Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов

Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов
Star Wars. Episode II. Attack of the clones
Жанр	космическая опера, фантастика, приключения
Режиссёр	Джордж Лукас
Продюсер	Джордж Лукас Рик Маккаллум
Автор сценария	Сюжет: Джордж Лукас Сценарий: Джордж Лукас Джонатан Хейлс
В главных ролях	Хейден Кристенсен, Натали Портман, Юэн Макгрегор, Сэмюэл Л. Джексон, Кристофер Ли, Иэн Макдайармид
Оператор	Дэвид Таттерсолл
Композитор	Джон Уильямс
Кинокомпания	Lucasfilm 20th Century Fox
Длительность	140 мин
Бюджет	115 млн долл.
Сборы	$ 649 398 328
Страна	США США
Язык	английский
Год	2002
Предыдущий фильм	Звёздные войны. Эпизод I: Скрытая угроза
Следующий фильм	Звёздные войны. Эпизод III: Месть ситхов
IMDb	ID 0121765
Выход фильма «Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов» (оригинальное название — Star Wars. Episode II. Attack of the clones)

К:Фильмы 2002 года

«Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов» (англ. Star Wars. Episode II. Attack of the clones) — эпический приключенческий фильм 2002 года в жанре космическая опера, снятый режиссёром Джорджем Лукасом по сценарию, написанному самим Лукасом в соавторстве с Джонатаном Хейлсом. Пятый фильм в режиссёрской карьере Лукаса. Он является пятым фильмом из семи, выпущенных в рамках серии «Звёздные войны», являясь при этом вторым в хронологической последовательности сюжета саги. Девятнадцатый полнометражный фильм выпущенный кинокомпанией Lucasfilm.

Действие фильма разворачивается через десять лет после битвы за Набу, когда галактика втягивается в гражданскую войну. Под руководством джедая-отступника Графа Дуку тысячи солнечных систем угрожают выйти из Галактической Республики. После покушения на сенатора Падме Амидалу, бывшую Королеву Набу, 19-летний падаван Энакин Скайуокер назначается для её охраны, пока его учитель Оби-Ван Кеноби пытается разгадать, кто является заказчиком убийства. Кеноби преследует убийцу Джанго Фетта и оказывается в самом сердце скопления сепаратистских сил. Энакин, Падме и джедаи спешат ему на помощь и вступают в бой с дроидами сепаратистов. Совет Республики наделяет канцлера Палпатина неограниченными полномочиями, он посылает в бой с сепаратистами армию клонов. Начинаются Войны клонов...

«Атака клонов» вышла 16 мая 2002 года.

Съёмки

Сага «Звёздные войны» была написана Джорджем Лукасом в начале 1970-х как один большой набросок с кратким содержанием сюжета всех 6 фильмов. В 1999 и 2000 годах Лукас в соавторстве с Джонатоном Хэйлсом переписал «эскиз» для эпизода II в сценарий. Название эпизода было очень негативно встречено фанатами, сравнившими его с названием фильма «Атака 50-футовой женщины». Многие долгое время думали, что названием станет «Становление Империи». В течение работы над фильмом рабочим названием, в свете негативных отзывов по поводу одного из персонажей Эпизода I, было выбрано «Большое приключение Джа-Джа».

Основные съёмки проходили между 26 июня и 20 сентября 2000 года на студии 20th Century Fox в Австралии. Съёмки также проводились в тунисской пустыне, на площади Испании в испанской Севилье, в Италии на Villa del Balbianello у озера Комо и во дворце Казерта. По персональной просьбе Сэмюэла Л. Джексона цвет светового меча его персонажа Мейса Винду сделали фиолетовым, рассеяв тем самым миф о том, что синие и зелёные цвета принадлежат «хорошим парням», а красный — «плохим». По слухам, на рукоятке меча также выгравировано «B. M. F.», в память о его работе в «Криминальном чтиве». После того, как Лукас решил, что в фильме слишком низкий темп развития действия, в марте 2001 года произошли дополнительные съёмки, после чего добавилась новая сцена, развивающаяся на фабрике дроидов.

Как и «Скрытая угроза», «Атака клонов» содействовал технологическому развитию кино, переведя Голливуд в «цифровую эру». Фильм был снят на цифровую камеру HDW-F900, разработанную Sony и Panavision, использующую высококачественную 24-кадровую цифровую систему. Несмотря на противоречивые мнения о цифровой кинематографии, всё больше режиссёров начинают заниматься цифровой съёмкой. Вопреки опасениям Лукаса, в тунисской пустыне камера смогла продолжить съёмку даже при температуре свыше +51 °C. Лукас утверждал, что хотел снять на цифровую камеру ещё «Скрытую угрозу», но к тому времени Sony не успела изготовить необходимое количество камер. В 2002 году «Атака клонов» стал вторым фильмом, снятым на цифровую камеру (первым стал «Видок»). Несмотря на все усилия Лукаса убедить кинотеатры перейти на цифровые проекторы для лучшего качества просмотра «Эпизода II», лишь немногие последовали его совету.

Вместо стандартных раскадровок в фильме использовались цифровые анимации — грубо сделанные, генерируемые компьютером, цифровые сцены тем не менее позволяли актёрам более точно понять сцену, которую они разыгрывали на фоне синего экрана. В отличие от большинства эпизодов, в съёмке Битвы за Геоносис не использовался ни подобный приём цифровой анимации, ни обычные раскадровки — вместо этого каждый отснятый эпизод отправлялся в анимационный отдел, где сцену наполняли различного рода вставками действия. Задачей этого было сделать множество небольших событий, разворачивающихся во время битвы, которые зритель мог даже не заметить, но при этом они создавали картину насыщенности действия. Отдел анимации был свободен в фантазии для создания таких событий; Лукас выбирал наиболее подходящие сцены и добавлял их в фильм.

В дополнение к инновациям в цифровой съемке, «Атака клонов» использовала «цифровых дублёров» — генерируемых компьютером моделей, которые дублировали актёров в определённых трюковых сценах. Эта технология также позволила использовать абсолютно компьютерную модель Йоды. Роб Колман и Джон Нолл создали два тестовых анимированных Йоды, используя звук из «Эпизода V: Империя наносит ответный удар». Внешний вид Йоды из «Империи» также был использован для создания компьютерного Йоды; Лукас постоянно настаивал отделу анимации на том, чтобы компьютерный Йода казался кукольной марионеткой, как в ранних эпизодах саги. Фрэнк Оз (кукольник и голос Йоды в оригинальной трилогии и «Скрытой Угрозе») был в шоке; он представлял Йоду очень старым и спокойным. Колман позже сказал, что его команде пришлось сделать вздрагивание ушей во время резких движений Йоды для приближения компьютерной модели Йоды к кукольной: «Когда Фрэнк (Оз) вертел его головой, уши слегка вздрагивали. Если бы мы не добавили этот эффект компьютерной модели, это был бы уже не Йода». Так как Кристофер Ли был уже довольно стар, он не мог исполнить всю сцену битвы с Йодой. Дублёр заменял его в некоторых сценах, а затем лицо Ли с помощью компьютера добавляли на тело дублёра. Лукас часто говорил анимационному отделу, что сцена дуэли с Йодой очень важна, так как она имеет потенциал стать как драматической, так и юмористической.

Сюжет

В Галактическом Сенате неспокойно. Несколько тысяч звёздных систем объявили о намерении выйти из состава Республики.

Движение сепаратистов, возглавляемых загадочным графом Дуку, создало трудности малочисленным джедаям сохранять мир и порядок в галактике.

Сенатор Амидала, бывшая королева Набу, возвращается в Галактический Сенат, чтобы голосовать по принципиальному вопросу: созданию АРМИИ РЕСПУБЛИКИ в помощь несправляющимся джедаям…

Оригинальный текст (англ.)  

There is unrest in the Galactic Senate. Several thousand solar systems have declared their intentions to leave the Republic.

This separatist movement, under the leadership of the mysterious Count Dooku, has made it difficult for the limited number of Jedi Knights to maintain peace and order in the galaxy.

Senator Amidala, the former Queen of Naboo, is returning to the Galactic Senate to vote on the critical issue of creating an ARMY OF THE REPUBLIC to assist the overwhelmed Jedi....

— Вступление

Галактическая Республика все глубже погружается в кризис. Сепаратистское движение, возглавляемое джедаем-отступником графом Дуку и которое предоставляло всё необходимое для развития капитализма и гарантировало полное невмешательство государства во внутренние дела планет, угрожает миру в галактике. Сенатор Падме Амидала, бывшая королева Набу, возвращается в Галактический Сенат, чтобы проголосовать против создания Великой Армии Республики, которая нацелена на помощь Ордену Джедаев, чья численность и моральные принципы не позволяют превращаться из миротворцев в солдат.

Во время прибытия корабля сенатора Амидалы на Корусант на корабле срабатывает взрывное устройство. Сенатор остаётся невредимой, так как в целях безопасности и по настоянию начальника своей охраны скрывалась под видом пилота корабля сопровождения, однако её телохранительница-двойник Кордея погибает. После краткой конференции с Верховным канцлером Палпатином, представителями Комитета лоялистов и многочисленными членами Совета джедаев (включая магистров Йоду и Винду), было решено поместить Амидалу под защиту джедаев, знакомых ей по событиям на Набу, магистра-джедая Оби-Вана Кеноби и его ученика-падавана Энакина Скайуокера, который был крайне взволнован встречей с Амидалой.

В ту же ночь Зэм Веселл, охотница за головами, предпринимает попытку убить Падме. Попытка вновь не удается, Оби-Ван и Энакин ловят Вессел, но не успевают допросить — её поражает дротик неизвестного убийцы. Совет джедаев поручает Оби-Вану расследование покушений, а Энакину — охрану Амидалы во время её возвращения на родную планету Набу. Возвращаются они под видом беженцев, на общественном транспорте, чтобы сделать отлет сенатора незамеченным. В отсутствие Амидалы обязанности сенатора от Набу принимает на себя Джа-Джа Бинкс.

Энакин рад своему первому самостоятельному заданию и делится этим с Падме — по его словам, раньше ему приходилось только выслушивать критику Оби-Вана, который пытался сдерживать буйный характер ученика и во многом ограничивал его, признавая, однако, в Энакине недюжинный ум и силу. К тому же теперь Энакин, спустя десять лет разлуки, может находиться рядом с Падме.

Расследование приводит Оби-Вана на планету Камино, где он узнаёт, что здесь уже долгое время готовится армия клонов для Республики. Курирующий проект создания клонов министр планеты сообщает ему, что заказ на создание армии разместил магистр-джедай по имени Сайфо Диас десять лет назад. Генетическим образцом для создания клонов стал мандалорский охотник за головами Джанго Фетт, попросивший в качестве части оплаты также создать ему особого клона, без ускорения роста и изменения сознания, которого он назвал Боба Фетт. Оби-Ван подозревает, что Джанго и есть убийца и делится своими подозрениями с Йодой и Винду. Магистры очень обеспокоены тем, что они пропустили такое значимое и долговременное событие, как создание армии солдат-клонов. Оби-Ван, по распоряжению Совета, пытается доставить Джанго для допроса на Корусант. В ходе преследования мандалорцу удаётся с боем сбежать на своём корабле, однако Оби-Ван успевает установить на корабле жучок, сигнал которого приводит его на орбиту планеты Джеонозис.

В это же время Энакин и Падме находятся на Набу. После аудиенции у королевы Джамиллии, Падме и Энакин отправляются в Озёрный Край, в фамильный особняк Амидалы. Здесь детская симпатия Энакина к Амидале постепенно перерастает в очень сильное влечение. Однако Энакин, согласно Кодексу джедаев, не может иметь никаких привязанностей, а от карьеры Падме в Сенате зависит слишком многое. Выслушав признание Энакина, Падме призывает его к осторожности и напоминает о том, что их долг перед Республикой превыше любых чувств.

За несколько месяцев до встречи с Амидалой Скайуокер начал страдать от постоянных ночных кошмаров, в которых видел смерть своей матери. На Набу кошмары набирают силу, и в конце-концов Энакин, вне себя от тревоги за мать, просит у сенатора позволения отправиться на Татуин, чтобы найти Шми. Падме соглашается и отправляется вместе с ним. Приземлившись, Скайуокер находит Уотто, бывшего владельца Шми и узнаёт, что фермер Клигг Ларс выкупил Шми из рабства, освободил её и женился на ней. Однако прибыв в дом Клигга, Скайуокер узнает, что его мать была захвачена в плен таскенскими разбойниками. Юный джедай немедленно отправляется в пустыню на поиски лагеря разбойников и той же ночью обнаруживает его. Использовав своё чутьё и навыки следопыта, Энакин находит и освобождает мать, однако измученная и искалеченная Шми Скайуокер умирает на руках сына, едва придя в сознание. Впав в ярость от потери родного человека, Энакин вырезает всех обитателей лагеря ― включая беззащитных детей и женщин.

На орбите Джеонозиса Джанго замечает истребитель Кеноби и пытается уничтожить его в пространстве метеоритного кольца планеты. Корабль джедая поврежден, и Фетт, решив, что уничтожил преследователя, уже не таясь совершает посадку на Джеонозисе. Кеноби следует за ним. Приземлившись на планете, он тайно проникает в комплекс джеонозианцев и раскрывает заговор обитателей огромного количества звездных систем, решивших выйти из состава Республики и создать своё собственное государственное формирование — Конфедерацию Независимых Систем под руководством графа Дуку.

Отправив сообщение о произошедшем Энакину (расстояние до Корусанта было слишком велико), Кеноби подвергается нападению дроидов и попадает в плен. Дуку посещает Кеноби в камере заключения. Он обещает поскорее добиться освобождения Кеноби, арестованного «по ошибке», и пытается убедить его перейти на сторону Конфедерации, напоминая о Квай-Гон Джинне, бывшем ученике Дуку, который, несомненно, последовал бы за учителем. К тому же граф выдаёт, что ныне лорд-ситх Дарт Сидиус управляет Галактическим Сенатом, надеясь таким образом убедить Оби-Вана присоединиться к нему. Оби-Ван отвергает его обвинения, считая их смехотворными и маловероятными.

Тем временем, Энакин возвращается на ферму Ларсов с телом Шми на руках. После похорон юный джедай делится с Падме произошедшим в лагере разбойников. Вернувшись на корабль, Скайуокер получает сообщение от Кеноби и пересылает его дальше на Корусант, при этом узнаёт из его содержания, что граф Дуку причастен к попытке убийства Амидалы и что Оби-Ван в опасности. Тут же приходит ответ с Корусанта. Магистр Винду даёт строгое распоряжение Скайуокеру оставаться с Сенатором и охранять её. Видя смятение Энакина и его желание помочь своему наставнику, Амидала решает взять ответственность на себя и лично направляет корабль к Джеонозису.

После получения сообщения Кеноби, Джа-Джа Бинкс в отсутствие Падме и под давлением комитета лоялистов вынужден вынести на рассмотрение Сената предложение о предоставлении Верховному канцлеру Палпатину чрезвычайных полномочий для создания Великой Армии Республики. Находящиеся в Палате Сената Йода и Винду решили разделиться: Винду собрал рыцарей и магистров ордена на помощь Оби-Вану, а Йода отправился на Камино, чтобы собрать солдат-клонов для Великой Армии Республики.

Прибыв на планету, Амидала и Скайуокер попадают в плен к джеонозианцам, получают обвинения в шпионаже и приговариваются к публичной казни. Перед подавляющей очевидностью своей смерти, на арене Петранаки Падме, наконец-то, признаётся в своих чувствах к Энакину. После чего, они, вместе с Оби-Ваном, уничтожают чудовищ арены и предпринимают попытку прорваться через оборону дженозианцев. В пиковый момент прибывает подкрепление из 212 джедаев во главе с магистром Винду. Начинается ожесточённое сражение, в ходе которого от рук Винду погибает Джанго Фетт. Тем не менее, армия дроидов постепенно теснит джедаев, многие из прибывших пали. Все вновь изменяется с прибытием Великой Армии Республики во главе с магистром Йодой.

Между армией клонов Республики и сепаратистской армией дроидов разгорается грандиозное сражение, позже названное Первой битвой на Джеонозисе. Понимая, что перевес на стороне клонов, лидеры сепаратистов командуют общее отступление. Граф Дуку забирает чертежи «нового секретного оружия» (в котором угадывается Звезда Смерти) и пытается бежать, но Оби-Ван и Энакин следуют за ним в его ангар, где они вступают с ним в битву. Дуку наносит серьёзные ранения Оби-Вану и отрубает Энакину правую руку. В этот момент прибывает Йода и вступает с Дуку, своим бывшим падаваном, в поединок. Дуку, понимая, что не сможет победить Йоду, сбрасывает на Энакина и Оби-Вана опорный столб ангара в качестве отвлекающего манёвра, и магистру Йоде приходится прекратить сражение и использовать Силу, чтобы отбросить опору и тем самым спасти раненых джедаев. Воспользовавшись заминкой, Дуку сбегает с Джеонозиса на Корусант, где он сообщает о начале войны Дарту Сидиусу, который отвечает ему: «Всё идёт в соответствии с планом, владыка Тиранус».

Спасённый Оби-Ван передаёт Совету джедаев предупреждение Дуку о том, что Республикой управляет тёмный лорд ситхов, но Совет, включая Йоду, не может в это поверить, настаивая на том, что Тёмная сторона пытается внести страх и недоверие в Республику. Однако Йода и Винду соглашаются, что Тёмная сторона наступает, и им следует приглядывать за Сенатом. Оби-Ван говорит, что клоны помогли им добиться победы, но Йода отвечает, что все стало только хуже. После излечения в Залах исцеления в Храме Джедаев, Энакин сопровождает Падме Амидалу на Набу. В Озёрном краю они тайно венчаются на церемонии, засвидетельствованной лишь C-3PO и R2-D2. Этот шаг становится первым на пути к самым тёмным событиям в далёкой-далёкой галактике, — событиям, которые перевернут жизнь Амидалы и Галактической Республики.

В это самое время, Палпатин и лоялисты смотрят, как миллионы солдат-клонов маршируют на транспортные звездолёты, знаменуя тем самым официальное начало одного их самых страшных конфликтов в истории Галактики — Войны клонов.

Выход в прокат

Фильм вышел в мировой прокат 16 мая 2002 года. До премьеры у создателей были большие опасения по поводу возможного пиратства. В 2000 году один из поклонников продавал копию сценария за 100 000 долларов США.

Пиратская копия фильма, возможно записанная во время частного просмотра, разошлась по интернету, позволив миллионам поклонников увидеть фильм ещё до его официального выхода.

DVD-выпуск

«Звёздные Войны. Эпизод II: Атака клонов» был выпущен на DVD 12 ноября 2002 года. Джордж Лукас дополнил и переделал различные элементы фильма, чтобы сделать DVD отличающимся от версии фильма, показанного в кинотеатрах. DVD включал комментарии Лукаса, продюсера Рика МакКаллума, звукового редактора Бена Берта, директора анимаций «ILM» Роба Колмана, и мастеров по визуальным эффектам «ILM» Пабло Хелмана, Джона Нолла и Бена Сноу. Также на DVD было добавлено восемь вырезанных сцен, а в дополнительных материалах появились рассказы о создании цифровых персонажей, звуковых эффектах и анимации.

Кроме этого, DVD содержит рекламный ролик короткометражного фильма «R2-D2: Под куполом».

Переиздание в 3D

28 сентября 2010 года было объявлено, что все шесть фильмов будут преобразованы в 3D-формат. Их планировалось переиздавать в порядке внутренней хронологии, начиная с первого эпизода, который был выпущен в феврале 2012 года. «Атаку клонов» планировалось повторно издать в сентябре 2013 года, однако в связи с покупкой компанией The Walt Disney Company 30 октября 2012 года компании Lucasfilm и сообщением о выпуске нового эпизода «Звёздных войн» в 2015 году от этой идеи было решено отказаться и пустить все силы на работу над новой трилогией.

Реакция

Фильм получил противоречивые отзывы. На Rotten Tomatoes фильм получил рейтинг 66 %, в то время как его предшественник «Скрытая угроза» — рейтинг 63 %. Рецензенты восхищались сценами действия и спецэффектами, а больше всего критики получили эпизоды с традиционными драматическими элементами, вроде сцен, раскрывающих отношения между Падме и Энакином.

Критики называли диалоги «жёсткими» и «плоскими», осуждая также и игру актёров (особенно Кристенсена и Портман). С другой стороны, многим понравилось видеть Джа-Джа Бинкса лишь в эпизодической роли. Юэн Макгрегор сказал, что у фильма «ужасное, просто ужасное название» в журнале «Empire».

Фильм собрал 310 676 740 долларов в США и 338 721 588 за океаном — огромный успех, который, тем не менее, не затмил ещё больший успех «Скрытой угрозы». И в первый раз фильм из серии «Звёздных войн» не стал самым продаваемым в году. Гораздо более высокие продажи были у «Человека-паука» и «Властелина колец: Две крепости».

«Атака клонов» получила номинацию на «Оскар» за лучшие визуальные эффекты (Роб Колман, Пабло Хелман, Джон Нолл и Бен Сноу) в 2003 году. Натали Портман также удостоилась чести в Teen Choice Awards. Также фильм получил награду за лучшее сражение от MTV Movie Awards.

Не обошлось и без номинаций «Золотой малины»:

• Худший фильм
• Худший актёр второго плана
• Худший режиссёр
• Худший сценарий
• Худшая пара
• Худший ремейк или сиквел

«Атака клонов» забрала две награды: за сценарий (Джордж Лукас) и актёра второго плана (Хейден Кристенсен).

Актёры

• Хейден Кристенсен (Энакин Скайуокер). Энакин — ученик Оби-Вана. Он «Избранный» и должен «принести в Силу баланс».
• Юэн Макгрегор (Оби-Ван Кеноби). Оби-Ван — рыцарь-джедай и учитель Энакина Скайуокера.
• Натали Портман (Сенатор Амидала). Уйдя с поста королевы, стала сенатором Набу.
• Иен МакДайармид (Канцлер Палпатин). Бывший сенатор Набу, оптимистично смотрит в будущее Республики и верит в победу над Сепаратистами, даже ценой войны.
• Сэмюэл Л. Джексон (Мейс Винду). Винду — магистр-джедай, заседающий в совете джедаев и пристально следящий за политическими изменениями в Республике.
• Кристофер Ли (Граф Дуку). Дуку, бывший магистр-джедай, который возглавляет Сепаратистов.
• Фрэнк Оз (голос Йоды). Йода — глава совета джедаев и могучий воин. Йода также обучает молодых джедаев.
• Лиам Нисон (Квай-Гон Джинн). Квай-Гон Джинн появляется в фильме в форме духа (можно услышать его голос и увидеть его нетелесное воплощение во время медитаций Йоды).
• Темуэра Моррисон (Джанго Фетт и армия клонов). Бывший охотник за головами, отдавший свою ДНК для создания армии его клонов. Он попросил сделать ему особого клона, чтобы взять его в сыновья — Боба Фетта.
• Энтони Дэниелс (C-3PO). C-3PO — протокольный дроид, работающий на Ларса.
• Кенни Бейкер (R2-D2). R2-D2 — астро-дроид, неотрывно следующий за Энакином.
• Дэниел Логан (Боба Фетт). Боба — особенный клон Джанго Фетта, который взял его в сыновья.
• Силас Карсон (голос Нут Ганрейя и Ки-Ади-Мунди; камео).
• Ахмед Бест (голос Джа-Джа Бинкса; камео). Джа-Джа становится сенатором от Набу после отъезда Амидалы.
• Джимми Смитс (Бэйл Органа). Сенатор от Алдеранна.
• Мэтт Слоун (Пло Кун; камео). Один из джедаев.
• Захария Дженсен (Кит Фисто). Джедай — может плавать под водой.
• Сио Биббл (Оливер Форд Дэвис.(камео) Губернатор Тида, столичного города Набу.
• Боди Тейлор (Клоны). Первое историческое появление клонов.
• Джек Томпсон (Клигг Ларс). Фермер с Татуина. Выкупил Шми Скайуокер (мать Энакина) из рабства и женился на ней. Отец Оуэна Ларса.
• Эми Ален (Аяла Секура; камео, в титрах не указана). Синяя женщина-джедай.
• Лили Ниамваса (Стасс Алия; камео, в титрах не указана). Темнокожая женщина-джедай.
• Орли Шошан (Шаак Ти; камео, в титрах не указана). Женщина-джедай, участвовала в битве на Джеонозисе.

E! Online сообщает, что Лукас снял группу ’N Sync в одном коротком эпизоде по просьбе своей дочери. Позже этот эпизод был вырезан из финальной версии(недоступная ссылка).

Для роли Энакина Скайуокера Лукас искал актёра по всем Соединённым Штатам. Кроме Кристенсена, роль Энакина могли сыграть Райан Филлипп, Джаред Падалеки, Колин Хэнкс и Пол Уокер. Лукас также предлагал роль Леонардо Ди Каприо, но тот отказался.

Русский дубляж

• Андрей Зайцев — Энакин Скайуокер
• Евгений Иванов — Оби-Ван Кеноби
• Юлия Николаева — Падме Амидала
• Аркадий Волгин — граф Дуку/Дарт Тиранус
• Сергей Воробьёв — Мэйс Винду
• Борис Смолкин — Йода
• Вадим Яковлев — верховный канцлер Палпатин/Дарт Сидиус
• Светлана Шейченко — Шми Скайуокер
• Валерий Соловьёв — Джанго Фетт
• Игорь Семёнов — Боба Фетт
• Андрей Тенетко — сенатор Бэйл Органа
• Алексей Гурьев — Клигг Ларс/Декстер Джеттстер
• Александр Завьялов — Джа-Джа Бинкс
• Рафик Кашапов — Уотто
• Вадим Гущин — капитан Тайфо
• Валерий Кухарешин — C-3PO
• Игорь Лифанов — Нут Ганрей
• Сергей Дьячков — Оуэн Ларс
• Вадим Никитин — Ки-Ади-Мунди
• Борис Улитин — Лама Су
• Елена Павловская — Тон Ви
• Майя Блинова — мадам Джокаста Ню
• Владимир Маслаков — лейтенант Набу, Элан Слизебаггано

Фильм дублирован компанией «Невафильм» по заказу компании «Гемини Киномир» в 2002 году.

• Режиссёр дубляжа — Мария Соловцова
• Переводчик — Ольга Воейкова
• Автор синхронного текста — Елена Ставрогина

Источники:

Исторические и культурные намёки

Некоторые считают, что приход к власти Палпатина аналогичен приходу Адольфа Гитлера в Германии; став канцлером, он получил «чрезвычайные полномочия», как и канцлер Палпатин. Также Палпатина сравнивают с Октавианом Августом, ставшим первым римским императором, и Наполеоном Бонапартом, который пришёл к власти во Франции. Проводятся параллели с американской Гражданской войной: и Палпатин, и Линкольн приняли «чрезвычайные полномочия», чтобы остановить войну с сепаратистами.

Армии клонов маршируют, погружаясь в свои корабли, точно так же, как нацистские войска маршировали по улицам нацистской Германии.

Джеонозианцы в фильме имеют свою особую систему смертных казней. Оби-Вана, Энакина и Падме подвешивают на столбах на огромной арене, куда позже выпускают жутких зверей. Это очень напоминает римский Колизей, где львы и другие хищные звери должны были бороться с заключёнными.

Саундтрек

Диск с саундтреком фильма вышел 23 апреля 2002 года. Музыку написал Джон Уильямс, а исполнил Лондонский симфонический оркестр. Саундтрек содержит фрагменты «Имперского марша» из фильма «Империя наносит ответный удар». Специально для DVD было снято видео для главной темы — «Across the Stars».

Новеллизация

Книгу по мотивам фильма написал Роберт Энтони Сальваторе. Она содержит уникальные сцены, написанные самим Сальваторе. В прологе Энакин, летя вместе с Оби-Ваном на Ансион, видит кошмар о своей матери. Далее идёт рассказ о том, как она попала в плен к тускенским разбойникам и как Ларс потерял свою ногу, пытаясь вернуть Шми.

Также рассказано, что произошло до того, как Падме полетела на Корусант. Она беседует со своей сестрой о политике и личной жизни. Также книга сильнее углубляется в отношения между Джанго и Бобой Феттом.

Ссылки

• «Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов» (англ.) на сайте Internet Movie Database (Проверено 27 ноября 2012)

• [www.starwars.com/episode-ii/ «Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов»] на [www.starwars.com/ StarWars.com]
• Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов (рус.) на Вукипедии: Вики о Звёздных Войнах
• [www.moviemistakes.com/film2254 «Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов»] на [www.moviemistakes.com/ MovieMistakes.com]
• [www.starwars.com/episode-ii/bts/production/f20020515/index.html Введение в эпизод II] на StarWars.com
• [www.theasc.com/magazine/sep02/exploring/index.html Интервью с Джорджем Лукасом о роли цифровой съемки в эпизоде II]

Отрывок, характеризующий Звёздные войны. Эпизод II: Атака клонов

– Нет, я не спала, – сказала княжна Марья, отрицательно покачав головой. Невольно подчиняясь отцу, она теперь так же, как он говорил, старалась говорить больше знаками и как будто тоже с трудом ворочая язык.
– Душенька… – или – дружок… – Княжна Марья не могла разобрать; но, наверное, по выражению его взгляда, сказано было нежное, ласкающее слово, которого он никогда не говорил. – Зачем не пришла?
«А я желала, желала его смерти! – думала княжна Марья. Он помолчал.
– Спасибо тебе… дочь, дружок… за все, за все… прости… спасибо… прости… спасибо!.. – И слезы текли из его глаз. – Позовите Андрюшу, – вдруг сказал он, и что то детски робкое и недоверчивое выразилось в его лице при этом спросе. Он как будто сам знал, что спрос его не имеет смысла. Так, по крайней мере, показалось княжне Марье.
– Я от него получила письмо, – отвечала княжна Марья.
Он с удивлением и робостью смотрел на нее.
– Где же он?
– Он в армии, mon pere, в Смоленске.
Он долго молчал, закрыв глаза; потом утвердительно, как бы в ответ на свои сомнения и в подтверждение того, что он теперь все понял и вспомнил, кивнул головой и открыл глаза.
– Да, – сказал он явственно и тихо. – Погибла Россия! Погубили! – И он опять зарыдал, и слезы потекли у него из глаз. Княжна Марья не могла более удерживаться и плакала тоже, глядя на его лицо.
Он опять закрыл глаза. Рыдания его прекратились. Он сделал знак рукой к глазам; и Тихон, поняв его, отер ему слезы.
Потом он открыл глаза и сказал что то, чего долго никто не мог понять и, наконец, понял и передал один Тихон. Княжна Марья отыскивала смысл его слов в том настроении, в котором он говорил за минуту перед этим. То она думала, что он говорит о России, то о князе Андрее, то о ней, о внуке, то о своей смерти. И от этого она не могла угадать его слов.
– Надень твое белое платье, я люблю его, – говорил он.
Поняв эти слова, княжна Марья зарыдала еще громче, и доктор, взяв ее под руку, вывел ее из комнаты на террасу, уговаривая ее успокоиться и заняться приготовлениями к отъезду. После того как княжна Марья вышла от князя, он опять заговорил о сыне, о войне, о государе, задергал сердито бровями, стал возвышать хриплый голос, и с ним сделался второй и последний удар.
Княжна Марья остановилась на террасе. День разгулялся, было солнечно и жарко. Она не могла ничего понимать, ни о чем думать и ничего чувствовать, кроме своей страстной любви к отцу, любви, которой, ей казалось, она не знала до этой минуты. Она выбежала в сад и, рыдая, побежала вниз к пруду по молодым, засаженным князем Андреем, липовым дорожкам.
– Да… я… я… я. Я желала его смерти. Да, я желала, чтобы скорее кончилось… Я хотела успокоиться… А что ж будет со мной? На что мне спокойствие, когда его не будет, – бормотала вслух княжна Марья, быстрыми шагами ходя по саду и руками давя грудь, из которой судорожно вырывались рыдания. Обойдя по саду круг, который привел ее опять к дому, она увидала идущих к ней навстречу m lle Bourienne (которая оставалась в Богучарове и не хотела оттуда уехать) и незнакомого мужчину. Это был предводитель уезда, сам приехавший к княжне с тем, чтобы представить ей всю необходимость скорого отъезда. Княжна Марья слушала и не понимала его; она ввела его в дом, предложила ему завтракать и села с ним. Потом, извинившись перед предводителем, она подошла к двери старого князя. Доктор с встревоженным лицом вышел к ней и сказал, что нельзя.
– Идите, княжна, идите, идите!
Княжна Марья пошла опять в сад и под горой у пруда, в том месте, где никто не мог видеть, села на траву. Она не знала, как долго она пробыла там. Чьи то бегущие женские шаги по дорожке заставили ее очнуться. Она поднялась и увидала, что Дуняша, ее горничная, очевидно, бежавшая за нею, вдруг, как бы испугавшись вида своей барышни, остановилась.
– Пожалуйте, княжна… князь… – сказала Дуняша сорвавшимся голосом.
– Сейчас, иду, иду, – поспешно заговорила княжна, не давая времени Дуняше договорить ей то, что она имела сказать, и, стараясь не видеть Дуняши, побежала к дому.
– Княжна, воля божья совершается, вы должны быть на все готовы, – сказал предводитель, встречая ее у входной двери.
– Оставьте меня. Это неправда! – злобно крикнула она на него. Доктор хотел остановить ее. Она оттолкнула его и подбежала к двери. «И к чему эти люди с испуганными лицами останавливают меня? Мне никого не нужно! И что они тут делают? – Она отворила дверь, и яркий дневной свет в этой прежде полутемной комнате ужаснул ее. В комнате были женщины и няня. Они все отстранились от кровати, давая ей дорогу. Он лежал все так же на кровати; но строгий вид его спокойного лица остановил княжну Марью на пороге комнаты.
«Нет, он не умер, это не может быть! – сказала себе княжна Марья, подошла к нему и, преодолевая ужас, охвативший ее, прижала к щеке его свои губы. Но она тотчас же отстранилась от него. Мгновенно вся сила нежности к нему, которую она чувствовала в себе, исчезла и заменилась чувством ужаса к тому, что было перед нею. «Нет, нет его больше! Его нет, а есть тут же, на том же месте, где был он, что то чуждое и враждебное, какая то страшная, ужасающая и отталкивающая тайна… – И, закрыв лицо руками, княжна Марья упала на руки доктора, поддержавшего ее.
В присутствии Тихона и доктора женщины обмыли то, что был он, повязали платком голову, чтобы не закостенел открытый рот, и связали другим платком расходившиеся ноги. Потом они одели в мундир с орденами и положили на стол маленькое ссохшееся тело. Бог знает, кто и когда позаботился об этом, но все сделалось как бы само собой. К ночи кругом гроба горели свечи, на гробу был покров, на полу был посыпан можжевельник, под мертвую ссохшуюся голову была положена печатная молитва, а в углу сидел дьячок, читая псалтырь.
Как лошади шарахаются, толпятся и фыркают над мертвой лошадью, так в гостиной вокруг гроба толпился народ чужой и свой – предводитель, и староста, и бабы, и все с остановившимися испуганными глазами, крестились и кланялись, и целовали холодную и закоченевшую руку старого князя.


Богучарово было всегда, до поселения в нем князя Андрея, заглазное именье, и мужики богучаровские имели совсем другой характер от лысогорских. Они отличались от них и говором, и одеждой, и нравами. Они назывались степными. Старый князь хвалил их за их сносливость в работе, когда они приезжали подсоблять уборке в Лысых Горах или копать пруды и канавы, но не любил их за их дикость.
Последнее пребывание в Богучарове князя Андрея, с его нововведениями – больницами, школами и облегчением оброка, – не смягчило их нравов, а, напротив, усилило в них те черты характера, которые старый князь называл дикостью. Между ними всегда ходили какие нибудь неясные толки, то о перечислении их всех в казаки, то о новой вере, в которую их обратят, то о царских листах каких то, то о присяге Павлу Петровичу в 1797 году (про которую говорили, что тогда еще воля выходила, да господа отняли), то об имеющем через семь лет воцариться Петре Феодоровиче, при котором все будет вольно и так будет просто, что ничего не будет. Слухи о войне в Бонапарте и его нашествии соединились для них с такими же неясными представлениями об антихристе, конце света и чистой воле.
В окрестности Богучарова были всё большие села, казенные и оброчные помещичьи. Живущих в этой местности помещиков было очень мало; очень мало было также дворовых и грамотных, и в жизни крестьян этой местности были заметнее и сильнее, чем в других, те таинственные струи народной русской жизни, причины и значение которых бывают необъяснимы для современников. Одно из таких явлений было проявившееся лет двадцать тому назад движение между крестьянами этой местности к переселению на какие то теплые реки. Сотни крестьян, в том числе и богучаровские, стали вдруг распродавать свой скот и уезжать с семействами куда то на юго восток. Как птицы летят куда то за моря, стремились эти люди с женами и детьми туда, на юго восток, где никто из них не был. Они поднимались караванами, поодиночке выкупались, бежали, и ехали, и шли туда, на теплые реки. Многие были наказаны, сосланы в Сибирь, многие с холода и голода умерли по дороге, многие вернулись сами, и движение затихло само собой так же, как оно и началось без очевидной причины. Но подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно. Теперь, в 1812 м году, для человека, близко жившего с народом, заметно было, что эти подводные струи производили сильную работу и были близки к проявлению.
Алпатыч, приехав в Богучарово несколько времени перед кончиной старого князя, заметил, что между народом происходило волнение и что, противно тому, что происходило в полосе Лысых Гор на шестидесятиверстном радиусе, где все крестьяне уходили (предоставляя казакам разорять свои деревни), в полосе степной, в богучаровской, крестьяне, как слышно было, имели сношения с французами, получали какие то бумаги, ходившие между ними, и оставались на местах. Он знал через преданных ему дворовых людей, что ездивший на днях с казенной подводой мужик Карп, имевший большое влияние на мир, возвратился с известием, что казаки разоряют деревни, из которых выходят жители, но что французы их не трогают. Он знал, что другой мужик вчера привез даже из села Вислоухова – где стояли французы – бумагу от генерала французского, в которой жителям объявлялось, что им не будет сделано никакого вреда и за все, что у них возьмут, заплатят, если они останутся. В доказательство того мужик привез из Вислоухова сто рублей ассигнациями (он не знал, что они были фальшивые), выданные ему вперед за сено.
Наконец, важнее всего, Алпатыч знал, что в тот самый день, как он приказал старосте собрать подводы для вывоза обоза княжны из Богучарова, поутру была на деревне сходка, на которой положено было не вывозиться и ждать. А между тем время не терпело. Предводитель, в день смерти князя, 15 го августа, настаивал у княжны Марьи на том, чтобы она уехала в тот же день, так как становилось опасно. Он говорил, что после 16 го он не отвечает ни за что. В день же смерти князя он уехал вечером, но обещал приехать на похороны на другой день. Но на другой день он не мог приехать, так как, по полученным им самим известиям, французы неожиданно подвинулись, и он только успел увезти из своего имения свое семейство и все ценное.
Лет тридцать Богучаровым управлял староста Дрон, которого старый князь звал Дронушкой.
Дрон был один из тех крепких физически и нравственно мужиков, которые, как только войдут в года, обрастут бородой, так, не изменяясь, живут до шестидесяти – семидесяти лет, без одного седого волоса или недостатка зуба, такие же прямые и сильные в шестьдесят лет, как и в тридцать.
Дрон, вскоре после переселения на теплые реки, в котором он участвовал, как и другие, был сделан старостой бурмистром в Богучарове и с тех пор двадцать три года безупречно пробыл в этой должности. Мужики боялись его больше, чем барина. Господа, и старый князь, и молодой, и управляющий, уважали его и в шутку называли министром. Во все время своей службы Дрон нн разу не был ни пьян, ни болен; никогда, ни после бессонных ночей, ни после каких бы то ни было трудов, не выказывал ни малейшей усталости и, не зная грамоте, никогда не забывал ни одного счета денег и пудов муки по огромным обозам, которые он продавал, и ни одной копны ужи на хлеба на каждой десятине богучаровских полей.
Этого то Дрона Алпатыч, приехавший из разоренных Лысых Гор, призвал к себе в день похорон князя и приказал ему приготовить двенадцать лошадей под экипажи княжны и восемнадцать подвод под обоз, который должен был быть поднят из Богучарова. Хотя мужики и были оброчные, исполнение приказания этого не могло встретить затруднения, по мнению Алпатыча, так как в Богучарове было двести тридцать тягол и мужики были зажиточные. Но староста Дрон, выслушав приказание, молча опустил глаза. Алпатыч назвал ему мужиков, которых он знал и с которых он приказывал взять подводы.
Дрон отвечал, что лошади у этих мужиков в извозе. Алпатыч назвал других мужиков, и у тех лошадей не было, по словам Дрона, одни были под казенными подводами, другие бессильны, у третьих подохли лошади от бескормицы. Лошадей, по мнению Дрона, нельзя было собрать не только под обоз, но и под экипажи.
Алпатыч внимательно посмотрел на Дрона и нахмурился. Как Дрон был образцовым старостой мужиком, так и Алпатыч недаром управлял двадцать лет имениями князя и был образцовым управляющим. Он в высшей степени способен был понимать чутьем потребности и инстинкты народа, с которым имел дело, и потому он был превосходным управляющим. Взглянув на Дрона, он тотчас понял, что ответы Дрона не были выражением мысли Дрона, но выражением того общего настроения богучаровского мира, которым староста уже был захвачен. Но вместе с тем он знал, что нажившийся и ненавидимый миром Дрон должен был колебаться между двумя лагерями – господским и крестьянским. Это колебание он заметил в его взгляде, и потому Алпатыч, нахмурившись, придвинулся к Дрону.
– Ты, Дронушка, слушай! – сказал он. – Ты мне пустого не говори. Его сиятельство князь Андрей Николаич сами мне приказали, чтобы весь народ отправить и с неприятелем не оставаться, и царский на то приказ есть. А кто останется, тот царю изменник. Слышишь?
– Слушаю, – отвечал Дрон, не поднимая глаз.
Алпатыч не удовлетворился этим ответом.
– Эй, Дрон, худо будет! – сказал Алпатыч, покачав головой.
– Власть ваша! – сказал Дрон печально.
– Эй, Дрон, оставь! – повторил Алпатыч, вынимая руку из за пазухи и торжественным жестом указывая ею на пол под ноги Дрона. – Я не то, что тебя насквозь, я под тобой на три аршина все насквозь вижу, – сказал он, вглядываясь в пол под ноги Дрона.
Дрон смутился, бегло взглянул на Алпатыча и опять опустил глаза.
– Ты вздор то оставь и народу скажи, чтобы собирались из домов идти в Москву и готовили подводы завтра к утру под княжнин обоз, да сам на сходку не ходи. Слышишь?
Дрон вдруг упал в ноги.
– Яков Алпатыч, уволь! Возьми от меня ключи, уволь ради Христа.
– Оставь! – сказал Алпатыч строго. – Под тобой насквозь на три аршина вижу, – повторил он, зная, что его мастерство ходить за пчелами, знание того, когда сеять овес, и то, что он двадцать лет умел угодить старому князю, давно приобрели ему славу колдуна и что способность видеть на три аршина под человеком приписывается колдунам.
Дрон встал и хотел что то сказать, но Алпатыч перебил его:
– Что вы это вздумали? А?.. Что ж вы думаете? А?
– Что мне с народом делать? – сказал Дрон. – Взбуровило совсем. Я и то им говорю…
– То то говорю, – сказал Алпатыч. – Пьют? – коротко спросил он.
– Весь взбуровился, Яков Алпатыч: другую бочку привезли.
– Так ты слушай. Я к исправнику поеду, а ты народу повести, и чтоб они это бросили, и чтоб подводы были.
– Слушаю, – отвечал Дрон.
Больше Яков Алпатыч не настаивал. Он долго управлял народом и знал, что главное средство для того, чтобы люди повиновались, состоит в том, чтобы не показывать им сомнения в том, что они могут не повиноваться. Добившись от Дрона покорного «слушаю с», Яков Алпатыч удовлетворился этим, хотя он не только сомневался, но почти был уверен в том, что подводы без помощи воинской команды не будут доставлены.
И действительно, к вечеру подводы не были собраны. На деревне у кабака была опять сходка, и на сходке положено было угнать лошадей в лес и не выдавать подвод. Ничего не говоря об этом княжне, Алпатыч велел сложить с пришедших из Лысых Гор свою собственную кладь и приготовить этих лошадей под кареты княжны, а сам поехал к начальству.

Х
После похорон отца княжна Марья заперлась в своей комнате и никого не впускала к себе. К двери подошла девушка сказать, что Алпатыч пришел спросить приказания об отъезде. (Это было еще до разговора Алпатыча с Дроном.) Княжна Марья приподнялась с дивана, на котором она лежала, и сквозь затворенную дверь проговорила, что она никуда и никогда не поедет и просит, чтобы ее оставили в покое.
Окна комнаты, в которой лежала княжна Марья, были на запад. Она лежала на диване лицом к стене и, перебирая пальцами пуговицы на кожаной подушке, видела только эту подушку, и неясные мысли ее были сосредоточены на одном: она думала о невозвратимости смерти и о той своей душевной мерзости, которой она не знала до сих пор и которая выказалась во время болезни ее отца. Она хотела, но не смела молиться, не смела в том душевном состоянии, в котором она находилась, обращаться к богу. Она долго лежала в этом положении.
Солнце зашло на другую сторону дома и косыми вечерними лучами в открытые окна осветило комнату и часть сафьянной подушки, на которую смотрела княжна Марья. Ход мыслей ее вдруг приостановился. Она бессознательно приподнялась, оправила волоса, встала и подошла к окну, невольно вдыхая в себя прохладу ясного, но ветреного вечера.
«Да, теперь тебе удобно любоваться вечером! Его уж нет, и никто тебе не помешает», – сказала она себе, и, опустившись на стул, она упала головой на подоконник.
Кто то нежным и тихим голосом назвал ее со стороны сада и поцеловал в голову. Она оглянулась. Это была m lle Bourienne, в черном платье и плерезах. Она тихо подошла к княжне Марье, со вздохом поцеловала ее и тотчас же заплакала. Княжна Марья оглянулась на нее. Все прежние столкновения с нею, ревность к ней, вспомнились княжне Марье; вспомнилось и то, как он последнее время изменился к m lle Bourienne, не мог ее видеть, и, стало быть, как несправедливы были те упреки, которые княжна Марья в душе своей делала ей. «Да и мне ли, мне ли, желавшей его смерти, осуждать кого нибудь! – подумала она.
Княжне Марье живо представилось положение m lle Bourienne, в последнее время отдаленной от ее общества, но вместе с тем зависящей от нее и живущей в чужом доме. И ей стало жалко ее. Она кротко вопросительно посмотрела на нее и протянула ей руку. M lle Bourienne тотчас заплакала, стала целовать ее руку и говорить о горе, постигшем княжну, делая себя участницей этого горя. Она говорила о том, что единственное утешение в ее горе есть то, что княжна позволила ей разделить его с нею. Она говорила, что все бывшие недоразумения должны уничтожиться перед великим горем, что она чувствует себя чистой перед всеми и что он оттуда видит ее любовь и благодарность. Княжна слушала ее, не понимая ее слов, но изредка взглядывая на нее и вслушиваясь в звуки ее голоса.
– Ваше положение вдвойне ужасно, милая княжна, – помолчав немного, сказала m lle Bourienne. – Я понимаю, что вы не могли и не можете думать о себе; но я моей любовью к вам обязана это сделать… Алпатыч был у вас? Говорил он с вами об отъезде? – спросила она.
Княжна Марья не отвечала. Она не понимала, куда и кто должен был ехать. «Разве можно было что нибудь предпринимать теперь, думать о чем нибудь? Разве не все равно? Она не отвечала.
– Вы знаете ли, chere Marie, – сказала m lle Bourienne, – знаете ли, что мы в опасности, что мы окружены французами; ехать теперь опасно. Ежели мы поедем, мы почти наверное попадем в плен, и бог знает…
Княжна Марья смотрела на свою подругу, не понимая того, что она говорила.
– Ах, ежели бы кто нибудь знал, как мне все все равно теперь, – сказала она. – Разумеется, я ни за что не желала бы уехать от него… Алпатыч мне говорил что то об отъезде… Поговорите с ним, я ничего, ничего не могу и не хочу…
– Я говорила с ним. Он надеется, что мы успеем уехать завтра; но я думаю, что теперь лучше бы было остаться здесь, – сказала m lle Bourienne. – Потому что, согласитесь, chere Marie, попасть в руки солдат или бунтующих мужиков на дороге – было бы ужасно. – M lle Bourienne достала из ридикюля объявление на нерусской необыкновенной бумаге французского генерала Рамо о том, чтобы жители не покидали своих домов, что им оказано будет должное покровительство французскими властями, и подала ее княжне.
– Я думаю, что лучше обратиться к этому генералу, – сказала m lle Bourienne, – и я уверена, что вам будет оказано должное уважение.
Княжна Марья читала бумагу, и сухие рыдания задергали ее лицо.
– Через кого вы получили это? – сказала она.
– Вероятно, узнали, что я француженка по имени, – краснея, сказала m lle Bourienne.
Княжна Марья с бумагой в руке встала от окна и с бледным лицом вышла из комнаты и пошла в бывший кабинет князя Андрея.
– Дуняша, позовите ко мне Алпатыча, Дронушку, кого нибудь, – сказала княжна Марья, – и скажите Амалье Карловне, чтобы она не входила ко мне, – прибавила она, услыхав голос m lle Bourienne. – Поскорее ехать! Ехать скорее! – говорила княжна Марья, ужасаясь мысли о том, что она могла остаться во власти французов.
«Чтобы князь Андрей знал, что она во власти французов! Чтоб она, дочь князя Николая Андреича Болконского, просила господина генерала Рамо оказать ей покровительство и пользовалась его благодеяниями! – Эта мысль приводила ее в ужас, заставляла ее содрогаться, краснеть и чувствовать еще не испытанные ею припадки злобы и гордости. Все, что только было тяжелого и, главное, оскорбительного в ее положении, живо представлялось ей. «Они, французы, поселятся в этом доме; господин генерал Рамо займет кабинет князя Андрея; будет для забавы перебирать и читать его письма и бумаги. M lle Bourienne lui fera les honneurs de Богучарово. [Мадемуазель Бурьен будет принимать его с почестями в Богучарове.] Мне дадут комнатку из милости; солдаты разорят свежую могилу отца, чтобы снять с него кресты и звезды; они мне будут рассказывать о победах над русскими, будут притворно выражать сочувствие моему горю… – думала княжна Марья не своими мыслями, но чувствуя себя обязанной думать за себя мыслями своего отца и брата. Для нее лично было все равно, где бы ни оставаться и что бы с ней ни было; но она чувствовала себя вместе с тем представительницей своего покойного отца и князя Андрея. Она невольно думала их мыслями и чувствовала их чувствами. Что бы они сказали, что бы они сделали теперь, то самое она чувствовала необходимым сделать. Она пошла в кабинет князя Андрея и, стараясь проникнуться его мыслями, обдумывала свое положение.
Требования жизни, которые она считала уничтоженными со смертью отца, вдруг с новой, еще неизвестной силой возникли перед княжной Марьей и охватили ее. Взволнованная, красная, она ходила по комнате, требуя к себе то Алпатыча, то Михаила Ивановича, то Тихона, то Дрона. Дуняша, няня и все девушки ничего не могли сказать о том, в какой мере справедливо было то, что объявила m lle Bourienne. Алпатыча не было дома: он уехал к начальству. Призванный Михаил Иваныч, архитектор, явившийся к княжне Марье с заспанными глазами, ничего не мог сказать ей. Он точно с той же улыбкой согласия, с которой он привык в продолжение пятнадцати лет отвечать, не выражая своего мнения, на обращения старого князя, отвечал на вопросы княжны Марьи, так что ничего определенного нельзя было вывести из его ответов. Призванный старый камердинер Тихон, с опавшим и осунувшимся лицом, носившим на себе отпечаток неизлечимого горя, отвечал «слушаю с» на все вопросы княжны Марьи и едва удерживался от рыданий, глядя на нее.
Наконец вошел в комнату староста Дрон и, низко поклонившись княжне, остановился у притолоки.
Княжна Марья прошлась по комнате и остановилась против него.
– Дронушка, – сказала княжна Марья, видевшая в нем несомненного друга, того самого Дронушку, который из своей ежегодной поездки на ярмарку в Вязьму привозил ей всякий раз и с улыбкой подавал свой особенный пряник. – Дронушка, теперь, после нашего несчастия, – начала она и замолчала, не в силах говорить дальше.
– Все под богом ходим, – со вздохом сказал он. Они помолчали.
– Дронушка, Алпатыч куда то уехал, мне не к кому обратиться. Правду ли мне говорят, что мне и уехать нельзя?
– Отчего же тебе не ехать, ваше сиятельство, ехать можно, – сказал Дрон.
– Мне сказали, что опасно от неприятеля. Голубчик, я ничего не могу, ничего не понимаю, со мной никого нет. Я непременно хочу ехать ночью или завтра рано утром. – Дрон молчал. Он исподлобья взглянул на княжну Марью.
– Лошадей нет, – сказал он, – я и Яков Алпатычу говорил.
– Отчего же нет? – сказала княжна.
– Все от божьего наказания, – сказал Дрон. – Какие лошади были, под войска разобрали, а какие подохли, нынче год какой. Не то лошадей кормить, а как бы самим с голоду не помереть! И так по три дня не емши сидят. Нет ничего, разорили вконец.
Княжна Марья внимательно слушала то, что он говорил ей.
– Мужики разорены? У них хлеба нет? – спросила она.
– Голодной смертью помирают, – сказал Дрон, – не то что подводы…
– Да отчего же ты не сказал, Дронушка? Разве нельзя помочь? Я все сделаю, что могу… – Княжне Марье странно было думать, что теперь, в такую минуту, когда такое горе наполняло ее душу, могли быть люди богатые и бедные и что могли богатые не помочь бедным. Она смутно знала и слышала, что бывает господский хлеб и что его дают мужикам. Она знала тоже, что ни брат, ни отец ее не отказали бы в нужде мужикам; она только боялась ошибиться как нибудь в словах насчет этой раздачи мужикам хлеба, которым она хотела распорядиться. Она была рада тому, что ей представился предлог заботы, такой, для которой ей не совестно забыть свое горе. Она стала расспрашивать Дронушку подробности о нуждах мужиков и о том, что есть господского в Богучарове.
– Ведь у нас есть хлеб господский, братнин? – спросила она.
– Господский хлеб весь цел, – с гордостью сказал Дрон, – наш князь не приказывал продавать.
– Выдай его мужикам, выдай все, что им нужно: я тебе именем брата разрешаю, – сказала княжна Марья.
Дрон ничего не ответил и глубоко вздохнул.
– Ты раздай им этот хлеб, ежели его довольно будет для них. Все раздай. Я тебе приказываю именем брата, и скажи им: что, что наше, то и ихнее. Мы ничего не пожалеем для них. Так ты скажи.
Дрон пристально смотрел на княжну, в то время как она говорила.
– Уволь ты меня, матушка, ради бога, вели от меня ключи принять, – сказал он. – Служил двадцать три года, худого не делал; уволь, ради бога.
Княжна Марья не понимала, чего он хотел от нее и от чего он просил уволить себя. Она отвечала ему, что она никогда не сомневалась в его преданности и что она все готова сделать для него и для мужиков.


Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.
– Я не от себя делаю это, – продолжала княжна, – я это делаю именем покойного отца, который был вам хорошим барином, и за брата, и его сына.
Она опять остановилась. Никто не прерывал ее молчания.
– Горе наше общее, и будем делить всё пополам. Все, что мое, то ваше, – сказала она, оглядывая лица, стоявшие перед нею.
Все глаза смотрели на нее с одинаковым выражением, значения которого она не могла понять. Было ли это любопытство, преданность, благодарность, или испуг и недоверие, но выражение на всех лицах было одинаковое.
– Много довольны вашей милостью, только нам брать господский хлеб не приходится, – сказал голос сзади.
– Да отчего же? – сказала княжна.
Никто не ответил, и княжна Марья, оглядываясь по толпе, замечала, что теперь все глаза, с которыми она встречалась, тотчас же опускались.
– Отчего же вы не хотите? – спросила она опять.
Никто не отвечал.
Княжне Марье становилось тяжело от этого молчанья; она старалась уловить чей нибудь взгляд.
– Отчего вы не говорите? – обратилась княжна к старому старику, который, облокотившись на палку, стоял перед ней. – Скажи, ежели ты думаешь, что еще что нибудь нужно. Я все сделаю, – сказала она, уловив его взгляд. Но он, как бы рассердившись за это, опустил совсем голову и проговорил:
– Чего соглашаться то, не нужно нам хлеба.
– Что ж, нам все бросить то? Не согласны. Не согласны… Нет нашего согласия. Мы тебя жалеем, а нашего согласия нет. Поезжай сама, одна… – раздалось в толпе с разных сторон. И опять на всех лицах этой толпы показалось одно и то же выражение, и теперь это было уже наверное не выражение любопытства и благодарности, а выражение озлобленной решительности.
– Да вы не поняли, верно, – с грустной улыбкой сказала княжна Марья. – Отчего вы не хотите ехать? Я обещаю поселить вас, кормить. А здесь неприятель разорит вас…
Но голос ее заглушали голоса толпы.