Киевское дворянское собрание
Поделись знанием:
Первый этаж здания сдавался разным пользователям, в том числе и под магазины[1].
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
(перенаправлено с «Здание Дворянского собрания в Киеве»)
| Административное здание | |
Киевское дворянское собрание
Киевское дворянское депутатское собрание | |
 здание Дворянского собрания | |
| Страна |  →  → 
|
| Город | Киев 
|
| Координаты | 50°27′02″ с. ш. 30°31′28″ в. д. / 50.45056° с. ш. 30.52444° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.45056&mlon=30.52444&zoom=16 (O)] (Я)Координаты: 50°27′02″ с. ш. 30°31′28″ в. д. / 50.45056° с. ш. 30.52444° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=50.45056&mlon=30.52444&zoom=16 (O)] (Я) |
| Автор проекта | А. В. Беретти |
| Строитель | помещик Маврикий Понятовский |
| Строительство | 1851—??? годы |
| Состояние | разрушено в 1976 |
Киевское дворянское собрание — утраченное историческое здание в Киеве, построенное в 1851 году по проекту А. В. Беретти и разрушенное в 1976 году. А также официально существовавшая с 1795 г. до 1917 г. монархическая организация, которая дала название этому сооружению.
Содержание
История
- В 1851 г. — построено каменное трехэтажное сооружение в стиле позднего классицизма помещиком Маврикием Понятовским по проекту А. В. Беретти. Газета «Киевские епархиальные ведомости» опубликовала:
|
«Дом этот представлял собой в середине ХІХ в. наглухо забитую безлюдную постройку. Как это вышло? Дом строил польский магнат Понятовский. Этому вельможе какой-то ксёндз навеял, что с завершением постройки он умрет. Перепуганный вельможа прекратил сооружение своего дворца, забил окна и двери и дом превратил в такое легендарное здание. В конце 1850-х годов с этого дома сняли темную легенду, оживили его, открыли окна и двери. Тут была устроена художественная выставка». | 
|
Первый этаж здания сдавался разным пользователям, в том числе и под магазины[1].
- В 1861 г. — это здание было продано польским магнатом Ламбертом Понятовским Киевскому губернскому дворянству (за очень солидную сумму)[2]. Находилось оно на территории усадьбы площадью 703 кв. саженей (около 1500 м²). Одной стороной усадьба выходила на Крещатик, а другой — на Крещатицкую площадь. На этом участке Беретти-сын построил здание дворянского собрания. На гравюрах середины XIX в. в районе Думской площади были два первых каменных здания центра современного Киева — Институт благородных девиц построенный по проекту В. И. Беретти (отца) и Дворянское собрание — проект А. В. Беретти (сына). Киевское дворянское собрание было шефом Киевского дворянского училища. Бюджет губернского дворянского собрания формировался из средств самих дворян. Государство в этом участия не принимало. Тем не менее, дворянское собрание для городских нужд возводило и содержало «на свой кошт» учебные заведения, общественные здания, храмы, дворцы, доходные дома, личные особняки, создавало различные комитеты и иные частные благотворительные организации.
- В 1865 г. в здании Дворянского собрания начиналась Публичная библиотека Киева (современное название «Национальная парламентская библиотека Украины»)[3]. Из переписки киевского губернатора генерал-майора Н. Г. Казнакова к губернскому предводителю дворянства А. А. Горвату (3 сентября 1864 г.):
|
|
«На почтеннейшее письмо Вашего Превосходительства имею честь ответить, что для меня всегда будет лестно и весьма приятно содействовать всеми зависящими от меня средствами исполнению всех полезных для сего края предначертаний, знаменующих управление Вашего Превосходительства. Спешу уведомить, что для помещения в Киеве Публичной Библиотеки, по мнению моему, казались бы самыми удобными в здании Дворянского дома три комнаты, из коих две крайние по Крещатикской улице, соединяющиеся между собой, каждая длиной в 12, шириной в 9 аршин, с особыми входами с улицы и третья смежная с ними же комната длиною в 12, шириной в 4,5 аршина (1 аршин — 0,7 м — В. К.). Если бы впоследствии с расширением Библиотеки понадобилось большее помещение, то можно будет добавить четвертую комнату со двора, длиной в 13, шириной в 12 аршин. Угольные же две комнаты, занимаемые под магазины, неудобны потому, что их только две и размером они гораздо меньше первых. В начале января 1865 г. означенные три комнаты я постараюсь на свой счёт очистить, полы, двери, окна покрасить и стены оклеить обоями, а также обязываюсь поставить 11/2 сажени дров на отопление Библиотеки»[4]. |
|
- В 1888 г. «Дом Дворянского Собрания» значится под номером 42 на «Старокиевском участке»[5].
- После 1917 г. — в нём размещалась военная комендатура, типография, различные учреждения, офисы около двух десятков коммерческих организаций. Архив Киевского дворянского собрания вынужденно некоторое время хранился в семье Порай-Кошиц, который конфисковал НКВД.
- До 1976 г. — здание Киевского дворянского собрания было сооружено возле старинной местности Козье болото (на перекрёстке), где нынешняя площадь Независимости (Украина). До эпохи СССР (УССР) — имело название «Думская площадь». Данную площадь пересекала улица Октябрьской Революции (улица Институтская), и пересекала древний Крещатик. В период УССР это сооружение находилось по адресу — площадь Октябрьской Революции № 2/18. И его эксплуатировали как культурно-просветительское учреждение Дом учителя с 1934 г., учреждённого в 1922 г. как «Дом работников просвещения». При нём работал народный университет педагогических знаний, проводились научно-педагогические семинары и конференции. И действовали художественные коллективы самодеятельности, народный вокальный ансамбль «Виктория», народный хор ветеранов педагогического труда (дипломанты всесоюзных и республиканских фестивалей) и хоровая капелла учителей, самодеятельный театр, танцевальный коллектив школьников, различные студии.
- В 1976 г. — здание Киевского дворянского собрания было разрушено с целью строительства Дома профсоюзов «УкрСовПроф». И в 1978 г. было сооружено новое здание по проекту архитектора А. И. Малиновского и др.[6].
- 24 декабря 1991 г. — возрождение Киевского дворянского собрания началось во второй половине 1990 г., когда в московских газетах стали появляться сообщения о создании Союза потомков российского дворянства в РСФСР. Тон этих публикаций повсеместно был насмешливым, ироничным и даже издевательским по поводу «экзотического» события периода распада СССР. А на Украине высказывались предположения как о пятой колонне России. Но через год доктор медицинских наук, потомственный дворянин Юрий Николаевич Квитницкий-Рыжов начал собирать вокруг себя в г. Киеве дворян-неофитов, потомков известных и не очень известных дворянских родов. Они собрались и создали организационный комитет для воссоздания Киевского Дворянского Собрания (КДС). Это были люди сохранившие дворянское самосознание, веру предков в условиях террора, репрессий, дискриминации и эмиграции.
- 28 сентября 1992 г. — в соответствии законов Украины зарегистрировано Киевское Дворянское Собрание (свидетельство № 1070120000020502 от 28.09.1992 г.), и начало свою официальную деятельность как Общественная организация Киева[7] укр. Київське Дворянське Зібрання. Учредителем новой общественной организации выступило Республиканское Общество охраны памятников истории и культуры. Возрождению его официальной деятельности способствовали некоторые представители белой эмиграции из Югославии. У Киевского дворянского собрания нет отдельного помещения, в котором они могли бы собираться. Периодически (1-2 раза в год) арендуются разные помещения для собраний. На Украине, в Киевском дворянском собрании состоят: 67 действительных дворян, потомков по мужской линии родословной; 39 потомков, которым титул достался по женской линии (ассоциированные дворяне) и 61 человек (члены-корреспонденты), которые знают о своем дворянстве, но не имеют достаточных документированных подтверждений. Всего, в Киевском дворянском собрании состоит активных 167 человек (в период основания было около 500 представителей фамилий). На Украине проследить своё генеалогическое древо бывает сложно. Ведь в СССР с 1935 по 1952 гг. многие документы организованно уничтожались политическим режимом КПСС. Некоторым не хватает финансов, чтобы составить представление о своей родословной: корни могут уходить одновременно на Украину, в Белоруссию, Россию, Польшу, Литву и т. д.. Около 70 % дворян Украины — это некогда очень богатые люди, которые были разорены после Октябрьского государственного переворота 1917 г. и репрессий. Сейчас большинство из них, бывшие некогда элитой государства, живёт на пенсию. В Киеве насчитывалось до 1917 г. около 20 000 дворян. К концу XIX века в Киевской губернии насчитывалось 397 048 потомственных и 21 481 — личных дворян[8][9][10]. До сих пор существует недвижимость принадлежавшая Киевскому дворянскому собранию: здания Киевского института благородных девиц, Кадетского корпуса, Дворянского земельного банка, детской больницы построенной бароном Штейнгелем, больничные корпуса Покровского монастыря, Коллегия Павла Галагана, другие общественные и частные здания.
Губернские предводители дворянства
| Ф. И. О. | Титул, чин, звание | Время замещения должности |
|---|---|---|
| Закревский Григорий Иосифович | коллежский советник | |
| Капнист Василий Васильевич | гвардии подпоручик | |
| Иваненко Иван Михайлович | поручик | |
| Тарковский Степан Яковлевич | коллежский асессор | |
| Иваненко Моисей Михайлович | поручик | |
| Козловский Тимофей Лукьянович | тайный советник | |
| Ржицский Адам Станиславович | граф, тайный советник | |
| Потоцкий Франц-Пётр Осипович | граф | |
| Моржкевский Станислав Францевич | | |
| Рощишивский Василий Казимирович | | |
| Олизар Густав Филиппович | граф | |
| Шимановский Иосиф Демьянович | | |
| Тышкевич Генрих Юрьевич | граф, тайный советник, камергер | |
| Мадейский Леонард Людвикович | действительный статский советник | |
| Ярошинский Октавиан Францевич | статский советник | |
| Горват Александр Александрович | статский советник | |
| Селецкий Пётр Димитриевич | действительный статский советник | |
| Репнин Николай Васильевич | князь, гофмейстер | |
| Куракин Михаил Анатольевич | князь, коллежский асессор | |
| Безак Фёдор Николаевич | отставной гвардии полковник | |
Напишите отзыв о статье "Киевское дворянское собрание"
Примечания
- ↑ [2000.net.ua/weekend/gorod-sobytija/khronograf/73990 Еженедельник 2000 — «Как киевлян читать приучали», Виталий КОВАЛИНСКИЙ]
- ↑ [www.janus.ua/Master/Index1&DataID=17708771 Недвижимость Украины — ПЛОЩАДЬ НЕЗАВИСИМОСТИ]
- ↑ [ualibs.org.ua/rus/kyivska/1/ Национальная парламентская библиотека Украины]
- ↑ [2000.net.ua/weekend/gorod-sobytija/khronograf/73990 Еженедельник 2000 - "Как киевлян читать приучали", Виталий КОВАЛИНСКИЙ]
- ↑ «Київ тепер і колись» (репринтное изд. 1888 г. М. М. Захарченко), изд. ПВП «Задруга», г. Киев, 2006 г. ISBN 966-8282-95-7
- ↑ с. 187—188, 446, 512—513, табл. XIV (№ 3), «Киев (энциклопедический справочник)», под ред. А. В. Кудрицкого, гл. ред. УСЭ, изд. 3-е (доп.), г. Киев, 1986 г.
- ↑ [www.noble.kiev.ua/informaciya-o-kds А. П. Корелин, «Дворянское собрание»]
- ↑ [www.franciza.ru/winner25.html Киевское дворянское собрание]
- ↑ [24.ua/news/show/id/13343.html Голубая кровь: Киевскому дворянскому собранию исполняется 15 лет]
- ↑ [www.noble.kiev.ua/istoriya_i_genealogiya/kievskoe-dvoryanskoe-sobranie.html Киевское Дворянское Собрание-история создания]
См. также
Литература
- «Київ тепер і колись» (репринтное изд. 1888 г. М. М. Захарченко), изд. ПВП «Задруга», г. Киев, 2006 г. ISBN 966-8282-95-7
- «Устав Киевского дворянского собрания (Историко-архивные материалы XIX века)», 1872 г., 22 страницы.
- «Київ (Погляд через століття)», фотопутівник, Павло Позняк і Сергій П’ятериков, вид. «Мистецтво», м. Київ, 1998 р. (укр.)
- с. 187—188, 446, 512—513, табл. XIV (№ 3), «Киев (энциклопедический справочник)», под ред. А. В. Кудрицкого, гл. ред. УСЭ, изд. 3-е (доп.), г. Киев, 1986 г.
- Дворянство // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Ссылки
- [wikimapia.org/#lat=50.4507174&lon=30.5256414&z=18&l=0&m=b&show=/1733969/Main-clock-in-the-city Wikimapia.Org];
- [h.ua/story/20706/ Дворянские корни киевлян]
- [www.noble.kiev.ua/ Официальный сайт Киевского Дворянского Собрания]
- [www.franciza.ru/winner25.html Дворянские дома Франции. Киевское дворянское собрание]
- [photohistory.kiev.ua/gal/index.php?spgmGal=1910-1919&spgmPage=6 «1917-06. Думская площадь» — Київ. Фотолітопис] (укр.)
- [www.noble.kiev.ua/istoriya_i_genealogiya/kievskoe-dvoryanskoe-sobranie.html Киевское Дворянское Собрание-история создания]
- [2000.net.ua/weekend/gorod-sobytija/khronograf/73990 Еженедельник 2000 — «Как киевлян читать приучали», Виталий КОВАЛИНСКИЙ];
- [www.morkov.org/KievAssemblyRu.htm Международное Посольство Киевского Дворянского Собрания (КДС)]
- [rodovoyegnezdo.narod.ru/Kiev/noblekiev.html Родовое гнездо. Киевское дворянство. Алфавитный список дворян, внесенных в родословную книгу по изданию Киевского дворянского депутатского собрания 1906 года];
- [www.proza.ru/2010/02/04/874 Киевская Русь — Российское Дворянское Собрание]
- [www.nobility.ru/ Российское Дворянское Собрание]
- [psodor1906.narod.ru/ Постоянный Совет Объединенных Дворянских обществ России]
- [www.nobility.by/ Собрание Белорусской Шляхты]
Бессарабская площадь: Бессарабский рынок • Бессарабскй квартал • «Метроград» • Арена-центр
ул. Прорезная • ЦУМ • Министерство сельского хозяйства • Пассаж • Киевсовет
Площадь независимости: Главпочтамт • «Глобус» • Лядские ворота • Национальная музыкальная академия Украины • Гостиница «Украина» • Октябрьский дворец • Дом профсоюзов
Европейская площадь: Гостиница «Днепр» • Украинский дом • Киевская филармония • Парламентская библиотека
Достопримечательности Киева
Отрывок, характеризующий Киевское дворянское собрание
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
