Здание Александровского реального училища
| Здание | |
Здание Александровского реального училища
| |
| Страна | Россия |
| Город | Смоленск |
| Строительство | 1877—1879 годы |
| Статус | Памятник архитектуры, объект культурного наследия регионального уровня |
| Смоленская художественная галерея (Музей «Русская старина») | |
|---|---|
| |
| Дата основания | 1931 год, в здании — с 2010 года. |
| Местонахождение | г. Смоленск, ул. Коммунистическая, 4 |
| Сайт | [www.smolensk-museum.ru/catalog/hudozhestvennaya_galereya Художественная галеррея] |
Здание Александровского реального училища в Смоленске — памятник архитектуры, объект культурного наследия регионального уровня.
Содержание
Местонахождение и внешний вид
Здание находится по адресу: улица Коммунистическая, дом 4. Фасадом оно выходит на красную линию улицы. На восточной стороне главный фасад продолжают трёхпролётные ворота. Здание представляет собой трёхэтажное здание с подвалами, является ярким образцом общественного строительства периода эклектики. Главный фасад разделён лопатками на 5 частей и имеет ступенчатый силуэт, нарастающий к середине. Середина подчёркнута щипцовым фронтоном. На боковых участках этажи разделены карнизами. Группы арочных окон чередуются с группами прямоугольных. Внутренние помещения группируются вдоль коридоров с поперечными арками. Большой вестибюль разделён коридором по продольной оси. Хорошо сохранилась парадная лестница, состоящая из ажурных металлических ступеней. В здании имеются четыре взаимно изолированных подвала, каждый из которых перекрыт коробовым сводом[1].
Ворота рядом со зданием представляют собой арочный проезд с двумя калитками (левая калитка — ложная) и стилизованы под романское зодчество. Над аркой помещён герб с пушкой и цифрами «1812».
История
Здание Александровского реального училища было заложено летом 1877 года, осенью 1879 года было сдано в эксплуатацию и освящено. Образцом для здания послужили городские училища в городах Орёл, Ливны и Елец. Авторами проекта являлись архитекторы М. Ф. Мейшер и О. Ф. Хартен, подрядчиком — П. Ф. Большаков. В 1898—1899 годах здание было частично перестроено под руководством инженера Е. Ф. Лещинского. В 1903—1910 годах в Александровском реальном училище учился писатель Иван Соколов-Микитов. Среди других известных учеников училища — путешественник Пётр Козлов, геолог Юрий Билибин, один из первых наркомов земледелия РСФСР Семён Середа, генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Чаплин[1].
Здание сильно пострадало в годы Великой Отечественной войны и оккупации Смоленска. В 1947 году оно было полностью восстановлено по проекту архитектора Д. П. Коваленко[1].
Художественная галерея
С 2010 года в здании размещается художественная галерея, переехавшая сюда из здания бывшего музея княгини Тенишевой. В художественной галерее представлены экспозиции как русского, так и западноевропейского искусства. Среди картин русской экспозиции — скульптуры скульптора Антокольского, картины художников Тропинина, Левитана, Репина, Рокотова, Айвазовского, Серова, Коровина, Бенуа, Сомова, Фалька, Рериха. Среди уникальных западноевропейских полотен в музее находятся картина «Святая Юста», написанная Франсиско де Сурбараном в XVII веке, и картина «Мадонна с младенцем» неизвестного голландского автора XV века.
Музей ведёт активную выставочную деятельность. В нём проводятся как выставки произведений из фондов музея-заповедника, так и выставки современных художников. Музей «Русская старина» является одним из самых посещаемых музеев Смоленска.
Напишите отзыв о статье "Здание Александровского реального училища"
Примечания
Литература
- Свод памятников архитектуры и монументального искусства России. Москва, «Наука», 2001 г.
Отрывок, характеризующий Здание Александровского реального училища
Соня вздохнула и недоверчиво покачала головой.– Ежели бы были причины… – начала она. Но Наташа угадывая ее сомнение, испуганно перебила ее.
– Соня, нельзя сомневаться в нем, нельзя, нельзя, ты понимаешь ли? – прокричала она.
– Любит ли он тебя?
– Любит ли? – повторила Наташа с улыбкой сожаления о непонятливости своей подруги. – Ведь ты прочла письмо, ты видела его?
– Но если он неблагородный человек?
– Он!… неблагородный человек? Коли бы ты знала! – говорила Наташа.
– Если он благородный человек, то он или должен объявить свое намерение, или перестать видеться с тобой; и ежели ты не хочешь этого сделать, то я сделаю это, я напишу ему, я скажу папа, – решительно сказала Соня.
– Да я жить не могу без него! – закричала Наташа.
– Наташа, я не понимаю тебя. И что ты говоришь! Вспомни об отце, о Nicolas.
– Мне никого не нужно, я никого не люблю, кроме его. Как ты смеешь говорить, что он неблагороден? Ты разве не знаешь, что я его люблю? – кричала Наташа. – Соня, уйди, я не хочу с тобой ссориться, уйди, ради Бога уйди: ты видишь, как я мучаюсь, – злобно кричала Наташа сдержанно раздраженным и отчаянным голосом. Соня разрыдалась и выбежала из комнаты.
Наташа подошла к столу и, не думав ни минуты, написала тот ответ княжне Марье, который она не могла написать целое утро. В письме этом она коротко писала княжне Марье, что все недоразуменья их кончены, что, пользуясь великодушием князя Андрея, который уезжая дал ей свободу, она просит ее забыть всё и простить ее ежели она перед нею виновата, но что она не может быть его женой. Всё это ей казалось так легко, просто и ясно в эту минуту.
В пятницу Ростовы должны были ехать в деревню, а граф в среду поехал с покупщиком в свою подмосковную.
В день отъезда графа, Соня с Наташей были званы на большой обед к Карагиным, и Марья Дмитриевна повезла их. На обеде этом Наташа опять встретилась с Анатолем, и Соня заметила, что Наташа говорила с ним что то, желая не быть услышанной, и всё время обеда была еще более взволнована, чем прежде. Когда они вернулись домой, Наташа начала первая с Соней то объяснение, которого ждала ее подруга.
– Вот ты, Соня, говорила разные глупости про него, – начала Наташа кротким голосом, тем голосом, которым говорят дети, когда хотят, чтобы их похвалили. – Мы объяснились с ним нынче.
– Ну, что же, что? Ну что ж он сказал? Наташа, как я рада, что ты не сердишься на меня. Говори мне всё, всю правду. Что же он сказал?
Наташа задумалась.
– Ах Соня, если бы ты знала его так, как я! Он сказал… Он спрашивал меня о том, как я обещала Болконскому. Он обрадовался, что от меня зависит отказать ему.
Соня грустно вздохнула.
– Но ведь ты не отказала Болконскому, – сказала она.
– А может быть я и отказала! Может быть с Болконским всё кончено. Почему ты думаешь про меня так дурно?
– Я ничего не думаю, я только не понимаю этого…
– Подожди, Соня, ты всё поймешь. Увидишь, какой он человек. Ты не думай дурное ни про меня, ни про него.
– Я ни про кого не думаю дурное: я всех люблю и всех жалею. Но что же мне делать?
Соня не сдавалась на нежный тон, с которым к ней обращалась Наташа. Чем размягченнее и искательнее было выражение лица Наташи, тем серьезнее и строже было лицо Сони.
– Наташа, – сказала она, – ты просила меня не говорить с тобой, я и не говорила, теперь ты сама начала. Наташа, я не верю ему. Зачем эта тайна?
– Опять, опять! – перебила Наташа.
– Наташа, я боюсь за тебя.
– Чего бояться?
– Я боюсь, что ты погубишь себя, – решительно сказала Соня, сама испугавшись того что она сказала.
Лицо Наташи опять выразило злобу.
– И погублю, погублю, как можно скорее погублю себя. Не ваше дело. Не вам, а мне дурно будет. Оставь, оставь меня. Я ненавижу тебя.
– Наташа! – испуганно взывала Соня.
– Ненавижу, ненавижу! И ты мой враг навсегда!
Наташа выбежала из комнаты.
Наташа не говорила больше с Соней и избегала ее. С тем же выражением взволнованного удивления и преступности она ходила по комнатам, принимаясь то за то, то за другое занятие и тотчас же бросая их.
Как это ни тяжело было для Сони, но она, не спуская глаз, следила за своей подругой.
Накануне того дня, в который должен был вернуться граф, Соня заметила, что Наташа сидела всё утро у окна гостиной, как будто ожидая чего то и что она сделала какой то знак проехавшему военному, которого Соня приняла за Анатоля.
Соня стала еще внимательнее наблюдать свою подругу и заметила, что Наташа была всё время обеда и вечер в странном и неестественном состоянии (отвечала невпопад на делаемые ей вопросы, начинала и не доканчивала фразы, всему смеялась).
После чая Соня увидала робеющую горничную девушку, выжидавшую ее у двери Наташи. Она пропустила ее и, подслушав у двери, узнала, что опять было передано письмо. И вдруг Соне стало ясно, что у Наташи был какой нибудь страшный план на нынешний вечер. Соня постучалась к ней. Наташа не пустила ее.
«Она убежит с ним! думала Соня. Она на всё способна. Нынче в лице ее было что то особенно жалкое и решительное. Она заплакала, прощаясь с дяденькой, вспоминала Соня. Да это верно, она бежит с ним, – но что мне делать?» думала Соня, припоминая теперь те признаки, которые ясно доказывали, почему у Наташи было какое то страшное намерение. «Графа нет. Что мне делать, написать к Курагину, требуя от него объяснения? Но кто велит ему ответить? Писать Пьеру, как просил князь Андрей в случае несчастия?… Но может быть, в самом деле она уже отказала Болконскому (она вчера отослала письмо княжне Марье). Дяденьки нет!» Сказать Марье Дмитриевне, которая так верила в Наташу, Соне казалось ужасно. «Но так или иначе, думала Соня, стоя в темном коридоре: теперь или никогда пришло время доказать, что я помню благодеяния их семейства и люблю Nicolas. Нет, я хоть три ночи не буду спать, а не выйду из этого коридора и силой не пущу ее, и не дам позору обрушиться на их семейство», думала она.
