замки и дворцы в Чехии и Моравии. — Прага: Orbis, 1960. — 308 с.
  • Dreslerová, Dagmar; Stejskal, Aleš; Beneš, Jaromír. [www.academia.edu/1577797/Historie_krajiny_severn%C3%ADho_Pr%C3%A1che%C5%88ska_-_The_Historic_Landscape_of_North_Prachensko Historie krajiny severního Prácheňska]. — Písek: Prácheňské nakladatelství, 2003. — S. 156—159. — ISBN 80-86566-19-6.
  • Jánský, Jiří. Páni ze Švamberka. Pětisetletá sága rodu s erbem labutě. — Domažlice: Nakladatelství Českého lesa, 2006. — 557 S. — ISBN 80-86125-72-6.
  • Menclová, Dobroslava. [www.academia.edu/21273214/Dobroslava_Menclov%C3%A1_%C4%8Cesk%C3%A9_hrady_D%C3%ADl_1_Czech_castles_Volume_1_Tschechischen_Burgen_Band_1_ České hrady. Díl první]. — Praha: Odeon, 1972. — 451 S.
  • Menclová, Dobroslava. [www.academia.edu/21276249/Dobroslava_Menclov%C3%A1_%C4%8Cesk%C3%A9_hrady_D%C3%ADl_2_Czech_castles_Volume_2_Tschechischen_Burgen_Band_2_ České hrady. Díl druhý]. — Praha: Odeon, 1972. — 551 S.
  • Soukup, Josef. [depositum.cz/knihovny/pamatky/strom.clanek.php?clanek=8924 Politický okres Písecký]. — Soupis památek historických a uměleckých v království Českém. — Praha: Archaeologická kommisse při České akademii císaře Františka Josefa pro vědy, slovesnost a umění, 1910. — Т. XXXIII. — S. 367—432. — 437 S.
  • Tyl, František. [books.google.ru/books?hl=ru&id=5ZQJAAAAIAAJ&dq=Pam%C4%9Bti+zv%C3%ADkovsk%C3%A9+-+Obraz+m%C3%ADstopisn%C3%BD+a+d%C4%9Bjepisn%C3%BD+Zv%C3%ADkova%2C+hradu+i+panstv%C3%AD&focus=searchwithinvolume&q=1000+kop Paměti Zvíkovské: obraz místopisný a dějepisný Zvíkova, hradu i panství]. — Praha, 1888. — 220 S.
  • Varhaník, Jiří [www.pruzkumypamatek.cz/pdf/2000-01-03.pdf Hlízová věž hradu Zvíkova] (чешск.) // Průzkumy památek. — Praha: Národní památkový ústav, územní odborné pracoviště středních Čech v Praze, 2000. — Č. 7. — S. 15—32.
  • Varhaník, Jiří [digilib.phil.muni.cz/bitstream/handle/11222.digilib/134190/2_ArchaeologiaHistorica_40-2015-2_5.pdf Hrad Zvíkov jako torzální architektura] (чешск.) // Archaeologia historica. — Brno: Masarykova univerzita, Ústav archeologie a muzeologie, 2015. — Č. 40. — S. 395—427. — ISSN [www.sigla.ru/table.jsp?f=8&t=3&v0=2336-4386&f=1003&t=1&v1=&f=4&t=2&v2=&f=21&t=3&v3=&f=1016&t=3&v4=&f=1016&t=3&v5=&bf=4&b=&d=0&ys=&ye=&lng=&ft=&mt=&dt=&vol=&pt=&iss=&ps=&pe=&tr=&tro=&cc=UNION&i=1&v=tagged&s=0&ss=0&st=0&i18n=ru&rlf=&psz=20&bs=20&ce=hJfuypee8JzzufeGmImYYIpZKRJeeOeeWGJIZRrRRrdmtdeee88NJJJJpeeefTJ3peKJJ3UWWPtzzzzzzzzzzzzzzzzzbzzvzzpy5zzjzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzztzzzzzzzbzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzzvzzzzzzyeyTjkDnyHzTuueKZePz9decyzzLzzzL*.c8.NzrGJJvufeeeeeJheeyzjeeeeJh*peeeeKJJJJJJJJJJmjHvOJJJJJJJJJfeeeieeeeSJJJJJSJJJ3TeIJJJJ3..E.UEAcyhxD.eeeeeuzzzLJJJJ5.e8JJJheeeeeeeeeeeeyeeK3JJJJJJJJ*s7defeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeeSJJJJJJJJZIJJzzz1..6LJJJJJJtJJZ4....EK*&debug=false 2336-4386].
  • [cs.wikisource.org/wiki/Ott%C5%AFv_slovn%C3%ADk_nau%C4%8Dn%C3%BD/Zv%C3%ADkov Zvíkov] (чешск.) // Jan Otto Ottův slovník naučný: Illustrovaná encyklopaedie obecných vědomostí. — Praha: J. Otto, 1908. — Sv. 27: Vůz—Źyźkowski. — S. 716—718.

Ссылки

  • [www.hrad-zvikov.eu/dostoprime-chatelnosti/-1/ Гласка]. Oficiální stránky hradu Zvíkov. Státní hrad Zvíkov (2015). [archive.is/LwQCl Архивировано из первоисточника 19 декабря 2015].
  • [hrad-zvikov.npu.portadesign.cz/cs/o-hradu/historie Historie hradu Zvíkova] (чешск.). Zvíkov — oficiální webová prezentace státního hradu. Správa státního hradu Zvíkov (2016). [www.webcitation.org/6g3MS8z8F Архивировано из первоисточника 16 марта 2016].
  • [www.hrad-zvikov.eu/dostoprime-chatelnosti/krasnaja-bashnja/ Красная башня]. Oficiální stránky hradu Zvíkov. Státní hrad Zvíkov (2015). [archive.is/Hr9EL Архивировано из первоисточника 20 декабря 2015].
  • [hrad-zvikov.npu.portadesign.cz/cs/o-hradu/kaple-sv.-vaclava Kaple sv. Václava] (чешск.). Zvíkov — oficiální webová prezentace státního hradu. Správa státního hradu Zvíkov (2016). [www.webcitation.org/6g3Me8aXb Архивировано из первоисточника 16 марта 2016].
  • [hrad-zvikov.npu.portadesign.cz/cs/o-hradu/hlizova-vez Hlízová věž] (чешск.). Zvíkov — oficiální webová prezentace státního hradu. Správa státního hradu Zvíkov (2016). [www.webcitation.org/6g3MlWNOW Архивировано из первоисточника 16 марта 2016].

Отрывок, характеризующий Звиков

– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
– Ах, снимите эти… как эти… – она указывала на очки.
Пьер снял очки, и глаза его сверх той общей странности глаз людей, снявших очки, глаза его смотрели испуганно вопросительно. Он хотел нагнуться над ее рукой и поцеловать ее; но она быстрым и грубым движеньем головы пeрехватила его губы и свела их с своими. Лицо ее поразило Пьера своим изменившимся, неприятно растерянным выражением.
«Теперь уж поздно, всё кончено; да и я люблю ее», подумал Пьер.
– Je vous aime! [Я вас люблю!] – сказал он, вспомнив то, что нужно было говорить в этих случаях; но слова эти прозвучали так бедно, что ему стало стыдно за себя.
Через полтора месяца он был обвенчан и поселился, как говорили, счастливым обладателем красавицы жены и миллионов, в большом петербургском заново отделанном доме графов Безухих.


Старый князь Николай Андреич Болконский в декабре 1805 года получил письмо от князя Василия, извещавшего его о своем приезде вместе с сыном. («Я еду на ревизию, и, разумеется, мне 100 верст не крюк, чтобы посетить вас, многоуважаемый благодетель, – писал он, – и Анатоль мой провожает меня и едет в армию; и я надеюсь, что вы позволите ему лично выразить вам то глубокое уважение, которое он, подражая отцу, питает к вам».)
– Вот Мари и вывозить не нужно: женихи сами к нам едут, – неосторожно сказала маленькая княгиня, услыхав про это.
Князь Николай Андреич поморщился и ничего не сказал.
Через две недели после получения письма, вечером, приехали вперед люди князя Василья, а на другой день приехал и он сам с сыном.
Старик Болконский всегда был невысокого мнения о характере князя Василья, и тем более в последнее время, когда князь Василий в новые царствования при Павле и Александре далеко пошел в чинах и почестях. Теперь же, по намекам письма и маленькой княгини, он понял, в чем дело, и невысокое мнение о князе Василье перешло в душе князя Николая Андреича в чувство недоброжелательного презрения. Он постоянно фыркал, говоря про него. В тот день, как приехать князю Василью, князь Николай Андреич был особенно недоволен и не в духе. Оттого ли он был не в духе, что приезжал князь Василий, или оттого он был особенно недоволен приездом князя Василья, что был не в духе; но он был не в духе, и Тихон еще утром отсоветывал архитектору входить с докладом к князю.
– Слышите, как ходит, – сказал Тихон, обращая внимание архитектора на звуки шагов князя. – На всю пятку ступает – уж мы знаем…
Однако, как обыкновенно, в 9 м часу князь вышел гулять в своей бархатной шубке с собольим воротником и такой же шапке. Накануне выпал снег. Дорожка, по которой хаживал князь Николай Андреич к оранжерее, была расчищена, следы метлы виднелись на разметанном снегу, и лопата была воткнута в рыхлую насыпь снега, шедшую с обеих сторон дорожки. Князь прошел по оранжереям, по дворне и постройкам, нахмуренный и молчаливый.
– А проехать в санях можно? – спросил он провожавшего его до дома почтенного, похожего лицом и манерами на хозяина, управляющего.
– Глубок снег, ваше сиятельство. Я уже по прешпекту разметать велел.
Князь наклонил голову и подошел к крыльцу. «Слава тебе, Господи, – подумал управляющий, – пронеслась туча!»
– Проехать трудно было, ваше сиятельство, – прибавил управляющий. – Как слышно было, ваше сиятельство, что министр пожалует к вашему сиятельству?
Князь повернулся к управляющему и нахмуренными глазами уставился на него.
– Что? Министр? Какой министр? Кто велел? – заговорил он своим пронзительным, жестким голосом. – Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!
– Ваше сиятельство, я полагал…
– Ты полагал! – закричал князь, всё поспешнее и несвязнее выговаривая слова. – Ты полагал… Разбойники! прохвосты! Я тебя научу полагать, – и, подняв палку, он замахнулся ею на Алпатыча и ударил бы, ежели бы управляющий невольно не отклонился от удара. – Полагал! Прохвосты! – торопливо кричал он. Но, несмотря на то, что Алпатыч, сам испугавшийся своей дерзости – отклониться от удара, приблизился к князю, опустив перед ним покорно свою плешивую голову, или, может быть, именно от этого князь, продолжая кричать: «прохвосты! закидать дорогу!» не поднял другой раз палки и вбежал в комнаты.
Перед обедом княжна и m lle Bourienne, знавшие, что князь не в духе, стояли, ожидая его: m lle Bourienne с сияющим лицом, которое говорило: «Я ничего не знаю, я такая же, как и всегда», и княжна Марья – бледная, испуганная, с опущенными глазами. Тяжелее всего для княжны Марьи было то, что она знала, что в этих случаях надо поступать, как m lle Bourime, но не могла этого сделать. Ей казалось: «сделаю я так, как будто не замечаю, он подумает, что у меня нет к нему сочувствия; сделаю я так, что я сама скучна и не в духе, он скажет (как это и бывало), что я нос повесила», и т. п.
Князь взглянул на испуганное лицо дочери и фыркнул.
– Др… или дура!… – проговорил он.
«И той нет! уж и ей насплетничали», подумал он про маленькую княгиню, которой не было в столовой.
– А княгиня где? – спросил он. – Прячется?…
– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.
– Au moins changez de coiffure, – сказала маленькая княгиня. – Je vous disais, – с упреком сказала она, обращаясь к m lle Bourienne, – Marieie a une de ces figures, auxquelles ce genre de coiffure ne va pas du tout. Mais du tout, du tout. Changez de grace. [По крайней мере, перемените прическу. У Мари одно из тех лиц, которым этот род прически совсем нейдет. Перемените, пожалуйста.]
– Laissez moi, laissez moi, tout ca m'est parfaitement egal, [Оставьте меня, мне всё равно,] – отвечал голос, едва удерживающий слезы.
M lle Bourienne и маленькая княгиня должны были признаться самим себе, что княжна. Марья в этом виде была очень дурна, хуже, чем всегда; но было уже поздно. Она смотрела на них с тем выражением, которое они знали, выражением мысли и грусти. Выражение это не внушало им страха к княжне Марье. (Этого чувства она никому не внушала.) Но они знали, что когда на ее лице появлялось это выражение, она была молчалива и непоколебима в своих решениях.
– Vous changerez, n'est ce pas? [Вы перемените, не правда ли?] – сказала Лиза, и когда княжна Марья ничего не ответила, Лиза вышла из комнаты.
Княжна Марья осталась одна. Она не исполнила желания Лизы и не только не переменила прически, но и не взглянула на себя в зеркало. Она, бессильно опустив глаза и руки, молча сидела и думала. Ей представлялся муж, мужчина, сильное, преобладающее и непонятно привлекательное существо, переносящее ее вдруг в свой, совершенно другой, счастливый мир. Ребенок свой, такой, какого она видела вчера у дочери кормилицы, – представлялся ей у своей собственной груди. Муж стоит и нежно смотрит на нее и ребенка. «Но нет, это невозможно: я слишком дурна», думала она.
– Пожалуйте к чаю. Князь сейчас выйдут, – сказал из за двери голос горничной.
Она очнулась и ужаснулась тому, о чем она думала. И прежде чем итти вниз, она встала, вошла в образную и, устремив на освещенный лампадой черный лик большого образа Спасителя, простояла перед ним с сложенными несколько минут руками. В душе княжны Марьи было мучительное сомненье. Возможна ли для нее радость любви, земной любви к мужчине? В помышлениях о браке княжне Марье мечталось и семейное счастие, и дети, но главною, сильнейшею и затаенною ее мечтою была любовь земная. Чувство было тем сильнее, чем более она старалась скрывать его от других и даже от самой себя. Боже мой, – говорила она, – как мне подавить в сердце своем эти мысли дьявола? Как мне отказаться так, навсегда от злых помыслов, чтобы спокойно исполнять Твою волю? И едва она сделала этот вопрос, как Бог уже отвечал ей в ее собственном сердце: «Не желай ничего для себя; не ищи, не волнуйся, не завидуй. Будущее людей и твоя судьба должна быть неизвестна тебе; но живи так, чтобы быть готовой ко всему. Если Богу угодно будет испытать тебя в обязанностях брака, будь готова исполнить Его волю». С этой успокоительной мыслью (но всё таки с надеждой на исполнение своей запрещенной, земной мечты) княжна Марья, вздохнув, перекрестилась и сошла вниз, не думая ни о своем платье, ни о прическе, ни о том, как она войдет и что скажет. Что могло всё это значить в сравнении с предопределением Бога, без воли Которого не падет ни один волос с головы человеческой.


Когда княжна Марья взошла в комнату, князь Василий с сыном уже были в гостиной, разговаривая с маленькой княгиней и m lle Bourienne. Когда она вошла своей тяжелой походкой, ступая на пятки, мужчины и m lle Bourienne приподнялись, и маленькая княгиня, указывая на нее мужчинам, сказала: Voila Marie! [Вот Мари!] Княжна Марья видела всех и подробно видела. Она видела лицо князя Василья, на мгновенье серьезно остановившееся при виде княжны и тотчас же улыбнувшееся, и лицо маленькой княгини, читавшей с любопытством на лицах гостей впечатление, которое произведет на них Marie. Она видела и m lle Bourienne с ее лентой и красивым лицом и оживленным, как никогда, взглядом, устремленным на него; но она не могла видеть его, она видела только что то большое, яркое и прекрасное, подвинувшееся к ней, когда она вошла в комнату. Сначала к ней подошел князь Василий, и она поцеловала плешивую голову, наклонившуюся над ее рукою, и отвечала на его слова, что она, напротив, очень хорошо помнит его. Потом к ней подошел Анатоль. Она всё еще не видала его. Она только почувствовала нежную руку, твердо взявшую ее, и чуть дотронулась до белого лба, над которым были припомажены прекрасные русые волосы. Когда она взглянула на него, красота его поразила ее. Анатопь, заложив большой палец правой руки за застегнутую пуговицу мундира, с выгнутой вперед грудью, а назад – спиною, покачивая одной отставленной ногой и слегка склонив голову, молча, весело глядел на княжну, видимо совершенно о ней не думая. Анатоль был не находчив, не быстр и не красноречив в разговорах, но у него зато была драгоценная для света способность спокойствия и ничем не изменяемая уверенность. Замолчи при первом знакомстве несамоуверенный человек и выкажи сознание неприличности этого молчания и желание найти что нибудь, и будет нехорошо; но Анатоль молчал, покачивал ногой, весело наблюдая прическу княжны. Видно было, что он так спокойно мог молчать очень долго. «Ежели кому неловко это молчание, так разговаривайте, а мне не хочется», как будто говорил его вид. Кроме того в обращении с женщинами у Анатоля была та манера, которая более всего внушает в женщинах любопытство, страх и даже любовь, – манера презрительного сознания своего превосходства. Как будто он говорил им своим видом: «Знаю вас, знаю, да что с вами возиться? А уж вы бы рады!» Может быть, что он этого не думал, встречаясь с женщинами (и даже вероятно, что нет, потому что он вообще мало думал), но такой у него был вид и такая манера. Княжна почувствовала это и, как будто желая ему показать, что она и не смеет думать об том, чтобы занять его, обратилась к старому князю. Разговор шел общий и оживленный, благодаря голоску и губке с усиками, поднимавшейся над белыми зубами маленькой княгини. Она встретила князя Василья с тем приемом шуточки, который часто употребляется болтливо веселыми людьми и который состоит в том, что между человеком, с которым так обращаются, и собой предполагают какие то давно установившиеся шуточки и веселые, отчасти не всем известные, забавные воспоминания, тогда как никаких таких воспоминаний нет, как их и не было между маленькой княгиней и князем Васильем. Князь Василий охотно поддался этому тону; маленькая княгиня вовлекла в это воспоминание никогда не бывших смешных происшествий и Анатоля, которого она почти не знала. M lle Bourienne тоже разделяла эти общие воспоминания, и даже княжна Марья с удовольствием почувствовала и себя втянутою в это веселое воспоминание.
– Вот, по крайней мере, мы вами теперь вполне воспользуемся, милый князь, – говорила маленькая княгиня, разумеется по французски, князю Василью, – это не так, как на наших вечерах у Annette, где вы всегда убежите; помните cette chere Annette? [милую Аннет?]
– А, да вы мне не подите говорить про политику, как Annette!
– А наш чайный столик?
– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Звиков&oldid=77732871»