Звёздный крейсер «Галактика» (телесериал, 2004)

Звёздный крейсер «Галактика»
Battlestar Galactica
Жанр	научная фантастика, драма, мистика
Создатель	Рональд Д. Мур, Дэвид Эйк
В ролях	Эдвард Джеймс Олмос Мэри Макдоннелл Кэти Сакхофф Джейми Бамбер Джеймс Кэллис Тришиа Хелфер Грейс Пак
Страна	США США
Количество сезонов	4
Количество серий	75
Производство
Режиссёр	Майкл Раймер и др.
Сценарист	Рональд Д. Мур, Бредли Томпсон, Дэвид Веддл и др.
Хронометраж	42 мин.
Трансляция
Телеканал	Syfy Universal
На экранах	с 2004—2009
Ссылки
IMDb	ID 0407362

«Звёздный кре́йсер „Гала́ктика“» (англ. Battlestar Galactica) — американский фантастический телесериал, снятый для телеканала Sci Fi (c 16 марта 2009 года Syfy). Является ремейком одноимённого сериала 1978 года.

Телесериал предварялся вышедшим в 2003 году одноимённым двухсерийным мини-сериалом, который сюжетно является частью сериала. Всего вышло четыре сезона; кроме того, вышло несколько полнометражных телевизионных фильмов и коротких веб-эпизодов, которые раскрывали некоторые сюжетные линии телесериала. По мотивам телесериала были выпущена настольная и ряд компьютерных игр.

В 2007 году первые серии нового сериала вышли в телеэфир на Первом канале под названием «Битва за „Галактику“». Летом 2008 года трансляция сериала-ремейка «Звёздный крейсер „Галактика“» началась в русскоязычной версии Sci Fi. В ноябре того же года на телеканале ТВ-3 этот сериал вышел под названием «Звёздный корабль „Галактика“».

Сюжет

См. также: Список эпизодов телесериала «Звёздный крейсер „Галактика“» (2003—2009)

Мини-сериал

Завязка сюжета телесериала происходит в мини-сериале «Звёздный крейсер „Галактика“»

На двенадцати планетах — Двенадцати колониях Кобола — процветает цивилизация людей, которые создали роботов, названных сайлонами. Сайлоны потребовали признать их и дать им гражданские права. Люди отказались, и началась многолетняя ожесточённая война. В конце концов был достигнут мир, и сайлоны ушли на поиски своего «дома». Однако в течение 40 лет перемирия сайлоны развивали свои технологии и эволюционировали сами, сумев создать двенадцать моделей, неотличимых от людей. При этом, погибая, сайлоны тотчас перерождаются в новом теле в центре возрождения сайлонов, помня всё, что с ними было в прошлой жизни. Одна из числа моделей №6 («Шестёрка») — высокая красивая блондинка — стала любовницей гениального, но самовлюблённого и трусливого учёного Гая Балтара, благодаря чему сайлоны смогли проникнуть в систему безопасности колоний. Это позволило им внезапно атаковать и оккупировать все двенадцать планет, уничтожив практически всё население. Лишь несколько десятков тысяч выживших смогли подняться в космос, спасаясь от гибели на атакованных планетах. Уцелел также один старый военный корабль, который уже готовился к списанию — звёздный крейсер «Галактика» под командованием коммандера Уильяма Адамы. Как самый высокопоставленный выживший чиновник, президентом Двенадцати колоний стала Лора Розлин, министр образования планеты Каприка, больная раком в неизлечимой стадии.

При эвакуации людей с Каприки, лейтенант Карл «Хило» Агатон узнаёт в числе беженцев, которые не попали на уже забитый под завязку челнок, делающий последний рейс на «Галактику», Гая Балтара. Предполагая, что талантливый учёный поможет человечеству найти способ победить сайлонов, Агатон уступает своё место Балтару, а сам остаётся на Каприке. «Галактика» отправляется на космическую станцию-склад для пополнения боезапаса. Там Уильям Адама впервые сталкивается с человекоподобным сайлоном и коммандеру удаётся убить его. Ещё одного сайлона, под видом журналиста проникшего на командный мостик крейсера, интуитивно вычисляет Гай Балтар. В это время между Розлин и Адамой возникает конфликт: коммандер хочет вернуться в бой, как велит ему долг военного, хотя и понимает, что против всего сайлонского флота у «Галактики» нет шансов; президент же считает, что главная цель — сохранить человеческую расу, а посему гражданскому флоту под прикрытием «Галактики» надо бежать и искать новую планету, на которой выжившие смогли бы обосноваться. В итоге Адама соглашается с Розлин. Дабы дать надежду людям, он объявляет, что флот держит курс на Землю — легендарную тринадцатую колонию.

Первый сезон

Флот во главе с «Галактикой» отправляется на поиски нового мира. Периодически корабли сайлонов находят беглецов и крейсеру приходится принимать бой, прикрывая отход гражданских судов. Одновременно с этим флот сталкивается с различными кризисами — необходимостью пополнить запасы воды, топлива, с волнениями и бунтами на гражданских судах. Параллельно развиваются и несколько сюжетных линий между членами экипажа «Галактики». Командиром авиагруппы крейсера становится Ли «Аполло» Адама, сын коммандера Адамы, с которым у него сложные отношения — Адама-младший винит отца в гибели Зака, младшего брата Ли. Ли Адама не хотел служить с отцом, но волею случая оказался на «Галактике» в день нападения сайлонов. Лучший пилот истребителей крейсера Кара «Старбак» Трейс, бывшая невеста Зака Адамы, имеет серьёзный недостаток — она упряма, вспыльчива и недисциплинирована, постоянно ссорится с начальством. К тому же у неё возникают сложные взаимные чувства к Ли Адаме. Старший помощник полковник Сол Тай злоупотребляет спиртным, да к тому же он без ума от своей жены — немолодой, но хорошо выглядящей женщины, не отягощённой моральными принципами, которая из своих амбиций строит планы по карьере мужа. Гай Балтар, оставшийся на «Галактике» и получивший задание сконструировать детектор, выявляющий сайлонов, боится, что станет известна его роль в крушении системы безопасности колоний; к тому же его преследуют видения, влияющие на его поведение и поступки. Главный корабельный старшина Гэлен «Шеф» Тирол тайно (так как любовные отношения между членами экипажа корабля запрещены уставом) встречается с пилотом Шерон «Бумер» Валери. Кроме того, всем людям во флоте становится известно, что сайлоны выглядят как люди и это приводит к атмосфере всеобщей подозрительности.

Лора Розлин неожиданно обретает опасного политического противника — борца за свободу, террориста Тома Зарека, оказавшегося на тюремном корабле. Благодаря своей известности Зарек выбирается в Кворум Двенадцати как представитель своей планеты и создаёт угрозу власти Розлин. Дабы не допустить Зарека на пост вице-президента, Розлин добивается избрания на эту должность Балтара, которого не считает серьёзной политической фигурой. Периодически возникают разногласия между коммандером Адамой и президентом Розлин. Конфликт обостряется после того, как «Галактика» случайно обнаруживает Кобол — потерянную колыбель человечества. Лора Розлин начинает верить в древние пророчества и реальность существования Земли и настаивает на поиске пути туда, но Адама отказывается рисковать людьми и кораблями ради «религиозных бредней». Розлин удаётся убедить Кару Трейс нарушить приказ и отправиться на захваченном сайлонском истребителе на оккупированную сайлонами Каприку за хранящимся в храме древним артефактом, который поможет указать путь на Землю. Разгневанный таким вмешательством президента в дела «Галактики», Уильям Адама делает военный переворот, заключив Розлин в тюрьму. Ли Адама, несогласный с решением коммандера, пытается препятствовать аресту президента и также оказывается за решеткой.

Гай Балтар с помощью своего детектора обнаруживает сайлона в экипаже крейсера — это пилот Шерон Валери, модель №8 («Восьмёрка»). Однако из-за страха он ни с кем не делится своим открытием. Сама Валери не знает, что она сайлон. Шерон запрограммирована думать, что она человек, и совершив диверсию, она об этом не помнит. В это время скрывающийся от сайлонов на Каприке Карл Агатон встречает ещё одну «Восьмёрку». Он думает, что это Шерон Валери, вернувшаяся за ним с «Галактики», и не подозревает, что имеет дело с сайлоном, посланным, чтобы втереться к нему в доверие. Однако в ходе многодневного скитания между Валери и Агатоном возникают любовные отношения и под их воздействием «Восьмёрка» начинает искренне ему помогать. Однажды Агатон узнаёт, что его напарница — сайлон, он шокирован и потрясён, но любовь мешает Карлу убить «Восьмёрку», которая к тому времени уже беременна от него. Преследуемые сайлонской погоней, Агатон и Валери сталкиваются с Карой Трейс, которая прилетела за артефактом на Каприку.

В это время находящаяся на «Галактике» другая Шерон Валери получает от Адамы крайне рискованный приказ: используя трофейный сайлонский опознаватель, проникнуть на боевой крейсер сайлонов и установить там ядерную бомбу с таймером. Успешно выполнив задание, Валери неожиданно для себя сталкивается на салойнском крейсере с другими «Восьмёрками». Шокированная, что она оказалась сайлоном, Шерон возвращается на «Галактику» и против своей воли стреляет в коммандера Адаму.

Второй сезон

Пока коммандер Адама находится в критическом состоянии, командование переходит к старшему помощнику Солу Таю. Гражданские недовольны военной диктатурой и протесты усиливаются после ряда непопулярных шагов полковника. Лора Розлин вместе с Ли Адамой совершает побег из тюремного блока и при помощи Тома Зарека укрываются на гражданских судах флота. Опальный президент по радио обращается к судам флота с призывом следовать вместе с ней к Коболу, куда Трейс должна привезти с Каприки артефакт, который укажет путь на Землю. Треть от общего количества судов решает последовать за Розлин, в то время как остальные остаются вместе с «Галактикой». В это время один из членов экипажа «Галактики» убивает заключённую Шерон Валери.

В это время на Каприке: Кара Трейс, узнав, что спутница Карла Агатона Шерон Валери — сайлон, пытается убить «Восьмёрку», но та убегает, угнав истребитель, на котором прилетела Старбак. Агатон и Трейс, не имея возможности выбраться с Каприки, примыкают к местному отряду сопротивления; между лидером партизан Самуэлем Андерсом и Карой возникают любовные отношения. Трейс попадает к плен к сайлонам и во время попытки партизан освободить её к людям неожиданно на помощь приходит «Восьмёрка», прилетевшая на тяжёлом сайлонском истребителе. Агатон, Валери и Трейс с артефактом покидают Каприку и возвращаются в Коболу, где их уже ждёт часть флота вместе с Розлин. Небольшая экспедиция, включающая в себя Ли Адаму, Лору Розлин, Тома Зарека, Шерон Валери, Карла Агатона и ещё несколько человек высаживается на Коболе и начинает движение к древнему Храму, где артефакт с Каприки должен указать дорогу на Землю.

В это время коммандер Адама оправляется от ранения. Решив воссоединить флот, он направляет «Галактику» к Коболу и лично высаживается на планету, где находит движущуюся к цели экспедицию. Происходит примирение Уильяма Адамы с сыном и президентом Розлин. Найдя Храм и использовав артефакт, люди видят карту звёздного неба Земли. Эта карта позволила бы найти Землю, если бы люди оказались рядом ней, но в каком секторе галактики искать эту планету — это так и остаётся загадкой. Несмотря на то, что Шерон Валери помогала людям в этой экспедиции, ни коммандер, ни президент всё равно не доверяют сайлону, подозревая, что она может предать в любой момент. По возвращении на «Галактику» Шерон помещают в тюрьму.

В это время флот неожиданно встречается с «Пегасом» — ещё одним крейсером людей. Командует им адмирал Хелена Кейн. Как более старшая по званию, она становится главной в военной иерархии флота. Радость от того, что нашёлся ещё один выживший корабль, быстро омрачается первыми шагами Кейн. Обладая жёстким и непреклонным характером, адмиралу не нравится мягкий стиль управления Адамы, и поэтому она смешивает команды обоих крейсеров, назначив на ряд должностей на «Галактике» офицеров с «Пегаса». Во время дружеской попойки старших помощников обоих крейсеров, полковник с «Пегаса» рассказывает Солу Таю про ряд жестоких, бесчеловечных поступков адмирала Кейн. В частности, когда «Пегас» наткнулся на несколько гражданских судов, Хелена Кейн под угрозой применения силы отобрала у них всё, что посчитала нужным, включая несколько гражданских специалистов, которых разлучили с семьями; после чего эти суда были брошены на произвол судьбы. Прибывший с «Пегаса» дознаватель пытается в ходе допроса изнасиловать заключённую Шерон Валери и, защищая «Восьмёрку», Тирол и Агатон случайно убивают его. Адмирал Кейн приговаривает их к смертной казни, Адама вступается за своих людей и дело едва не доходит до военного противостояния между крейсерами. Внезапно обнаруженный поблизости вражеский флот заставляет Адаму и Кейн отложить выяснение отношений для совместной атаки на корабли сайлонов. При этом и Адама, и Кейн строят планы физического устранения оппонента. Однако, после разгрома сайлонского флота адмирал Кейн погибает не от козней Адамы, а от руки сайлона-пленницы, содержавшейся на «Пегасе». Адама становится главным в военной иерархии флота. Кара Трейс возвращает на Каприку с тем, чтобы эвакуировать остатки отряда сопротивления. После того, как в течение короткого времени один за другим погибают два новых командира «Пегаса», Уильям Адама поручает командовать этим крейсером своему сыну Ли.

Сайлон «Шестёрка», любовница Балтара, погибшая во время нападения сайлонов на Каприку, возрождается в новом теле на уже оккупированной сайлонами Каприке. Она, сыгравшая ключевую роль в стремительной победе, является героем сайлонов, за ней закрепляется индивидуальное прозвище «Каприка». Сохранив любовь к Гаю Балтару, она сближается с возрождённой Шерон «Бумер» Валери, которая хранит свою любовь к старшине Гэлену Тиролу. Вместе они убеждают остальных сайлонов отказаться от курса на истребление людей и попробовать политику сосуществования.

Срок беременности Шерон, которая к этому времени взяла фамилию мужа — Агатон, подходит к концу. Одновременно с этим настаёт смертный час больной раком Лоры Розлин. На смертном одре Розлин неожиданно вспоминает о том, что видела на Каприке Гая Балтара вместе с сайлоном «Шестёркой». Она понимает, что доверять учёному нельзя, но для того, чтобы объявить Балтара предателем, у Розлин не хватает фактов. По иронии судьбы, именно Балтар в этот момент спасает умирающую Розлин от неизлечимой болезни, введя ей в вену кровь ещё нерождённого ребёнка-полусайлона — дочери Карла и Шерон. Однако, замечая холодное отношение со стороны Розлин, Балтар при поддержке Зарека решает баллотироваться на пост президента. После того, как Шерон Агатон рожает девочку, адмирал Адама и президент Розлин, желая скрыть существование ребёнка-полусайлона, при помощи доктора «Галактики» инсценируют смерть новорожденного младенца. Ребёнок же в строжайшей тайне передаётся на воспитание одной из женщин в гражданском флоте. В это время, «Галактика» обнаруживает планету, пригодную для существования человека. Розлин и Адама считают, что оставаться на ней слишком рискованно. Однако люди, уставшие от многомесячного путешествия в комических кораблях, выбирают президентом Балтара, который обещает немедленную колонизацию обнаруженной планеты, названной Новая Каприка.

Съёмочная группа

См. также: Список персонажей телесериала «Звёздный крейсер „Галактика“»

Основные персонажи

Актёр	Роль
Эдвард Джеймс Олмос	Уильям Адама коммандер/адмирал Уильям Адама
Мэри Макдоннелл	Лора Розлин президент Лора Розлин
Кэти Сакхофф	Кара «Старбак» Трейс лейтенант/капитан Кара «Старбак» Трейс
Джейми Бамбер	Ли «Аполло» Адама капитан/коммандер Ли «Аполло» Адама
Джеймс Кэллис	Гай Балтар доктор Гай Балтар
Тришиа Хелфер	Шестёрка/Каприка/Джина сайлон Шестёрка/Каприка/Джина
Грейс Пак	Восьмёрка/Шерон «Бумер» Валери/Шерон «Афина» Агатон сайлон Восьмёрка/Шерон «Бумер» Валери/Шерон «Афина» Агатон
Майкл Хоган	Сол Тай полковник Сол Тай
Аарон Дуглас	Гэлен Тирол главный корабельный старшина Гэлен Тирол
Тамо Пеникетт	Карл «Хило» Агатон лейтенант/капитан Карл «Хило» Агатон

Продюсеры

• Рональд Д. Мур
• Дэвид Эйк

Предыстория

В 1978 году двухчасовым телефильмом «Звёздный крейсер „Галактика“» началась трансляция одноимённого телесериала на телеканале ABC. Первые серии имели весьма неплохие рейтинги, но к финалу сезона они стали падать, что заставило телестудию закрыть дорогостоящий проект. В общей сложности было снято 24 эпизода. После закрытия сериала была смонтирована ещё одна киноверсия — «Звёздный крейсер «Галактика»: Атака сайлонов» (англ. Mission Galactica: The Cylon Attack)^{[www.imdb.com/title/tt0077937/ IMDb]} на основе телеэпизодов «Живая легенда» и «Пожар в космосе», также в фильм были включены дополнительные сцены.

Несмотря на закрытие сериала, руководство ABC всё же решило вернуться во вселенную «Галактики», но уже с более дешёвым шоу. В 1980 году на телевизионных экранах появилась «Галактика 1980»^{[www.imdb.com/title/tt0080221/ IMDb]}, в которой флот людей наконец находил Землю и защищал её от атак сайлонов. Однако сериал не имел успеха у зрителей, его рейтинги были ещё хуже, чем у предшественника; было снято всего 10 серий. В 1981 году на основе сериала «Галактика 1980» был смонтирован фильм под названием «Завоевание Земли» (англ. Conquest of the Earth)^{[www.imdb.com/title/tt0080559/ IMDb]}, который демонстрировался в кинотеатрах Западной Европы и Австралии. Киноверсия состояла из фрагментов эпизодов «„Галактика“ исследует Землю» и «Ночь, когда сайлоны приземлились».

Впоследствии «Галактику» не раз пытались вернуть к жизни. Независимо друг от друга Глен А. Ларсен, Ричард Хэтч и Брайан Сингер предлагали свои проекты для развития идеи сериала.

Самую заметную попытку предпринял Ричард Хэтч, один из ведущих актёров оригинального показа. Продолжение истории с рабочим названием «Галактика: второе пришествие» (англ. Battlestar Galactica: The Second Coming)^{[www.imdb.com/title/tt0193000/ IMDb]} должно было происходить спустя много лет после событий, рассказанных в оригинале, полностью игнорируя сюжет сиквела 1980 года. Хэтч даже снял специальный ролик, чтобы привлечь внимание руководителей студии. В его съёмках приняли участие многие звёзды оригинальной «Галактики», а первый показ ролика прошёл на конференции  (англ.) DragonCon в 1999 году. Но в итоге проект Хэтча так и остался нереализованным.

Создание

Тем не менее, фабула классического сериала открывала большие возможности для последующих интерпретаций. За реализацию ремейка взялись исполнительные продюсеры Рональд Д. Мур и Дэвид Эйк (англ. David Eick). Мур хотел полностью пересмотреть вселенную, оставив общей лишь завязку сериала, и сделать новое шоу более мрачным, более реалистичным и драматическим.

Сами создатели назвали этот стиль «натуралистической фантастикой», усилив в сюжете драму и психологизм характеров. Многие сцены ставились в манере съёмок ручной камерой, чтобы придать документальный подход происходящим событиям, с максимальным реализмом, иногда даже в ущерб зрелищности. Над спецэффектами трудилась одна из ведущих цифровых студий мира — Zoic (англ. Zoic Studios).

Пилотный мини-сериал

См. также: Звёздный крейсер «Галактика» (мини-сериал)

В декабре 2003 года кабельный телеканал Sci Fi показал двухсерийный телефильм фильм «Звёздный крейсер „Галактика“». Будучи пилотным, мини-сериал был весьма тепло встречен и зрителями и критикой, и поэтому было принято решение снять продолжение в виде полноценного телевизионного сезона.

Работа над сериалом

Новый сериал вышел на ТВ в начале октября 2004-го^{[www.imdb.com/title/tt0407362/ IMDb]}. Первый сезон начинался с серии под названием «33». Многие поклонники оригинального показа были огорчены и даже разочарованы разницей в духе, стиле, содержании ремейка и оригинала. В Интернете на многочисленных форумах многие называли шоу «GINO» (акроним от англ. Galactica In Name Only): на их взгляд, от оригинала осталось только одно название. Рональд Д. Мур в ответ на такое сомнительное прозвище сериала назвал в эпизоде «Пегас» из второго сезона одного из сайлонских персонажей Джина (англ. Jina).

Необычно было и то, что ремейк был показан вначале в Великобритании и Ирландии на канале Sky One, и только потом, чуть позже, в Северной Америке — в январе 2005 года. Причиной послужило то, что телекомпания Sky профинансировала съёмку первого сезона сериала. В отличие от Universal, руководство Sky сразу было уверено в успехе шоу, особенно после того, как мини-сериал стал хитом. Однако массовые скачивания серий из интернета с использованием протокола BitTorrent североамериканскими пользователями повлияли на то, что последующие сезоны стали выходить вначале в Северной Америке.

Сериал получил широкое признание в прессе. Журналы «Time», «Rolling Stone» и Американский институт киноискусства назвали сериал одним из лучших шоу на телевидении в 2005 году. Другие издания, такие как «The New York Times», «The New Yorker», «New York Newsday» и «National Review» также написали положительные обзоры о шоу. В том же году сериал удостоился премии Хьюго за лучшую постановку.

Премьера второго сезона состоялась в США в июле 2005-го, вышли только десять серий. Вторую часть (имела дробное название — 2.5) начали показывать с января 2006 года. В то же самое время в Великобритании на канале Sky One состоялась премьера первой серии второго сезона. Второй сезон закончился 10 марта 2006 года эпизодом в двух частях под названием «Сбрось своё бремя» (англ. «Lay Down Your Burdens»).

Весной 2006 года шоу «Звёздный крейсер „Галактика“» было награждено престижной премией Пибоди за творческое исполнение.

Премьера третьего сезона состоялась 6 октября 2006 года. 15 декабря показ был приостановлен на середине сезона. Продолжение вышло с 21 января 2007 года. Сезон был завершен в марте эпизодом в двух частях — «Перекрёстки». Телеканал Sci Fi перенёс время показа сериала с пятницы на воскресенье в 22:00, однако четвёртый сезон опять выходил в телеэфир в прежнее время.

В сентябре 2007 года на DVD вышел полнометражный фильм «Звёздный крейсер «Галактика»: Лезвие» (англ. Battlestar Galactica: Razor)^{[www.imdb.com/title/tt0991178/ IMDb]}, сюжетная линия которого раскрывает историю второго звёздного крейсера «Пегас».

Дата выхода в телеэфир четвёртого сезона — 4 апреля 2008 года. Зрители смогли посмотреть первые десять серий. Вторая половина финального сезона анонсировалась под дробным номером 4.5. Все съёмки были завершены летом 2008-го, но показ последних десяти серий сериала начался только в январе 2009 года. Финал истории в двух частях под названием «Рассвет» был показан в марте того же года.

В сентябре 2008-го начались съёмки полнометражного телефильма «Звёздный крейсер „Галактика“: План» (англ. Battlestar Galactica: The Plan)^{[www.imdb.com/title/tt1286130/ IMDb]}. Режиссёр — Эдвард Джеймс Олмос. На DVD «План» вышел в октябре 2009 года. Сюжет фильма по-новому (со стороны сайлонов) раскрывает события, происходившие в сериале в период с начала атаки на Двенадцать колоний до высадки людей на планете Новая Каприка.

На вручении премии «Сатурн» 2009 года сериал «Звёздный крейсер „Галактика“» был признан лучшим сериалом кабельного телевидения. Эдвард Джеймс Олмос был назван лучшим телевизионным актёром года, а Мэри Макдоннелл — лучшей актрисой.

Актёр Ричард Хэтч, игравший в первоначальном фильме и сериале 1978—1980 годов Аполло, в новом сериале сыграл роль Тома Зарека.

Веб-эпизоды

Веб-эпизоды (англ. webisodes) — цикл коротких серий (не более 4 минут), выходивших на официальном сайте телеканала. Они заполняли собой периоды времени между вторым и третьим сезонами (цикл «Сопротивление»), третьим и четвёртым сезонами (цикл «Лезвие: ретроспекция») и между первой и второй частями четвёртого сезона (цикл «Лицо врага»).

В веб-эпизодах снимались основные актёры сериала, но их сюжет строился так, чтобы не раскрывать событий «больших» серий. Поэтому зрители могли смотреть все последующие серии, не видя веб-эпизодов. Всего было снято 27 веб-эпизодов. Их показывали дважды в неделю с целью поддержания интереса у зрителей к сериалу.

Саундтрек

Музыкальные темы к мини-сериалу сочинил композитор Ричард Гиббс (англ. Richard Gibbs). CD-альбом со сборниками оригинальных саундтреков вышел 16 марта 2004 года.

В дальнейшем композитором сериала стал Бер Маккрири (англ. Bear McCreary), управляющий собственным оркестром музыкантов.

Музыкальные темы сериала богаты на разнообразные стилевые формы: там нашлось место рок-песням, народным танцам, джазу, боевым кличам, гимнам и хоралам, оратории, арии, сонате и т. д. На титрах в качестве заглавной темы звучит вариация Гаятри-мантры. В вокальных партиях использованы стихотворные тексты, написанные на различных языках, например: латинском, галльском, сингальском, итальянском, армянском и др. В аранжировке часто использовались экзотические народные инструменты. Как заметил Бер Маккрири: «Я хотел музыку, которая возродит колыбель жизни: действительно древние звуки Старого Света. И нет ничего древнее, чем ударные и вокал».

Несколько раз в показ была включена музыка других композиторов. Во втором сезоне («Долина тьмы», второй эпизод) звучит композиция «Metamorphosis One» Филипа Гласса. Важную смысловую нагрузку для сюжета четвёртого сезона несёт песня Боба Дилана «All Along the Watchtower», которая в исполнении Джими Хендрикса завершает сериал, также эта тема в обработке Маккрири прозвучала в финале 3-го сезона и в 17-м эпизоде 4-го. В той же серии исполняется на пианино песня Джорджа Гершвина «Someone to Watch Over Me» (у самой серии то же название).

Издания CD-альбомов:

• к 1-му сезону — выход 21 июня 2005 года,
• ко 2-му сезону — выход 20 июня 2006 года,
• к 3-му сезону — выход 23 октября 2007 года,
• к 4-му сезону — выход 28 июля 2009 года,
• к пилоту «Каприка» — выход 16 июня 2009 года,
• к фильмам «Лезвие» и «План» — выход 23 февраля 2010 года.

Дальнейшее развитие сюжетных линий телесериала

В январе 2010 года на телеканале Syfy вышел телевизионный сериал под названием «Каприка». Действие происходит в мире ремейка «Звёздный крейсер „Галактика“» на планете одной из Двенадцати колоний с названием Каприка примерно за 58 лет до событий, произошедших в телесериале «Звёздный крейсер „Галактика“». История касается создания первого сайлона в колониях. Сюжет закручен вокруг двух семей — Адама и Грэйстоун, потерявших близких родственников во время теракта, устроенного религиозным фанатиком. После показа 13-го эпизода 27 октября 2010 года телеканал Syfy объявил, что сериал «Каприка» закрыт из-за низких рейтингов. Всего было снято 18 серий.

В июле 2010 года телеканал Syfy анонсировал выход ещё одного приквела к сериалу-ремейку «Звёздный Крейсер „Галактика“» — «Кровь и Хром» (англ. Blood & Chrome), в котором события развернутся через 10 лет после начала первой сайлонской войны. Первоначально канал хотел выпустить девять или десять эпизодов, каждый не более десяти минут, но затем было решено снять полноценный телефильм, и в зависимости от его успеха у зрителей — запустить новый сериал. Исполнительным продюсером выступил Дэвид Эйк. Сценарий написал один из постоянных авторов «Галактики» — Майкл Тейлор.

В начале ноября 2012 года Syfy объявил, что выпустит «Кровь и Хром», как изначально задумывалось, в виде десяти веб-эпизодов, каждый по 7-12 минут, на онлайн канале Machinima Prime. Премьера состоялась 9 ноября. После чего 10 февраля 2013 года новый приквел был показан как полуторачасовой фильм на самом телеканале, а затем вышел в расширенной версии релизом в Blu-ray/DVD/VOD.

Религиозные и мифологические связи и упоминания

• Двенадцать планет-колоний названы в соответствии с латинскими названиями двенадцати астрологических знаков зодиака, например, Каприка (от англ. Capricorn, Козерог), Скорпия (от англ. Scorpio, Скорпион), Аквария (от англ. Aquarius, Водолей);
• Имена или позывные некоторых героев сериала названы американизированными именами важнейших персонажей древнегреческой мифологии, например Аполло (от англ. Apollo, Аполлон), Кассиопея, Афина;
• Книга Пифии является почитаемым религиозным текстом в вымышленной вселенной сериала, где персонажи фильма не раз обращаются к пророчествам данной книги;
• Фамилия коммандера Звёздного крейсера «Галактика» Адама означает землю (почву) на иврите и является отсылкой к прародителю человечества Адаму;
• В заставке к сериалу звучит ведийская мантра Гаятри-мантра.

Отсылки к проблемам современного общества

В сериале нашли отражение современные политические явления, например такие, как терроризм и религиозный фундаментализм. Так, в первом эпизоде третьего сезона члены движения сопротивления повторяют приемы современных террористов-смертников в своей борьбе против сайлонов на Новой Каприке. 17 марта 2009 года в зале заседания Экономического и социального совета ООН прошла специальная конференция, посвящённая сериалу и поднятым в нём политическим и социальным проблемам.

Награды

ALMA

• 2007 — в номинации «Лучший актёр в телесериале, мини-сериале или телефильме» (Эдвард Джеймс Олмос)
• 2008 — в номинации «Лучший актёр в драматическом телесериале» (Эдвард Джеймс Олмос)

Golden Reel Award

• 2010 — в номинации «Лучший монтаж звука»: англ. Long Form Dialogue and ADR in Television (эпизод «Рассвет. Часть2»)
• 2010 — в номинации «Лучший монтаж звука»: англ. Long Form Sound Effects and Foley in Television
• 2009 — в номинации «Лучший монтаж звука»: англ. Short Form Sound Effects and Foley in Television (эпизод «Тот кто верит в меня»)

Leo Awards

• 2006 — в номинации «Лучшая ведущая роль среди женщин в драматическом сериале» (Триша Хелфер)

Visual Effects Society Awards

• 2010 — в номинации «Лучшие спецэффекты в телесериале» (эпизод «Рассвет»)
• 2009 — в номинации «Лучшие спецэффекты в телесериале» (за космические баталии в четвёртом сезоне)
• 2007 — в номинации «Лучшие модели и миниатюры в телепрограмме» (эпизод «Корабль воскрешения. Часть 2»)
• 2007 — в номинации «Лучшие спецэффекты в телесериале» (эпизод «Исход»)
• 2006 — в номинации «Лучший анимационный персонаж в телепрограммах или музыкальных клипах» (за сайлона-центуриона, эпизод «Испытание властью»)

Премия Пибоди

• 2006

Премия телевизионных критиков США

• 2008—2009 — в номинации «Программа года»

Премия «Сатурн»

• 2009 — в номинации «Лучший телесериал, сделанный для кабельного телевидения»
• 2009 — в номинации «Лучшая телеактриса» (Мэри Макдоннел)
• 2009 — в номинации «Лучший телеактёр» (Эдвард Джеймс Олмос)
• 2007 — в номинации «Лучший телесериал, сделанный для кабельного телевидения»
• 2006 — в номинации «Лучший телесериал, сделанный для кабельного телевидения»
• 2006 — в номинации «Лучшая телеактриса второго плана» (Кэти Сакхофф)
• 2006 — в номинации «Лучший телеактёр второго плана» (Джеймс Кэллис)

Премия «Хьюго» за лучшую постановку

• 2005 — в номинации «Лучшая драматическая постановка — малая форма» (эпизод «33»)

Премия «Эмми»

• 2009 — в номинации «Лучший звуковой монтаж для сериала» (эпизод «Рассвет. Часть 2»)
• 2008 — в номинации «Лучшие спецэффекты для сериала» (эпизод «Тот кто верит в меня»)
• 2007 — в номинации «Лучшие спецэффекты для сериала» (эпизод «Исход. Часть 2»)

Литература

• Di Justo, P., Grazier, K. The Science of Battlestar Galactica. — Wiley; Original edition, 2010. — 336 p. — ISBN 978-0470399095. (англ.)
• Eberl, J. T. Battlestar Galactica and Philosophy: Knowledge Here Begins Out There. — Wiley-Blackwell, 2008. — 267 p. — ISBN 978-1405178143. (англ.)
• Liedl J. The Battle for History in Battlestar Galactica // Space and time: essays on visions of history in science fiction and fantasy television / Wright, D. C.; Austin, A. W. — McFarland, 2010. — С. 189-205. — 231 с. — ISBN 978-0-7864-3664-4. (англ.)
• Potter, T; Marshall, C.W. Cylons in America: Critical Studies in Battlestar Galactica. — Continuum, 2008. — 278 p. — ISBN 978-0826428486. (англ.)
• So Say We All: An Unauthorized Collection of Thoughts and Opinions on Battlestar Galactica / Hatch, R. — Benbella Books, 2006. — 240 p. — ISBN 978-1932100945. (англ.)
• Steiff, J; Tamplin, T. D. Battlestar Galactica and Philosophy. — Open Court, 2008. — 423 p. — ISBN 978-0812696431. (англ.)

Ссылки

• «Звёздный крейсер «Галактика»» (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [www.syfy.com/battlestar/ Battlestar Galactica на SyFу]  (англ.)
• [ru.caprica.wikia.com/wiki/ Энциклопедия сериалов «Звёздный крейсер „Галактика“» / «Каприка»] (wikia)

Отрывок, характеризующий Звёздный крейсер «Галактика» (телесериал, 2004)

– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
– Улюлюлюлю! – кричал Николай.
Красный Любим выскочил из за Милки, стремительно бросился на волка и схватил его за гачи (ляжки задних ног), но в ту ж секунду испуганно перескочил на другую сторону. Волк присел, щелкнул зубами и опять поднялся и поскакал вперед, провожаемый на аршин расстояния всеми собаками, не приближавшимися к нему.
– Уйдет! Нет, это невозможно! – думал Николай, продолжая кричать охрипнувшим голосом.
– Карай! Улюлю!… – кричал он, отыскивая глазами старого кобеля, единственную свою надежду. Карай из всех своих старых сил, вытянувшись сколько мог, глядя на волка, тяжело скакал в сторону от зверя, наперерез ему. Но по быстроте скока волка и медленности скока собаки было видно, что расчет Карая был ошибочен. Николай уже не далеко впереди себя видел тот лес, до которого добежав, волк уйдет наверное. Впереди показались собаки и охотник, скакавший почти на встречу. Еще была надежда. Незнакомый Николаю, муругий молодой, длинный кобель чужой своры стремительно подлетел спереди к волку и почти опрокинул его. Волк быстро, как нельзя было ожидать от него, приподнялся и бросился к муругому кобелю, щелкнул зубами – и окровавленный, с распоротым боком кобель, пронзительно завизжав, ткнулся головой в землю.
– Караюшка! Отец!.. – плакал Николай…
Старый кобель, с своими мотавшимися на ляжках клоками, благодаря происшедшей остановке, перерезывая дорогу волку, был уже в пяти шагах от него. Как будто почувствовав опасность, волк покосился на Карая, еще дальше спрятав полено (хвост) между ног и наддал скоку. Но тут – Николай видел только, что что то сделалось с Караем – он мгновенно очутился на волке и с ним вместе повалился кубарем в водомоину, которая была перед ними.
Та минута, когда Николай увидал в водомоине копошащихся с волком собак, из под которых виднелась седая шерсть волка, его вытянувшаяся задняя нога, и с прижатыми ушами испуганная и задыхающаяся голова (Карай держал его за горло), минута, когда увидал это Николай, была счастливейшею минутою его жизни. Он взялся уже за луку седла, чтобы слезть и колоть волка, как вдруг из этой массы собак высунулась вверх голова зверя, потом передние ноги стали на край водомоины. Волк ляскнул зубами (Карай уже не держал его за горло), выпрыгнул задними ногами из водомоины и, поджав хвост, опять отделившись от собак, двинулся вперед. Карай с ощетинившейся шерстью, вероятно ушибленный или раненый, с трудом вылезал из водомоины.
– Боже мой! За что?… – с отчаянием закричал Николай.
Охотник дядюшки с другой стороны скакал на перерез волку, и собаки его опять остановили зверя. Опять его окружили.
Николай, его стремянной, дядюшка и его охотник вертелись над зверем, улюлюкая, крича, всякую минуту собираясь слезть, когда волк садился на зад и всякий раз пускаясь вперед, когда волк встряхивался и подвигался к засеке, которая должна была спасти его. Еще в начале этой травли, Данила, услыхав улюлюканье, выскочил на опушку леса. Он видел, как Карай взял волка и остановил лошадь, полагая, что дело было кончено. Но когда охотники не слезли, волк встряхнулся и опять пошел на утек. Данила выпустил своего бурого не к волку, а прямой линией к засеке так же, как Карай, – на перерез зверю. Благодаря этому направлению, он подскакивал к волку в то время, как во второй раз его остановили дядюшкины собаки.
Данила скакал молча, держа вынутый кинжал в левой руке и как цепом молоча своим арапником по подтянутым бокам бурого.
Николай не видал и не слыхал Данилы до тех пор, пока мимо самого его не пропыхтел тяжело дыша бурый, и он услыхал звук паденья тела и увидал, что Данила уже лежит в середине собак на заду волка, стараясь поймать его за уши. Очевидно было и для собак, и для охотников, и для волка, что теперь всё кончено. Зверь, испуганно прижав уши, старался подняться, но собаки облепили его. Данила, привстав, сделал падающий шаг и всей тяжестью, как будто ложась отдыхать, повалился на волка, хватая его за уши. Николай хотел колоть, но Данила прошептал: «Не надо, соструним», – и переменив положение, наступил ногою на шею волку. В пасть волку заложили палку, завязали, как бы взнуздав его сворой, связали ноги, и Данила раза два с одного бока на другой перевалил волка.
С счастливыми, измученными лицами, живого, матерого волка взвалили на шарахающую и фыркающую лошадь и, сопутствуемые визжавшими на него собаками, повезли к тому месту, где должны были все собраться. Молодых двух взяли гончие и трех борзые. Охотники съезжались с своими добычами и рассказами, и все подходили смотреть матёрого волка, который свесив свою лобастую голову с закушенною палкой во рту, большими, стеклянными глазами смотрел на всю эту толпу собак и людей, окружавших его. Когда его трогали, он, вздрагивая завязанными ногами, дико и вместе с тем просто смотрел на всех. Граф Илья Андреич тоже подъехал и потрогал волка.
– О, материщий какой, – сказал он. – Матёрый, а? – спросил он у Данилы, стоявшего подле него.
– Матёрый, ваше сиятельство, – отвечал Данила, поспешно снимая шапку.
Граф вспомнил своего прозеванного волка и свое столкновение с Данилой.
– Однако, брат, ты сердит, – сказал граф. – Данила ничего не сказал и только застенчиво улыбнулся детски кроткой и приятной улыбкой.


Старый граф поехал домой; Наташа с Петей обещались сейчас же приехать. Охота пошла дальше, так как было еще рано. В середине дня гончих пустили в поросший молодым частым лесом овраг. Николай, стоя на жнивье, видел всех своих охотников.
Насупротив от Николая были зеленя и там стоял его охотник, один в яме за выдавшимся кустом орешника. Только что завели гончих, Николай услыхал редкий гон известной ему собаки – Волторна; другие собаки присоединились к нему, то замолкая, то опять принимаясь гнать. Через минуту подали из острова голос по лисе, и вся стая, свалившись, погнала по отвершку, по направлению к зеленям, прочь от Николая.
Он видел скачущих выжлятников в красных шапках по краям поросшего оврага, видел даже собак, и всякую секунду ждал того, что на той стороне, на зеленях, покажется лисица.
Охотник, стоявший в яме, тронулся и выпустил собак, и Николай увидал красную, низкую, странную лисицу, которая, распушив трубу, торопливо неслась по зеленям. Собаки стали спеть к ней. Вот приблизились, вот кругами стала вилять лисица между ними, всё чаще и чаще делая эти круги и обводя вокруг себя пушистой трубой (хвостом); и вот налетела чья то белая собака, и вслед за ней черная, и всё смешалось, и звездой, врозь расставив зады, чуть колеблясь, стали собаки. К собакам подскакали два охотника: один в красной шапке, другой, чужой, в зеленом кафтане.
«Что это такое? подумал Николай. Откуда взялся этот охотник? Это не дядюшкин».
Охотники отбили лисицу и долго, не тороча, стояли пешие. Около них на чумбурах стояли лошади с своими выступами седел и лежали собаки. Охотники махали руками и что то делали с лисицей. Оттуда же раздался звук рога – условленный сигнал драки.
– Это Илагинский охотник что то с нашим Иваном бунтует, – сказал стремянный Николая.
Николай послал стремяного подозвать к себе сестру и Петю и шагом поехал к тому месту, где доезжачие собирали гончих. Несколько охотников поскакало к месту драки.
Николай слез с лошади, остановился подле гончих с подъехавшими Наташей и Петей, ожидая сведений о том, чем кончится дело. Из за опушки выехал дравшийся охотник с лисицей в тороках и подъехал к молодому барину. Он издалека снял шапку и старался говорить почтительно; но он был бледен, задыхался, и лицо его было злобно. Один глаз был у него подбит, но он вероятно и не знал этого.
– Что у вас там было? – спросил Николай.
– Как же, из под наших гончих он травить будет! Да и сука то моя мышастая поймала. Поди, судись! За лисицу хватает! Я его лисицей ну катать. Вот она, в тороках. А этого хочешь?… – говорил охотник, указывая на кинжал и вероятно воображая, что он всё еще говорит с своим врагом.
Николай, не разговаривая с охотником, попросил сестру и Петю подождать его и поехал на то место, где была эта враждебная, Илагинская охота.
Охотник победитель въехал в толпу охотников и там, окруженный сочувствующими любопытными, рассказывал свой подвиг.
Дело было в том, что Илагин, с которым Ростовы были в ссоре и процессе, охотился в местах, по обычаю принадлежавших Ростовым, и теперь как будто нарочно велел подъехать к острову, где охотились Ростовы, и позволил травить своему охотнику из под чужих гончих.
Николай никогда не видал Илагина, но как и всегда в своих суждениях и чувствах не зная середины, по слухам о буйстве и своевольстве этого помещика, всей душой ненавидел его и считал своим злейшим врагом. Он озлобленно взволнованный ехал теперь к нему, крепко сжимая арапник в руке, в полной готовности на самые решительные и опасные действия против своего врага.
Едва он выехал за уступ леса, как он увидал подвигающегося ему навстречу толстого барина в бобровом картузе на прекрасной вороной лошади, сопутствуемого двумя стремянными.
Вместо врага Николай нашел в Илагине представительного, учтивого барина, особенно желавшего познакомиться с молодым графом. Подъехав к Ростову, Илагин приподнял бобровый картуз и сказал, что очень жалеет о том, что случилось; что велит наказать охотника, позволившего себе травить из под чужих собак, просит графа быть знакомым и предлагает ему свои места для охоты.
Наташа, боявшаяся, что брат ее наделает что нибудь ужасное, в волнении ехала недалеко за ним. Увидав, что враги дружелюбно раскланиваются, она подъехала к ним. Илагин еще выше приподнял свой бобровый картуз перед Наташей и приятно улыбнувшись, сказал, что графиня представляет Диану и по страсти к охоте и по красоте своей, про которую он много слышал.
Илагин, чтобы загладить вину своего охотника, настоятельно просил Ростова пройти в его угорь, который был в версте, который он берег для себя и в котором было, по его словам, насыпано зайцев. Николай согласился, и охота, еще вдвое увеличившаяся, тронулась дальше.
Итти до Илагинского угоря надо было полями. Охотники разровнялись. Господа ехали вместе. Дядюшка, Ростов, Илагин поглядывали тайком на чужих собак, стараясь, чтобы другие этого не замечали, и с беспокойством отыскивали между этими собаками соперниц своим собакам.
Ростова особенно поразила своей красотой небольшая чистопсовая, узенькая, но с стальными мышцами, тоненьким щипцом (мордой) и на выкате черными глазами, краснопегая сучка в своре Илагина. Он слыхал про резвость Илагинских собак, и в этой красавице сучке видел соперницу своей Милке.
В середине степенного разговора об урожае нынешнего года, который завел Илагин, Николай указал ему на его краснопегую суку.
– Хороша у вас эта сучка! – сказал он небрежным тоном. – Резва?
– Эта? Да, эта – добрая собака, ловит, – равнодушным голосом сказал Илагин про свою краснопегую Ерзу, за которую он год тому назад отдал соседу три семьи дворовых. – Так и у вас, граф, умолотом не хвалятся? – продолжал он начатый разговор. И считая учтивым отплатить молодому графу тем же, Илагин осмотрел его собак и выбрал Милку, бросившуюся ему в глаза своей шириной.
– Хороша у вас эта чернопегая – ладна! – сказал он.
– Да, ничего, скачет, – отвечал Николай. «Вот только бы побежал в поле матёрый русак, я бы тебе показал, какая эта собака!» подумал он, и обернувшись к стремянному сказал, что он дает рубль тому, кто подозрит, т. е. найдет лежачего зайца.
– Я не понимаю, – продолжал Илагин, – как другие охотники завистливы на зверя и на собак. Я вам скажу про себя, граф. Меня веселит, знаете, проехаться; вот съедешься с такой компанией… уже чего же лучше (он снял опять свой бобровый картуз перед Наташей); а это, чтобы шкуры считать, сколько привез – мне всё равно!
– Ну да.
– Или чтоб мне обидно было, что чужая собака поймает, а не моя – мне только бы полюбоваться на травлю, не так ли, граф? Потом я сужу…
– Ату – его, – послышался в это время протяжный крик одного из остановившихся борзятников. Он стоял на полубугре жнивья, подняв арапник, и еще раз повторил протяжно: – А – ту – его! (Звук этот и поднятый арапник означали то, что он видит перед собой лежащего зайца.)
– А, подозрил, кажется, – сказал небрежно Илагин. – Что же, потравим, граф!
– Да, подъехать надо… да – что ж, вместе? – отвечал Николай, вглядываясь в Ерзу и в красного Ругая дядюшки, в двух своих соперников, с которыми еще ни разу ему не удалось поровнять своих собак. «Ну что как с ушей оборвут мою Милку!» думал он, рядом с дядюшкой и Илагиным подвигаясь к зайцу.
– Матёрый? – спрашивал Илагин, подвигаясь к подозрившему охотнику, и не без волнения оглядываясь и подсвистывая Ерзу…
– А вы, Михаил Никанорыч? – обратился он к дядюшке.
Дядюшка ехал насупившись.
– Что мне соваться, ведь ваши – чистое дело марш! – по деревне за собаку плачены, ваши тысячные. Вы померяйте своих, а я посмотрю!
– Ругай! На, на, – крикнул он. – Ругаюшка! – прибавил он, невольно этим уменьшительным выражая свою нежность и надежду, возлагаемую на этого красного кобеля. Наташа видела и чувствовала скрываемое этими двумя стариками и ее братом волнение и сама волновалась.
Охотник на полугорке стоял с поднятым арапником, господа шагом подъезжали к нему; гончие, шедшие на самом горизонте, заворачивали прочь от зайца; охотники, не господа, тоже отъезжали. Всё двигалось медленно и степенно.
– Куда головой лежит? – спросил Николай, подъезжая шагов на сто к подозрившему охотнику. Но не успел еще охотник отвечать, как русак, чуя мороз к завтрашнему утру, не вылежал и вскочил. Стая гончих на смычках, с ревом, понеслась под гору за зайцем; со всех сторон борзые, не бывшие на сворах, бросились на гончих и к зайцу. Все эти медленно двигавшиеся охотники выжлятники с криком: стой! сбивая собак, борзятники с криком: ату! направляя собак – поскакали по полю. Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка летели, сами не зная как и куда, видя только собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли. Заяц попался матёрый и резвый. Вскочив, он не тотчас же поскакал, а повел ушами, прислушиваясь к крику и топоту, раздавшемуся вдруг со всех сторон. Он прыгнул раз десять не быстро, подпуская к себе собак, и наконец, выбрав направление и поняв опасность, приложил уши и понесся во все ноги. Он лежал на жнивьях, но впереди были зеленя, по которым было топко. Две собаки подозрившего охотника, бывшие ближе всех, первые воззрились и заложились за зайцем; но еще далеко не подвинулись к нему, как из за них вылетела Илагинская краснопегая Ерза, приблизилась на собаку расстояния, с страшной быстротой наддала, нацелившись на хвост зайца и думая, что она схватила его, покатилась кубарем. Заяц выгнул спину и наддал еще шибче. Из за Ерзы вынеслась широкозадая, чернопегая Милка и быстро стала спеть к зайцу.
– Милушка! матушка! – послышался торжествующий крик Николая. Казалось, сейчас ударит Милка и подхватит зайца, но она догнала и пронеслась. Русак отсел. Опять насела красавица Ерза и над самым хвостом русака повисла, как будто примеряясь как бы не ошибиться теперь, схватить за заднюю ляжку.
– Ерзанька! сестрица! – послышался плачущий, не свой голос Илагина. Ерза не вняла его мольбам. В тот самый момент, как надо было ждать, что она схватит русака, он вихнул и выкатил на рубеж между зеленями и жнивьем. Опять Ерза и Милка, как дышловая пара, выровнялись и стали спеть к зайцу; на рубеже русаку было легче, собаки не так быстро приближались к нему.
– Ругай! Ругаюшка! Чистое дело марш! – закричал в это время еще новый голос, и Ругай, красный, горбатый кобель дядюшки, вытягиваясь и выгибая спину, сравнялся с первыми двумя собаками, выдвинулся из за них, наддал с страшным самоотвержением уже над самым зайцем, сбил его с рубежа на зеленя, еще злей наддал другой раз по грязным зеленям, утопая по колена, и только видно было, как он кубарем, пачкая спину в грязь, покатился с зайцем. Звезда собак окружила его. Через минуту все стояли около столпившихся собак. Один счастливый дядюшка слез и отпазанчил. Потряхивая зайца, чтобы стекала кровь, он тревожно оглядывался, бегая глазами, не находя положения рукам и ногам, и говорил, сам не зная с кем и что.
«Вот это дело марш… вот собака… вот вытянул всех, и тысячных и рублевых – чистое дело марш!» говорил он, задыхаясь и злобно оглядываясь, как будто ругая кого то, как будто все были его враги, все его обижали, и только теперь наконец ему удалось оправдаться. «Вот вам и тысячные – чистое дело марш!»
– Ругай, на пазанку! – говорил он, кидая отрезанную лапку с налипшей землей; – заслужил – чистое дело марш!
– Она вымахалась, три угонки дала одна, – говорил Николай, тоже не слушая никого, и не заботясь о том, слушают ли его, или нет.
– Да это что же в поперечь! – говорил Илагинский стремянный.
– Да, как осеклась, так с угонки всякая дворняшка поймает, – говорил в то же время Илагин, красный, насилу переводивший дух от скачки и волнения. В то же время Наташа, не переводя духа, радостно и восторженно визжала так пронзительно, что в ушах звенело. Она этим визгом выражала всё то, что выражали и другие охотники своим единовременным разговором. И визг этот был так странен, что она сама должна бы была стыдиться этого дикого визга и все бы должны были удивиться ему, ежели бы это было в другое время.
Дядюшка сам второчил русака, ловко и бойко перекинул его через зад лошади, как бы упрекая всех этим перекидыванием, и с таким видом, что он и говорить ни с кем не хочет, сел на своего каураго и поехал прочь. Все, кроме его, грустные и оскорбленные, разъехались и только долго после могли притти в прежнее притворство равнодушия. Долго еще они поглядывали на красного Ругая, который с испачканной грязью, горбатой спиной, побрякивая железкой, с спокойным видом победителя шел за ногами лошади дядюшки.
«Что ж я такой же, как и все, когда дело не коснется до травли. Ну, а уж тут держись!» казалось Николаю, что говорил вид этой собаки.
Когда, долго после, дядюшка подъехал к Николаю и заговорил с ним, Николай был польщен тем, что дядюшка после всего, что было, еще удостоивает говорить с ним.


Когда ввечеру Илагин распростился с Николаем, Николай оказался на таком далеком расстоянии от дома, что он принял предложение дядюшки оставить охоту ночевать у него (у дядюшки), в его деревеньке Михайловке.
– И если бы заехали ко мне – чистое дело марш! – сказал дядюшка, еще бы того лучше; видите, погода мокрая, говорил дядюшка, отдохнули бы, графинечку бы отвезли в дрожках. – Предложение дядюшки было принято, за дрожками послали охотника в Отрадное; а Николай с Наташей и Петей поехали к дядюшке.
Человек пять, больших и малых, дворовых мужчин выбежало на парадное крыльцо встречать барина. Десятки женщин, старых, больших и малых, высунулись с заднего крыльца смотреть на подъезжавших охотников. Присутствие Наташи, женщины, барыни верхом, довело любопытство дворовых дядюшки до тех пределов, что многие, не стесняясь ее присутствием, подходили к ней, заглядывали ей в глаза и при ней делали о ней свои замечания, как о показываемом чуде, которое не человек, и не может слышать и понимать, что говорят о нем.
– Аринка, глянь ка, на бочькю сидит! Сама сидит, а подол болтается… Вишь рожок!
– Батюшки светы, ножик то…
– Вишь татарка!
– Как же ты не перекувыркнулась то? – говорила самая смелая, прямо уж обращаясь к Наташе.
Дядюшка слез с лошади у крыльца своего деревянного заросшего садом домика и оглянув своих домочадцев, крикнул повелительно, чтобы лишние отошли и чтобы было сделано всё нужное для приема гостей и охоты.
Всё разбежалось. Дядюшка снял Наташу с лошади и за руку провел ее по шатким досчатым ступеням крыльца. В доме, не отштукатуренном, с бревенчатыми стенами, было не очень чисто, – не видно было, чтобы цель живших людей состояла в том, чтобы не было пятен, но не было заметно запущенности.
В сенях пахло свежими яблоками, и висели волчьи и лисьи шкуры. Через переднюю дядюшка провел своих гостей в маленькую залу с складным столом и красными стульями, потом в гостиную с березовым круглым столом и диваном, потом в кабинет с оборванным диваном, истасканным ковром и с портретами Суворова, отца и матери хозяина и его самого в военном мундире. В кабинете слышался сильный запах табаку и собак. В кабинете дядюшка попросил гостей сесть и расположиться как дома, а сам вышел. Ругай с невычистившейся спиной вошел в кабинет и лег на диван, обчищая себя языком и зубами. Из кабинета шел коридор, в котором виднелись ширмы с прорванными занавесками. Из за ширм слышался женский смех и шопот. Наташа, Николай и Петя разделись и сели на диван. Петя облокотился на руку и тотчас же заснул; Наташа и Николай сидели молча. Лица их горели, они были очень голодны и очень веселы. Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не считал нужным выказывать свое мужское превосходство перед своей сестрой); Наташа подмигнула брату и оба удерживались недолго и звонко расхохотались, не успев еще придумать предлога для своего смеха.
Немного погодя, дядюшка вошел в казакине, синих панталонах и маленьких сапогах. И Наташа почувствовала, что этот самый костюм, в котором она с удивлением и насмешкой видала дядюшку в Отрадном – был настоящий костюм, который был ничем не хуже сюртуков и фраков. Дядюшка был тоже весел; он не только не обиделся смеху брата и сестры (ему в голову не могло притти, чтобы могли смеяться над его жизнию), а сам присоединился к их беспричинному смеху.
– Вот так графиня молодая – чистое дело марш – другой такой не видывал! – сказал он, подавая одну трубку с длинным чубуком Ростову, а другой короткий, обрезанный чубук закладывая привычным жестом между трех пальцев.
– День отъездила, хоть мужчине в пору и как ни в чем не бывало!
Скоро после дядюшки отворила дверь, по звуку ног очевидно босая девка, и в дверь с большим уставленным подносом в руках вошла толстая, румяная, красивая женщина лет 40, с двойным подбородком, и полными, румяными губами. Она, с гостеприимной представительностью и привлекательностью в глазах и каждом движеньи, оглянула гостей и с ласковой улыбкой почтительно поклонилась им. Несмотря на толщину больше чем обыкновенную, заставлявшую ее выставлять вперед грудь и живот и назад держать голову, женщина эта (экономка дядюшки) ступала чрезвычайно легко. Она подошла к столу, поставила поднос и ловко своими белыми, пухлыми руками сняла и расставила по столу бутылки, закуски и угощенья. Окончив это она отошла и с улыбкой на лице стала у двери. – «Вот она и я! Теперь понимаешь дядюшку?» сказало Ростову ее появление. Как не понимать: не только Ростов, но и Наташа поняла дядюшку и значение нахмуренных бровей, и счастливой, самодовольной улыбки, которая чуть морщила его губы в то время, как входила Анисья Федоровна. На подносе были травник, наливки, грибки, лепешечки черной муки на юраге, сотовой мед, мед вареный и шипучий, яблоки, орехи сырые и каленые и орехи в меду. Потом принесено было Анисьей Федоровной и варенье на меду и на сахаре, и ветчина, и курица, только что зажаренная.
Всё это было хозяйства, сбора и варенья Анисьи Федоровны. Всё это и пахло и отзывалось и имело вкус Анисьи Федоровны. Всё отзывалось сочностью, чистотой, белизной и приятной улыбкой.
– Покушайте, барышня графинюшка, – приговаривала она, подавая Наташе то то, то другое. Наташа ела все, и ей показалось, что подобных лепешек на юраге, с таким букетом варений, на меду орехов и такой курицы никогда она нигде не видала и не едала. Анисья Федоровна вышла. Ростов с дядюшкой, запивая ужин вишневой наливкой, разговаривали о прошедшей и о будущей охоте, о Ругае и Илагинских собаках. Наташа с блестящими глазами прямо сидела на диване, слушая их. Несколько раз она пыталась разбудить Петю, чтобы дать ему поесть чего нибудь, но он говорил что то непонятное, очевидно не просыпаясь. Наташе так весело было на душе, так хорошо в этой новой для нее обстановке, что она только боялась, что слишком скоро за ней приедут дрожки. После наступившего случайно молчания, как это почти всегда бывает у людей в первый раз принимающих в своем доме своих знакомых, дядюшка сказал, отвечая на мысль, которая была у его гостей:
– Так то вот и доживаю свой век… Умрешь, – чистое дело марш – ничего не останется. Что ж и грешить то!
Лицо дядюшки было очень значительно и даже красиво, когда он говорил это. Ростов невольно вспомнил при этом всё, что он хорошего слыхал от отца и соседей о дядюшке. Дядюшка во всем околотке губернии имел репутацию благороднейшего и бескорыстнейшего чудака. Его призывали судить семейные дела, его делали душеприказчиком, ему поверяли тайны, его выбирали в судьи и другие должности, но от общественной службы он упорно отказывался, осень и весну проводя в полях на своем кауром мерине, зиму сидя дома, летом лежа в своем заросшем саду.
– Что же вы не служите, дядюшка?
– Служил, да бросил. Не гожусь, чистое дело марш, я ничего не разберу. Это ваше дело, а у меня ума не хватит. Вот насчет охоты другое дело, это чистое дело марш! Отворите ка дверь то, – крикнул он. – Что ж затворили! – Дверь в конце коридора (который дядюшка называл колидор) вела в холостую охотническую: так называлась людская для охотников. Босые ноги быстро зашлепали и невидимая рука отворила дверь в охотническую. Из коридора ясно стали слышны звуки балалайки, на которой играл очевидно какой нибудь мастер этого дела. Наташа уже давно прислушивалась к этим звукам и теперь вышла в коридор, чтобы слышать их яснее.
– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.