Згура, Владимир Васильевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Владимир Васильевич Згура
Дата рождения:

17 февраля (27 марта) 1903(1903-03-27)

Место рождения:

Курган, Курганский уезд, Российская империя

Дата смерти:

17 сентября 1927(1927-09-17) (24 года)

Место смерти:

Феодосия, Крымская АССР, РСФСР, СССР

Страна:

Российская империя Российская империяСССР СССР

Научная сфера:

отечественная история, архитектура и история Москвы и Подмосковья, искусствоведение

Учёная степень:

кандидат исторических наук (1927)

Известен как:

основатель и первый председатель Общества изучения русской усадьбы

Влади́мир Васи́льевич Згу́ра (27 марта 1903, г. Курган, Тобольская губерния — 17 сентября 1927, г. Феодосия, Крымская АССР) — искусствовед, историк, москвовед. Основатель и первый председатель (с 1922 до 1927) ОИРУ — Общества изучения русской усадьбы.





Биография

Родился 27 марта 1903 года в городе Кургане Тобольской губернии, в семье губернского предводителя оренбургского дворянства. Вскоре семья переехала из Сибири в Москву.

С детства увлекался музыкой, живописью, играл на фортепиано и сам сочинял музыкальные пьески; обладал феноменальной памятью.

Окончил гимназию «Общества педагогов и родителей в Москве» С. Ростовцева, где ещё во время учёбы занимался историческими исследованиями московской старины. С 14 лет индивидуально изучал историю древнерусского искусства под руководством видного искусствоведа Б. Н. Эдинга (умершего от тифа в 1919).

В 17 лет он уже читал лекции по истории Москвы и по рекомендации искусствоведа и историка А. В. Чаянова был принят в Общество «Старая Москва».

В годы разрухи и Гражданской войны жил с матерью, работая по совместительству в различных организациях.

В 1922, собрав единомышленников, организовал Общество изучения русской усадьбы, председателем которого он был единогласно избран.

Летом 1927 защитил кандидатскую диссертацию на тему: «Проблемы и памятники, связанные с В. И. Баженовым», которая в следующем году была издана отдельной книгой.

В возрасте 24-х лет 17 сентября 1927 года Владимир Васильевич Згура трагически погиб, находясь в отпуске в Крыму (утонул в Чёрном море вблизи Феодосии). Подробности его смерти так и остались неизвестны. Причиной смерти, по разным предположениям, считали сердечный приступ [1], либо двух-трёхбалльные отголоски разрушительных Крымских землетрясений 1927 года.[2]

Был похоронен на Семёновском кладбище в Москве, а после его закрытия по постановлению Президиума Моссовета в 1935 — прах погребённого был перенесён на Преображенское кладбище, где близкие друзья поставили В. В. Згуре памятник (не сохранился).

Труды

За свою недолгую жизнь В. В. Згура успел издать восемь книг и опубликовать более пятидесяти статей по различным темам, оставив после себя большой архив ценных рукописных трудов.

Книги

Прижизненные издания
  • Згура В. В. Общество изучения русской усадьбы. — М., 1923. — 12 с. — 500 экз.
  • Згура В. В. Старые русские архитекторы / Ред. П. П. Муратова. — Вып. 9 (Серия: Искусство). — М.-Пг.: Госиздат, 1923. — 64 с., ил. (обл.)
  • Згура В. В. Монументальные памятники Москвы. Путеводитель. — М., 1926.
  • Згура В. В., Греч А. Н. Подмосковные музеи. — М., 1926.
Посмертные издания
  • Згура В. В. Коломенское. [oiru.archeologia.ru/biblio029.htm Очерк художественной истории и памятников.] — М., 1928.
  • Згура В. В. Проблемы и памятники, связанные с В. И. Баженовым. — М., 1928. (Кандидатская диссертация)
  • Денике Б. П., Згура В. В. Китайская архитектура и её отражение в Западной Европе. — М., 1929.
  • Згура В.В. Днеаниковые записи. 1914-1921 / Публ. Г.Д. Злочевского и А.В. Муштафарова. М.: Минувшее, 2016.

Статьи

  • Згура В. В. Проблемы и историческая схема русского барокко // Барокко в России / Под ред. А. И. Некрасова. — М., 1926. — С. 13—42.
  • Згура В. В. Храм—мавзолей в селе Суханово: К истории русского ампира // Сборник ОИРУ. Вып. 6—8. — М., 1927. — С. 58—80.
  • Згура В. В. Общество изучения русской усадьбы // Русская усадьба: Сборник ОИРУ. Вып. 4 (20). — М., 1998. — С. 17-22.

Библиография

  • Краеведы Москвы. Вып. 1. — М., 1991. — С. 185—188. (Полная библиография работ В. В. Згуры)


Напишите отзыв о статье "Згура, Владимир Васильевич"

Примечания

  1. Ильин М. А. (1970). — С. 49.
  2. Волович Н. М. (1983). — С. 46.

Литература

  • Греч А. Н. В. В. Згура // Искусство. 1927. Кн. II-III. — С. 210—211.
  • Жидков Г. В. В. В. Згура // Труды секции искусствознания Института археологии и искусствознания РАНИОН. [Т.] II. — М., 1928. — С. 214—216.
  • Згура Владимир Васильевич (1903—1927) // Большая советская энциклопедия. Т. 26. — М., 1933. — Стб. 489—490.
  • Ильин М. А. Пути и поиски историка искусства. — М., 1970. — С. 49.
  • Волович Н. М. Кропоткинская улица, 12. — М.: Московский рабочий, 1983. — (Биография московского дома). — С. 46.
  • Кончин Е. В. «Сим удостоверяется...» // Куранты: Историко-краеведческий альманах. Вып. 3. — М.: Московский рабочий, 1989. — 400 с. — С. 244—248. — ISBN 5-239-00186-3.
  • Иванова Л. В. «Такой талантливый и так много обещающий человек...» // Краеведы Москвы. Вып. 1. — М., 1991. — С. 167—188.
  • Кончин Е. В. Авторитет в 19 лет! [О В. В. Згуре] // Подмосковье. Сентябрь (№ 38). — С. 9.
  • Иванова Л. В. Згура Владимир Васильевич // Историки и краеведы Москвы. Некрополь. Биобиблиографический справочник / Составитель: Л. В. Иванова. — М.: Изд-во объединения Мосгорархив, 1996. — 224 с. — С. 72—73. — ISBN 5-7228-0032-5.
  • Меленевская М. Ю. Размышления у портрета В. В. Згура // Русская усадьба: Сборник Общества изучения русской усадьбы. Вып. 4 (20) / Науч. ред.-сост. Л. В. Иванова; ОИРУ. — М.: Жираф, 1998. — С. 201-203. — 368 с. — 3 000 экз. — ISBN 5-89832-002-4.
  • Злочевский Г. Д. Общество изучения русской усадьбы (1922—1930). — М.: Изд-во «Санта-Оптима», 2002. — 56 с., ил. — (Русские усадьбы). (Посвящается 10-летию Общества изучения русской усадьбы, возрождённого в 1992 году).

Ссылки

  • [oiru.archeologia.ru/history.htm История Общества изучения русской усадьбы]
  • [samlib.ru/n/nesterow_andrej_nikolaewich/semenowskijnekropolx.shtml Семёновский Некрополь — О могиле В. В. Згуры]

Отрывок, характеризующий Згура, Владимир Васильевич

[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.


Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.