Дом Совета Съезда горнопромышленников Юга России
| Административное здание | |
Дом Совета Съездов горнопромышленников Юга России
| |
| |
| Страна | Российская империя |
| Город | Харьков |
| Координаты | 49°59′47″ с. ш. 36°14′00″ в. д. / 49.9965250° с. ш. 36.2333361° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=49.9965250&mlon=36.2333361&zoom=16 (O)] (Я) |
| Автор проекта | Борис Михайловский. |
| Строитель | Борис Михайловский, Сергей Загоскин, Иллиодор Загоскин |
| Первое упоминание | 1902 |
| Строительство | 1902—1904[1]:103 (1906[2]:126, 1907[3]) годы |
| Статус | Действующее |
| Состояние | Здание существует |
Дом Сове́та Съездов горнопромы́шленников Ю́га Росси́и (в настоящее время — зда́ние Радиотехни́ческого те́хникума) — историческое здание в Харькове, располагающееся по адресу: улица Сумская, 18 и 20. Построено в 1902—1904 годах для Совета Съезда горнопромышленников Юга России. Архитекторы Борис Михайловский, Сергей и Иллиодор Загоскины.
Содержание
Сооружение
На рубеже XIX—XX вв. Совет Съезда горнопромышленников Юга России приобрёл в Харькове для своих административных нужд у дворянки А. Г. Хариной двухэтажное каменное здание, располагавшееся по адресу Сумская улица, 18, и построенное в 1897 году. По проекту архитектора Бориса Михайловского это здание было надстроено на один этаж, а в 1902 году с северной стороны по проекту архитекторов Сергея и Иллиодора Загоскиных к зданию была пристроена новая часть с главным входом и конференц-залом[1]:102.
В 1916 году по проекту академика архитектуры Алексея Бекетова в здании были проведены внутренние реконструктивные работы[1]:103.
Здание во времена Российской империи
Во времена Российской империи здание являлось важным деловым центром Харькова. В деятельности Совета Съезда горнопромышленников Юга России принимали участие видные представители технической интеллигенции города, внесшие существенный вклад в развитие инфраструктуры города[1]:103. Совет координировал деятельность промышленных предприятий Донбасса.
С 1910 года в здании разместился Воздухоплавательный отдел Харьковского отделения русского технического общества. В 1911 году в конференц-зале Дома открылась первая в Российской империи выставка авиационной техники. На выставке, наряду с иностранными аэропланами, были продемонстрированы русские образцы самолётостроения Игоря Сикорского, Степана Гризодубова и А. К. Лелье[1]:104.
В 1911—1912 годах в здании размещалась редакция журнала «Тяжелее воздуха», первые курсы пилотов и аэроклуб[1]:104.
Здание в СССР
В советские времена, после ликвидации Совета Съезда горнопромышленников Юга России, здание использовалось различными организациями. В 1936 году здесь разместилась Промышленная академия[3]. После Великой Отечественной войны здание было передано Харьковскому авиационному институту.
Современное состояние
В настоящее время в здании располагается Радиотехнический техникум.
Напишите отзыв о статье "Дом Совета Съезда горнопромышленников Юга России"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Лейбфрейд А. Ю., Полякова Ю. Ю. Административные и деловые здания // Харьков. От крепости до столицы: заметки о старом городе / худож. оформитель И. В. Оленина. — научно-популярное издание. — Харьков: Фолио, 1998. — 335 с. — 5000 экз. — ISBN 996-03-0276-2.
- ↑ Дьяченко Н. Т. Сумская улица // Улицы и площади Харькова / ред. А. И. Щербак, худ. Н. С. Балыкин, худ. ред. Б. Ф. Бублик, техн. ред. В. Я. Козниченко. — 4-е изд, исправ. и дополн.. — Харьков: Прапор, 1977. — 271 с. — 50 000 экз.
- ↑ 1 2 [guide.kharkov.ua/?object_id=50 Здание Совета Союза горнопромышленников Юга России]. Путеводитель. Харьков и Харьковская область. Проверено 8 июня 2013. [www.webcitation.org/6HG7qceaL Архивировано из первоисточника 10 июня 2013].
Отрывок, характеризующий Дом Совета Съезда горнопромышленников Юга России
Наташа тихо затворила дверь и отошла с Соней к окну, не понимая еще того, что ей говорили.– Помнишь ты, – с испуганным и торжественным лицом говорила Соня, – помнишь, когда я за тебя в зеркало смотрела… В Отрадном, на святках… Помнишь, что я видела?..
– Да, да! – широко раскрывая глаза, сказала Наташа, смутно вспоминая, что тогда Соня сказала что то о князе Андрее, которого она видела лежащим.
– Помнишь? – продолжала Соня. – Я видела тогда и сказала всем, и тебе, и Дуняше. Я видела, что он лежит на постели, – говорила она, при каждой подробности делая жест рукою с поднятым пальцем, – и что он закрыл глаза, и что он покрыт именно розовым одеялом, и что он сложил руки, – говорила Соня, убеждаясь, по мере того как она описывала виденные ею сейчас подробности, что эти самые подробности она видела тогда. Тогда она ничего не видела, но рассказала, что видела то, что ей пришло в голову; но то, что она придумала тогда, представлялось ей столь же действительным, как и всякое другое воспоминание. То, что она тогда сказала, что он оглянулся на нее и улыбнулся и был покрыт чем то красным, она не только помнила, но твердо была убеждена, что еще тогда она сказала и видела, что он был покрыт розовым, именно розовым одеялом, и что глаза его были закрыты.
– Да, да, именно розовым, – сказала Наташа, которая тоже теперь, казалось, помнила, что было сказано розовым, и в этом самом видела главную необычайность и таинственность предсказания.
– Но что же это значит? – задумчиво сказала Наташа.
– Ах, я не знаю, как все это необычайно! – сказала Соня, хватаясь за голову.
Через несколько минут князь Андрей позвонил, и Наташа вошла к нему; а Соня, испытывая редко испытанное ею волнение и умиление, осталась у окна, обдумывая всю необычайность случившегося.
В этот день был случай отправить письма в армию, и графиня писала письмо сыну.
– Соня, – сказала графиня, поднимая голову от письма, когда племянница проходила мимо нее. – Соня, ты не напишешь Николеньке? – сказала графиня тихим, дрогнувшим голосом, и во взгляде ее усталых, смотревших через очки глаз Соня прочла все, что разумела графиня этими словами. В этом взгляде выражались и мольба, и страх отказа, и стыд за то, что надо было просить, и готовность на непримиримую ненависть в случае отказа.
Соня подошла к графине и, став на колени, поцеловала ее руку.
– Я напишу, maman, – сказала она.
Соня была размягчена, взволнована и умилена всем тем, что происходило в этот день, в особенности тем таинственным совершением гаданья, которое она сейчас видела. Теперь, когда она знала, что по случаю возобновления отношений Наташи с князем Андреем Николай не мог жениться на княжне Марье, она с радостью почувствовала возвращение того настроения самопожертвования, в котором она любила и привыкла жить. И со слезами на глазах и с радостью сознания совершения великодушного поступка она, несколько раз прерываясь от слез, которые отуманивали ее бархатные черные глаза, написала то трогательное письмо, получение которого так поразило Николая.
На гауптвахте, куда был отведен Пьер, офицер и солдаты, взявшие его, обращались с ним враждебно, но вместе с тем и уважительно. Еще чувствовалось в их отношении к нему и сомнение о том, кто он такой (не очень ли важный человек), и враждебность вследствие еще свежей их личной борьбы с ним.
Но когда, в утро другого дня, пришла смена, то Пьер почувствовал, что для нового караула – для офицеров и солдат – он уже не имел того смысла, который имел для тех, которые его взяли. И действительно, в этом большом, толстом человеке в мужицком кафтане караульные другого дня уже не видели того живого человека, который так отчаянно дрался с мародером и с конвойными солдатами и сказал торжественную фразу о спасении ребенка, а видели только семнадцатого из содержащихся зачем то, по приказанию высшего начальства, взятых русских. Ежели и было что нибудь особенное в Пьере, то только его неробкий, сосредоточенно задумчивый вид и французский язык, на котором он, удивительно для французов, хорошо изъяснялся. Несмотря на то, в тот же день Пьера соединили с другими взятыми подозрительными, так как отдельная комната, которую он занимал, понадобилась офицеру.
Все русские, содержавшиеся с Пьером, были люди самого низкого звания. И все они, узнав в Пьере барина, чуждались его, тем более что он говорил по французски. Пьер с грустью слышал над собою насмешки.
На другой день вечером Пьер узнал, что все эти содержащиеся (и, вероятно, он в том же числе) должны были быть судимы за поджигательство. На третий день Пьера водили с другими в какой то дом, где сидели французский генерал с белыми усами, два полковника и другие французы с шарфами на руках. Пьеру, наравне с другими, делали с той, мнимо превышающею человеческие слабости, точностью и определительностью, с которой обыкновенно обращаются с подсудимыми, вопросы о том, кто он? где он был? с какою целью? и т. п.
