Галицкое наместничество (Львов)
Зда́ние Га́лицкого наме́стничества (ныне — здание Львовского областного совета и Львовской областной государственной администрации) — памятник архитектуры общенационального значения[1] во Львове (Украина). Образец крупного административного сооружения Австро-Венгерской империи второй половины ХІХ века; выполнено в историческом стиле неоренессанс.
Местоположение
Сооружение размещено за восточной границей средневекового города и занимает угловой участок, западным фасадом выходя на улицу Винниченко, а северным — на улицу Просвиты. С южной стороны к зданию примыкает дворец губернаторов. С северной стороны, за улицей Просвиты, находится участок, занимаемый костёлом кармелитов босых. Перед зданием разбит сквер, в котором установлен памятник Вячеславу Чорновилу (председателю Львовского областного совета в начале 1990-х). Адрес: улица Винниченко, 18 (бывшая Радянская, в период нацистской оккупации — Дистриктштрассе, в междувоенный период — улица Чарнецкого, в австро-венгерский период — улица Губернаторские Валы).
История
Это монументальное здание было построено в 1870—1878 годах архитекторами Ф. Ксенжарским и С. Гавришкевичем. Во время Первой мировой войны здесь находился штаб 8-й русской армии[2]. В междувоенный период здесь размещалось польское воеводское управление, в период нацистской оккупации — администрация губернатора Дистрикта Галиция[3]. 28 апреля 1943 здесь состоялась торжественная церемония по случаю организации дивизии СС «Галичина», в которой приняли участие представители власти, национал-социалистической партии[3], германской армии, бывшие воины Украинской Галицкой армии[3], представители печати; присутствовали известные коллаборационисты Виктор Курманович, Владимир Кубийович[3].
В советский период здесь находился областной комитет Коммунистической партии Украины[4].
Архитектура
Здание прямоугольное в плане, с закрытым внутренним двором, четырёхэтажное, кирпичное, оштукатуренное, завершается мансардной крышей. Фасады рустованные и симметричные, расчленены по вертикали креповками, по горизонтали — полосами карнизов. На главном фасаде центральная ось акцентирована балконом второго этажа, установленным на четырех колоннах, которые фланкируют парадный вход. Окна прямоугольной формы, в обрамлениях. Лепные украшения выполнены скульптором Леонардом Маркони.
Здание имеет кабинетно-коридорную систему планировки. В комплексе интерьеров доминирует парадная лестница (архитектор С. Гавришкевич, скульптор Л. Маркони).
|
|
| ||
| Вид на галицкое наместничество с городской ратуши | Фасад здания | Внутренний двор |
Напишите отзыв о статье "Галицкое наместничество (Львов)"
Примечания и ссылки
- [www.galiciana.org.ua/vynnyc_18/vynnyc_18.html Здание Наместничества]
- ↑ [www.oko.kiev.ua/ReestrsMonumentByRegion.jsp?mtype=9®ionId=253 Пам’ятки архітектури національного значення]
- ↑ [oldcity.eleks.lviv.ua/ua/?a=book&f=13 Улица Радянская]
- ↑ 1 2 3 4 [exlibris.org.ua/distrikt/r2-p2.html Формирование дивизии СС]
- ↑ [www.archive.lviv.ua/materials/articles/archive-1918-1941/ Государственный архив Львовской области]
Отрывок, характеризующий Галицкое наместничество (Львов)
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.
На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
