Здание Академии наук Латвии

Достопримечательность
Здание Академии наук Латвии Latvijas Zinātņu akadēmijas augstceltne
Страна	Латвия
Город	Рига
Координаты	56°56′35″ с. ш. 24°07′19″ в. д.56.94306° с. ш. 24.12194° в. д. / 56.94306; 24.12194
Автор проекта	О. Тилманис, В. Апситис, К. Плуксне, В. Шнитников, М. Шпекторов
Строительство	1952—1958 годы
Высота	107,6 м.

Здание Академии наук Латвии (латыш. Latvijas Zinātņu akadēmijas augstceltne) — 21-этажное здание в Риге (Площадь Академияс, д. 1), построенное по образцу московских «сталинских высоток». Архитекторы — профессора Освальдс Тилманис, Вайделотис Апситис, Карлис Плуксне, Владимир Шнитников и инженер М. Шпекторов.

История и эксплуатация

Изначально здание проектировалось как Дом колхозника. Строительство продолжалось с 1952 по 1958 годы, полностью сдано в эксплуатацию в 1960 году. Во время возведения высотки впервые в СССР были применены сборные железобетонные конструкции, а для наружной отделки использовались плиты естественного и искусственного камня. Несмотря на то, что образцом служили московские высотки, архитекторы постарались приспособить здание к общему облику старой Риги. Для строительства высотки был разрушен памятник русского классицизма — Гостиный двор в Московском предместье. После окончания строительства здание было отдано Академии наук Латвийской ССР. В апартаментах, предназначавшихся для крестьян, разместили свои отделы академические институты. В здании располагаются центры по исследованию латышского языка, истории и культуры, здесь располагается Центр исследований по леттонике. В течение 45 лет здесь находится национальная святыня — шкаф Кришьяниса Барона.

Во время «песенной революции» были демонтированы внутренние и внешние украшения здания, имевшие идеологическое значение (барельефы Ленина и Маркса, пятиконечная звезда на шпиле и т. д.)

В 2003 году зданию вручено знамя культурного наследия Совета Европы как своеобразному архитектурному объекту середины XX века.

В настоящее время в здании располагается Президиум и администрация Академии наук Латвии, гуманитарные институты, научное издательство «Zinātne», совет по науке и различные исследовательские организации.

См. также

• Сталинские высотки
• Дворец культуры и науки (Варшава)

Литература

• [esinstitute.org/files/pribaltiyskie_russkie.pdf Прибалтийские русские: история в памятниках культуры]. Рига: Институт европейских исследований, 2010. Ред. А. В. Гапоненко, 736 с. ISBN 978-9934-8113-2-6 — стр. 632—634
• Рига: Энциклопедия = Enciklopēdija «Rīga» / Гл. ред. П. П. Еран. — 1-е изд.. — Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 157. — 60 000 экз. — ISBN 5-89960-002-0.

Ссылки

• [www.baltic-course.com/rus/ekonomiceskaja_istorija/?doc=13666 Сталинская высотка в Риге отметила 50 лет]
• [www.lza.lv Официальный сайт Академии наук Латвии] (латыш.)
• [renatar.livejournal.com/369650.html Любительская статья о высотке]

Отрывок, характеризующий Здание Академии наук Латвии

– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.